К портрету Иллариона Ивановича
Тифлис, 23 января 1908 г.
Ваше императорское величество, разрешите мне , государь, со всею откровенностью раскрыть перед вами мои мышления о настоящем положении, насколько оно касается Кавказа. Несмотря на заверения Турции в дружбе к России, мобилизация ее войск продолжается и не может быть истолкована иначе как приготовлением к войне с нами; но едва ли Турция решилась бы на войну без уверенности в реальной поддержке другой сильной державы. Такая поддержка может явиться только со стороны Германии или Японии. Германия, задетая в своих интересах нашим соглашением с Англией, может желать, с помощью Турции, восстановить и упрочить свое положение в Персии в связи с ее Малоазиатской железной дорогой и помочь Австрии получить концессию на Митровицкую дорогу, еще более важную для Германии, чем для Австрии. Другой цели для подстрекания Турции к полной совершаемой ею мобилизации я не вижу.
Гарантия Германии дала Турции возможность совершить заем, дающий султану нужные для войны средства. Думаю, что для того, чтобы лишить Турцию поддержки Германии, надо России согласиться на удовлетворение интересов этой державы но двум вышесказанным вопросам. Наше влияние на ближний к Кавказу Восток - на Персию и Малую Азию - пошатнулось от японской войны, но мы его вернем, и с большим ростом, когда Россия окрепнет; что же касается до Митровицкой железной дороги, то она не затрагивает реальных наших интересов и является лишь вопросом самолюбия. До поры до времени приходится мириться со многим. Надо иметь в виду, что ежели и удалось бы оградиться от вмешательства Германии, то возможно, что Турция, к тому времени окончательно мобилизованная и стоящая перед нашей границей во всеоружии, потратив уже большие миллионы и осведомленная о состоянии кавказской армии, все же рискнет броситься на нас в надежде вернуть потерянные ею владения, а, может быть, рассчитывая на общее, во имя панисламизма, восстание, и присоединить все Закавказье к Оттоманской империи. При возбуждении умов, имеющем место во время общей мобилизации, и при некотором несомненно существующем фанатизме, нельзя и на эту психологическую сторону вопроса не обратить внимания. Распустить армию, мобилизация которой обошлась в сотню миллионов, не получив за это стоящего вознаграждения, слишком тяжело: да едва ли возможно в истории человечества указать на такой пример.
Единственное, что могло бы удержать Турцию от войны, это, во-первых, чувство одиночества, а во-вторых, уверенность в готовности противника. Думаю, что ни первого, ни второго у Турции нет; напротив, уверенность в поддержке существует, а малочисленность и неподготовленность кавказской армии ей хорошо известны. Отнять у Турции надежду на активный союз - дело нашей дипломатии, я же считаю своим долгом обратиться к вашему величеству, прося вас повелеть обставить кавказскую армию так, чтобы она смогла проливать свою кровь не без пользы для царя и родины.
Тифлис. 26 января 1911 г.
Вышеприведенные соображения в пользу постройки Перевальной через Кавказский хребет железной дороги настолько существенны, что могли бы привести к убеждению в необходимости отказаться от каких бы то ни было компромиссов в этом отношении, отказаться от заманчивой сравнительной скорости постройки Черноморской дороги - единственного сколько-нибудь серьезного довода, приводимого в ее пользу. Лучше иметь даже через 10 лет Перевальную дорогу , удовлетворяющую всем требованиям и всем нуждам Кавказа в стратегическом, политическом и экономическом отношениях, чем иметь хотя бы через 5 лет Черноморскую дорогу, не удовлетворяющую совершенно требованиям стратегическим и политическим и имеющую ничтожное значение экономическое. Докладываю о сем ввиду совершенно неожиданного поворота, которой получило в настоящее время дело сооружения Перевальной чрез Кавказский хребет железной дороги, дело, которое уже почти сорок лет имело совершенно определенное направление и неосуществлялось лишь за недостатком средств, вышеизложенное на благовоззрение вашего императорского величества.
Разрешите мне, государь, занять ваше внимание несколькими словами в пользу великого индийского пути, к первоначальному проекту которого в 1884 году я был некоторым образом причастен. В бозе почивший родитель вашего величества очень сочувстовал этому предприятию, которое слагалось из нефтепровода от Баку через всю Персию до порта на Индийском океане - Чахбара и железной дороги по тому же направлению. Однако в то время проекту этому не было дано дальнейшего движения ввиду выражавшихся министерством иностранных дел опасений разрыва с Англиею, заявившей протест. Ныне, при изменившихся политических комбинациях, со стороны английского правительства, более не страшащегося наших якобы наступательных на Индию планов, можно ожидать только сочувствие проекту транзитного через Персию рельсового пути, идущего на со единение с индийскими железными дорогами. В настоящее время этот старый проект снова всплывает, хотя и в несколько измененном виде, и, поскольку я имею верные сведения, Совет Министров обсуждает предложения возникшего для осуществления индийского пути консорциума, причем встречаются возражения со стороны московского купечества. Поэтому я, как лицо, когда-то близко изучавшее вопрос со стороны его коммерческой выгоды, а ныне в качестве наместника вашего императорского величества на Кавказе, признавая его высокое государственное значение, решаюсь выступить в защиту этого предприятия, которому необходимо оказать могущественное покровительство со стороны России, исключительно в ее же интересах. Финансовый успех предприятия обеспечивается тем, что на индийский путь легко привлекаются все наиболее ценные грузы и пассажиры, так как при самых невыгодных условиях перевозки время нынешнего морского сообщения от Лондона до индийских портов сокращается на две недели. Государственное значение его выражается в вовлечении русских дорог в участие в мировом транзите и в создании в Передней Азии господствующего положения России во всех отношениях, причем почти совершенно ослабляется опасность Багдадской дороги. Для всей русской и в частности кавказской торговли открывается широкое поле, причем московские мануфактурные товары, несмотря на привлечение в Северную Персию западно-европейских конкурентов, будут иметь естественное тарифное преимущество (не говоря уже о возможности искусственно выгодной постановки железнодорожных тарифов), в особенности благодаря возможности пользоваться для перевозки их водным путем Волга - Каспийское море, этот последний путь ставит московские мануфактурные товары в исключительно благо приятное положение в отношении конкуренции их с иностранными товарами.
Санкт-Петербург. 10 октября 1912 г.
Ваше императорское величество. Католикос всех армян, под влиянием просьб своей паствы, состоящей как из турецких, так и русских подданных, предполагал выехать в Санкт-Петербург, чтобы лично обратиться с всеподданнейшим ходатайством к вашему величеству о защите турецких армян от курдских нападений. Я взял на себя смелость отклонить эту поездку католикоса и предложил ему повергнуть его ходатайство на высочайшее вашего величества благовоззрение. Пользуясь любезным согласием председателя Совета Министров, ознакомленного мною с ходатайством католикоса, я почитаю долгом всеподданнейше предложить на монаршее внимание вашего величества и некоторые свои личные соображения по поводу помянутого ходатайства.
Вашему величеству известно, что во всей истории наших отношений к Турции по Кавказу вплоть до русско-турецкой войны 1877-1878 гг., кончившейся присоединением к нашей территории нынешних Батумской и Карской областей, русская политика непрестанно с Петра Великого базировалась на доброжелательном отношении к армянам, которые и отплачивали за это нам во время военных действий активной помощью нашим войскам. С присоединением к нашим владениям так называемой Армянской области, в которой находился Эчмиадзин, эта колыбель армяно-грегорианства, император Николай Павлович употребил немало усилий для создания из Эчмиадзинского патриарха попечителя турецких и персидских армян, справедливо полагая тем самым достичь полезного России влияния среди христианского населения Малой Азии, через которую пролегал путь нашего исконного поступательного движения к южным морям. Покровительствуя армянам, мы приобретали верных союзников, всегда оказывавших нам большие услуги. Если эта политика и не всегда нам удавалась, ввиду противодействия Турции, желавшей сосредоточить духовное влияние над своими армянами у Константинопольского патриарха, то, во всяком случае, она проводилась последовательно и неуклонно почти полтора столетия. Последний раз она ярко выразилась в Сан-Стефанском договоре, статьею 16-ю которого Порта обязывалась, под угрозой оставления русских войск в Армении, без замедления осуществить улучшения и реформы, вызываемые местными потребностями в областях, населенных армянами, и обеспечить последним безопасность от соседей-курдов. Это обязательство Порты было подтверждено затем статьею 61-й Берлинского договора, но уже без всякой угрозы русским оружием, каковая угроза была выпущена, по соглашению великих держав, против желания России.
Только в 90-х годах прошлого века эта исконная политика России по отношению армян резко изменилась во время Сасунской резни, когда армяне получили от князя Лобанова-Ростовского категорический отказ в заступничестве перед Турцией. Вашему величеству хорошо известно, к каким печальным результатам привело это изменение нашей политики, создав, в связи с неудачными мерами, принимаемыми по отношению армянской церкви внутри России , антирусское настроение среди вообще всех армян, а в том числе и русских подданных, вовлеченных тем самым во враждебное русскому правительству революционное движение. Назначив меня наместником кавказским в целях умиротворения пылавшей революционным пожаром окраины, вашему величеству благоугодно было, по моим представлениям, отменить все создавшие ропот среди русских армян меры. Это высокое монаршее доверие ко мне вашего величества, вопреки мнению многих Государственных деятелей, осуждавших мою политику относительно армян, одно давало мне силы к ее неуклонному проведению, но зато теперь я счастлив всеподданнейше доложить вам, государь, что ваше величество ныне не только имеете верноподданных в лице русских армян, но и привлекаете к себе взоры турецких, глубоко сознающих, что только от России и ее верховного вождя они могут получить действительную защиту жизни, чести и имущества от непрекращающихся зверств курдов.
Я полагаю, государь, что теперь настало время вернуться к исконной русской политике покровительства турецким армянам и настоятельно необходимо изыскать лишь те формы, в которые оно должно в данный момент вылиться. По моему крайнему разумению, нам предстояло бы сделать категорические заявление Порте, с ссылкой на Берлинский трактат, об обеспечении армянам безопасности от курдов. Нельзя, по-моему, упускать инициативу заступничества за армян из наших рук, а, между тем, в газетах уже появилось, быть может, ложное, сведение об обращении некоторых армянских политиканов к графу Берхтольду с просьбою о вмешательстве Австрии. Если бы мы не взяли на себя этого почина и он возник от другой великой державы, этим был бы нанесен непоправимый ущерб престижу России среди малоазийских христиан, а наше молчание на мольбы армянского народа в данный момент было бы, пожалуй, сочтено им за указание оставить навсегда надежды на его доселе единственного венценосного покровителя - русского царя и искать защиты в будущем вне России. Необходимо такое открытое выступление в защиту турецких армян, особенно в данное время, чтобы не отталкивать от себя, а вперед подготовить себе сочувствующее население в тех местностях, которые, при современном положении вещей, волей-неволей легко могут оказаться в сфере наших военных операций. Делая это категорическое выступление, в то же время мы должны, по-моему, особенно подчеркнуть, что оно отнюдь не вызывается стремлением к территориальным приобретениям от Турции, чтобы не смущать умов не только турок, но и армян, жаждущих их присоединения к России. Действительно, приобретение так называемой Турецкой Армении, населенной по преимуществу дикими курдами, в данное время могло бы быть только вредным для нас, создавая огромные заботы по управлению страной с пестрым, враждующим между собою, фанатичным населением. В заключение не могу скрыть от вашего величества, что проектируемое мною дипломатическое заступничество за турецких армян преисполнило бы сердца их русских единоплеменников чувствами верноподданнической любви и преданности к их монарху, под эгидой которого они искренно желали бы благоденствия всему армянскому народу.
Вашего императорского величества верноподданный граф Воронцов-Дашков.
Отсюда