Нефтяной город
Самый город тянется в виде полукруга по направлению от юго-запада к северо-востоку вдоль морского берега, окаймленный с северо-запада хребтом, за которым начинается песчаная степь. Татарское население приютилось в крепости, в возвышенной части города, над которой господствует высокая овальная башня. Про эту башню существует легенда, что с ее высоты бросилась в море дочь одного хана, которую отец отказался выдать замуж за любимого человека. Непостижимо, каким образом она могла попасть в воду, когда морской берег находится на расстоянии нескольких десятков сажен от башни. Если эта легенда справедлива, то надо полагать, что морской берег имел когда-то другие очертания, и на месте, где теперь суша, когда-то была вода. Между тем, наоборот, есть указания на то, что на месте, где теперь вода, когда-то была суша, так как под морскою поверхностью находятся остатки построек, вследствие вулканического переворота погруженных теперь в воду.
Преобладающие типы местного населения - армяне, татары и персияне. Весьма сильно бросается в глаза, что женщин на улице почти не видать. Объясняется это тем, что европейских женщин, или, точнее говоря, русских, сравнительно очень мало; большею частью это жены и дочери чиновников, служащих в конторах, управлениях и банках, т.е. более или менее зажиточные, выходящие на улицу, вследствие сильной жары, лишь в случаях крайней необходимости; только по вечерам можно их встречать в местном городском «саду». Русских женщин из простонародья очень мало; женская прислуга редка и ценится очень дорого; большею частью прислуживают мужчины-лезгины, персияне. Татарские женщины в услужение не идут. Более зажиточные татарки совсем прячутся дома; бедные же, которым приходится выходить, обыкновенно стараются быстро перебегать улицу, кутаясь в своих разноцветных чадрах и тщательно закрывая лицо от глаз прохожих.
Тяжелое впечатление производят эти пугливые существа, закутанные с головы до ног в длинные покрывала, боящиеся дневного света. Невольно поднимается в душе чувство жалости к этим женщинам, представляющимся воображению какими-то низшими существами в сравнении с нашими женщинами. Даже тяжелая нужда не освободила ее от веками унаследованного обычая прятать свое лицо от дневного света и людских взоров.
Такое же тяжелое впечатление производят и персияне-чернорабочие. Между тем как армяне составляют привилегированный, интеллигентный класс местного населения, задающий всему тон и отличающийся своей зажиточностью и богатством, татары и персияне, лишь в незначительном числе, пополняя ряды купеческого и вообще среднего класса, главной массой принадлежат к местным чернорабочим.
Трудно себе представить более жалких, безответных и вместе с тем безобидных существ, как эти «амбалы», - как их на месте называют, - с какой-то страдальческой покорностью несущие свой тяжелый крест. Как будто и теперь пред моими глазами стоит один из этих тружеников, с покорностью вьючного животного нагнувший свою спину, поверх которой маленький мягкий матрац или мешок образует нечто вроде седла; другой такой же труженик стоит возле него и нагромождает на его спину одну тяжесть за другой. Нагруженный громоздкой ношей, он в том же согбенном положении отправляется в путь, иногда на довольно далекое расстояние, по-видимому считая такой образ жизни вьючного животного совершенно в порядке вещей. Мне передавали, что нередко можно видеть, как подобный носильщик несет один на своей спине такую тяжелую вещь, как пианино; по всей вероятности, такая выносливость объясняется тем, что, благодаря приспособлению на спине упомянутого мешка или седла, носильщики приноровились при нагружении тяжестей всегда находить для них соответствующую точку опоры.
Эта выносливость тем более поразительна, что по своему внешнему виду и сложению они совсем не похожи на наших великорусских широкоплечих и здоровенных чернорабочих, а довольно невзрачны и тщедушны, причем потребности их доведены до minimum'а: все их питание заключается в чуреке - опресноке из муки, которые они себе сами готовят. Они редко пьют и при всей ничтожности их заработка они успевают сколотить копейку, пребывая в Баку в течение нескольких месяцев и возвращаясь обратно с заработанными деньгами на родину. В сравнении с крайней бедностью и издевательством над их личностью и «выколачиванием» последней копейки, которым они подвергаются на родине, их жизнь в Баку, хотя и полная лишений и тяжелого труда, представляется куда лучшей. Но вообще положение рабочих в Баку далеко не завидно. Особенно это следует сказать об условиях жизни рабочих на промыслах.
Б.Брандт "Из поездки в Баку " , 1899 год
Еще о Баку столетней давности
Преобладающие типы местного населения - армяне, татары и персияне. Весьма сильно бросается в глаза, что женщин на улице почти не видать. Объясняется это тем, что европейских женщин, или, точнее говоря, русских, сравнительно очень мало; большею частью это жены и дочери чиновников, служащих в конторах, управлениях и банках, т.е. более или менее зажиточные, выходящие на улицу, вследствие сильной жары, лишь в случаях крайней необходимости; только по вечерам можно их встречать в местном городском «саду». Русских женщин из простонародья очень мало; женская прислуга редка и ценится очень дорого; большею частью прислуживают мужчины-лезгины, персияне. Татарские женщины в услужение не идут. Более зажиточные татарки совсем прячутся дома; бедные же, которым приходится выходить, обыкновенно стараются быстро перебегать улицу, кутаясь в своих разноцветных чадрах и тщательно закрывая лицо от глаз прохожих.
Тяжелое впечатление производят эти пугливые существа, закутанные с головы до ног в длинные покрывала, боящиеся дневного света. Невольно поднимается в душе чувство жалости к этим женщинам, представляющимся воображению какими-то низшими существами в сравнении с нашими женщинами. Даже тяжелая нужда не освободила ее от веками унаследованного обычая прятать свое лицо от дневного света и людских взоров.
Такое же тяжелое впечатление производят и персияне-чернорабочие. Между тем как армяне составляют привилегированный, интеллигентный класс местного населения, задающий всему тон и отличающийся своей зажиточностью и богатством, татары и персияне, лишь в незначительном числе, пополняя ряды купеческого и вообще среднего класса, главной массой принадлежат к местным чернорабочим.
Трудно себе представить более жалких, безответных и вместе с тем безобидных существ, как эти «амбалы», - как их на месте называют, - с какой-то страдальческой покорностью несущие свой тяжелый крест. Как будто и теперь пред моими глазами стоит один из этих тружеников, с покорностью вьючного животного нагнувший свою спину, поверх которой маленький мягкий матрац или мешок образует нечто вроде седла; другой такой же труженик стоит возле него и нагромождает на его спину одну тяжесть за другой. Нагруженный громоздкой ношей, он в том же согбенном положении отправляется в путь, иногда на довольно далекое расстояние, по-видимому считая такой образ жизни вьючного животного совершенно в порядке вещей. Мне передавали, что нередко можно видеть, как подобный носильщик несет один на своей спине такую тяжелую вещь, как пианино; по всей вероятности, такая выносливость объясняется тем, что, благодаря приспособлению на спине упомянутого мешка или седла, носильщики приноровились при нагружении тяжестей всегда находить для них соответствующую точку опоры.
Эта выносливость тем более поразительна, что по своему внешнему виду и сложению они совсем не похожи на наших великорусских широкоплечих и здоровенных чернорабочих, а довольно невзрачны и тщедушны, причем потребности их доведены до minimum'а: все их питание заключается в чуреке - опресноке из муки, которые они себе сами готовят. Они редко пьют и при всей ничтожности их заработка они успевают сколотить копейку, пребывая в Баку в течение нескольких месяцев и возвращаясь обратно с заработанными деньгами на родину. В сравнении с крайней бедностью и издевательством над их личностью и «выколачиванием» последней копейки, которым они подвергаются на родине, их жизнь в Баку, хотя и полная лишений и тяжелого труда, представляется куда лучшей. Но вообще положение рабочих в Баку далеко не завидно. Особенно это следует сказать об условиях жизни рабочих на промыслах.
Б.Брандт "Из поездки в Баку " , 1899 год
Еще о Баку столетней давности