* * *
Вообще в настоящее время художник (назовем так обощенно, в целом человек искусства) находится на уникальном положении в плане личной свободы. Потому что у него минимум корпоративных ограничений.
Любое сообщество в значительной мере самоподдерживается за счет корпоративной этики, в прокрустово ложе которой загоняет деятельность своих членов. То есть, эта этика важна в момент формирования сообщества, а потом, когда хоть в каком-то виде происходит формализация членства в нем - начинает мешать (в нашей постгуманистической системе приоритетов, конечно).
Работает это и для сообществ, в которых, казалось бы, этика вообще роли не играет в силу предельного материализма целей существования сообщества. Как яркий пример - сахаровщина или биоэтика, разъедающие сообщества, сформированные вокруг наук с устоявшейся репутацией, и целые наслоения гуманитарских комплексов, низводящие социальные науки до состояния бреда сумасшедших. Ну, а уж про пепел Джека Кеворкяна, стучащий в сердце каждого постгуманиста, мы даже говорить не будем.
Для художника допустима принципиальная невовлеченность в корпорацию, социопатия. Более того, она в значительной мере поощряется. Расплата за эту форму свободы - высокие шансы умереть под забором в безвестности и нищете, будучи непонятым, или наоборот - понятым правильно.
Кстати, сама идея освобождения от корпоративных правил через "превращение" какой-то деятельности в художественный акт уже отлично срабатывала (в случае с политикой) в Европе конца 60-х.
Собственно, такое же решение очевидно для областей науки, которые гробит корпоративная этика: представление исследования/эксперимента/разработки как творческого акта. Например, создатель генетически модифицированного постчеловека будет парией (формально, в кулуарах ему украдкой будут жать руку) в научном сообществе - но отлично впишется в роль художника.
Опять же, художник гораздо свободнее в выборе мецената - про это был предыдущий пост.
И да, именно свобода делает искусство наиболее сингулярностным занятием.