В день смерти людоеда всех времен и народов приведу цитаты из «Колымских рассказов» Варлама Шаламова

Mar 05, 2024 23:44


В день смерти людоеда всех времен и народов приведу несколько цитат из «Колымских рассказов» Варлама Шаламова - одного из самых подлинных и страшных произведений русской литературы. Шаламов признавался: в лагерях он узнал, что «дно человеческой души не имеет дна, всегда случается что-то еще страшнее, еще подлее, чем ты знал, видел и понял». Он писал о «безграничности унижений»: «Всякий раз оказывается, что можно оскорбить еще глубже, ударить еще сильнее». Шаламов говорил: «Каждый мой рассказ - пощечина сталинизму». Евгений Евтушенко называл рассказы Шаламова «лоскутным одеялом истории, под которым невозможно спокойно спать».

18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЛЬВОМ МАРКОВИЧЕМ ШЛОСБЕРГОМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ЛЬВА МАРКОВИЧА ШЛОСБЕРГА

«Каждая минута лагерной жизни - отравленная минута. Там много такого, чего человек не должен знать, не должен видеть, а если видел - лучше ему умереть. Он обучается там лести, лганью, мелким и большим подлостям. Возвращаясь на волю, он видит, что <...> моральные барьеры отодвинулись куда-то в сторону. Оказывается, можно делать подлости и все же жить. Можно лгать - и жить. Оказывается, человек, совершивший подлость, не умирает». / Из рассказа «Красный Крест»





«Все человеческие чувства - любовь, дружба, зависть, человеколюбие, милосердие, жажда славы, честность - ушли от нас с тем мясом, которого мы лишились за время своего продолжительного голодания. В том незначительном мышечном слое, что еще оставался на наших костях <...> размещалась только злоба - самое долговечное человеческое чувство» / Из рассказа «Сухим пайком»

«Сегодня был селедочный день, и за раздатчиком несли огромный фанерный поднос, прогнувшийся под горой селедок, разрубленных пополам. Селедку выдавали по утрам - через день по половинке. <...> Поднос приближался, и наступала самая волнующая минута: какой величины обрезок достанется, менять ведь было нельзя, протестовать тоже, все было в руках удачи - картой в этой игре с голодом. Человек, которой невнимательно режет селедки на порции, не всегда понимает, что десять граммов больше или меньше <...> могут привести к драме, к кровавой драме, может быть». / Из рассказа «Хлеб»

«Могила, арестантская общая могила, каменная яма, доверху набитая нетленными мертвецами еще в тридцать восьмом году, осыпалась. Мертвецы ползи по склону горы. <...> Бульдозер сгребал эти окоченевшие трупы, тысячи трупов, тысячи скелетоподобных мертвецов. Все было нетленно: скрюченные пальцы рук, гноящиеся пальцы ног - культи после обморожений, расчесанная в кровь сухая кожа и горящие голодным блеском глаза» / Из рассказа «По лендлизу»

«Я видел, как изнемогали и умирали наши лошади - я не могу выразиться иначе, воспользоваться другими глаголами. Лошади ничем не отличались от людей. Они умирали от Севера, от непосильной работы, плохой пищи, побоев, и хоть всего этого было дано им в тысячу раз меньше, чем людям, они умирали раньше людей». / Из рассказа «Дождь»

Сын священника Варлам Шаламов не верил в Бога. «Я считаю себя обязанным не Богу, а совести и не нарушу своего слова», - писал он в дневниках. «В лагерной теме не может быть истерики. Истерика для комедий, для смеха, юмора», - эту реплику в дневнике он заочно адресовал Александру Солженицыну. Любая экспрессия, апелляция к чувствам читателей, не переживших опыт ГУЛАГа, в том числе к чувству страха, казались ему неприемлемыми. Шаламов только фиксировал, во что превращается человек в лагерях.

Одинокий и страдающий тяжелым нервным заболеванием, Шаламов в 1979 году вынужден был переехать в пансионат для престарелых. После обследования врачебной комиссии Шаламова принудительно, пристегнутого к стулу, отправили в интернат для умалишенных стариков. Через несколько дней, 17 января 1982 года, он скончался от подхваченной во время перевозки пневмонии. Последним соседом Шаламова по палате оказался прокурор сталинской эпохи.

СССР, прошлое, жизнь, жертвы, Сталин, ГУЛАГ, литература, репрессии, история, трагедия, колымские рассказы, общество, смерть, правда, Варлам Шаламов

Previous post Next post
Up