СУЖДЕНИЯ О ПОШЛОСТИ
Тут сперва - факт эволюции понятия. Первоначально - пошлое значит -- обычное, всегдашнее -- отсюда слово "пошлина".
Дальше пошла некая кристаллизация и это обычное, пошлое стало противопоставляться чему-то высшему. То есть , не просто обычное, но обычное низкого ряда. Отсюда эта инвектива Грозного в письме Елизавете : "пошлая девица", т.е. монарх, занимающийся не только высокими делами правления - войной и политикой, а еще и низкими, пошлыми - торговлей.
И, наконец, в сегодняшнем языке, при грамотном его использовании, это слово является неким синонимом неуместности. Пошло то, что не на своем месте: если вы у врача высказываетесь о ваших урологических проблемах - это не пошло. Но если вы об этих же проблемах высказываетесь в контексте любовных чувств - это пошло, скорее всего. Когда вы предпринимаете меры ради вашего успеха в бизнесе - это ничуть не пошло, но когда ради этого же вы идете в храм -- это пошло с однозначностью. С другой стороны, когда вы молитесь в храме - это не пошло, но когда молитвенный дискурс наполняет ваши научные статьи - это пошло вполне (если только молитвы не являются предметом вашего изучения).
В этом контексте интересно попытаться оценить реформы Петра Великого. Допетровская Россия практически была страной пошлой (во втором смысле). Варианты мотивации для деятелей того времени исчерпывались следующим набором:
- прямая корысть
- заслуга на царской службе (не вполне личная, отчасти родовая - но в любом случае именно перед царем, а не , там, родиной, народом, страной, городом и пр.) - то есть, тоже некоторая форма корысти
- религиозное благочестие, потребное для спасения души
Трудно представить допетровского русского человека, который публично гордился бы своей или чьей-либо образованностью или, скажем, умением создавать что-то красивое, да и вообще созидательными качествами. И, однако, это вполне обычно уже для русского 18 века. Социум уже принимает как допустимое стремление к знанию как таковое, поиск истины вне религии, бескорыстное творчество и т.д. А ведь еще при Петре, приглашенные во вновь созданную академию наук иностранцы-профессора высказывали серьезные опасения, что русскому человеку подобная мотивация не присуща по его природе, а не в силу исторических обстоятельств. Можно сказать, что, благодаря Петру, Россия перестала быть пошлой страной.
И еще одно наблюдение на схожие темы -- на этот раз над нами. Признавая за собой “высокую” мотивацию - чувство справедливости, глубину мысли, ощущение ответственности, гуманизм -- мы как правило отказываем в этом нашим оппонентам, считая их мотивы исключительно пошлыми: корысть, групповая солидарность, скудоумие. Да и не только оппонентам - пожалуй, всем кроме себя.