в метель
Что может быть чудесней, когда, не зная, куда себя деть, выходишь вечером в зверскую метель, бредешь себе бесцельно по Фонтанке, никуда не спешишь, почти вслепую, жмурясь от мокрого ветра, заходишь в книжную лавку погреться и неожиданно знакомишься с любимым поэтом и переводчиком. И сердце колотиться, как будто встретился случайно с человеком, в которого много лет был безнадёжно влюблен. И снова узнал его, и снова влюбился)
СМЕРТЬ АДМИРАЛА.
Всё в снежной крупке,
В мыльной пене,
Как будто лошадь в нетерпенье
Ржет
И копытом бьёт в гримерке.
Багровых наших рук горенье,
И кровь зарезанной голубки,
И мумий пышные оборки,
И адмирал, стоящий в рубке, -
Как занавес в последней сцене,
Он падает под свист галёрки.
ПЕРИСКОП.
Белая лошадь выходит из моря
это Венера
ну да Венера
в брызгах шампанских
и в пене
капкана
ну да Венера и в самом деле
застигнутая в кружевной постели
Это рождение
это впервые
ангел воскликнул: здравствуй Мария
ты без мужа родишь ребенка
чепчик скорей готовь и пеленки
ангел верхом лошадь с белым пятном
Ангел естественную историю
учит естественно как в окно влетают
он был кораблем во льдах что не тают
Но зеркала отражают
И только девочка только одна
увидела ангела но она
никому не сказала ни слова
Венера выходит из волн восхода
верней
из устричных запахов йода
спина её розовая потней
спины стекольщика и по ней
солнце восходит к зениту
Белая лошадь копыто к копыту
смещается вправо взбивая слюну
стекающую с корабля в волну
А вам капитан двадцать тысяч если
мы отправляемся в Ливерпуль
С тех пор я больше не был на море
1922
Жан Кокто, перевод Михаила Яснова
