Сергею Довлатову 71
Сегодня Сергею Довлатову исполнился бы 71 год.
В качестве поздравления хочу поделиться фотографиями небезызвестного дома Михаила Ивановича Сорокина в деревне Сосново, где автор "Заповедника" квартировал в бытность свою экскурсоводом в Пушкинских горах.
Года три мы с Пашей хотели найти этот дом, пыталсь даже идти с текстом, как с путеводителем, к нему от турбазы, но заблудились. Интересовались у хранителя усадьбы Тригорское (он тогда замотал головой как лошадь, мол "понятия не имею"). А все было просто: Сосново - это деревня Бугрово. Дом находится в километре от "Арины Р", в которой мы гостим уже четвертый год подряд. Надо было просто в деревню сходить и местных спросить.
Пару лет назад дом Михал Иваныча купил энтузиаст, решивший открыть в нем частный музей Довлатова. На данный момент видны попытки консервации строения, расчищен (в пределах разумного) участок, проложены дорожки для туристов. Возможно, в следующем году музей откроют. А пока дверь заперта. Но соседи приветливо пригласили войти в калитку и осмотреться, что мы и сделали. Прошу прощения за неважное качество отдельных снимков: пока Паша снимал пленер, я пыталась заглянуть в комнаты с помощью камеры мобильника.
Итак,
"...- Я договорилась насчет комнаты.
- Вот спасибо.
- В деревне Сосново. Пять минут от турбазы. Отдельный вход.
- Это главное.
- Хозяин, правда, выпивает.
- Еще один козырь.
- Запомните фамилию - Сорокин. Михаил Иваныч... Пойдете через турбазу вдоль оврага. С горы уже деревню видно. Четвертый дом... А может, пятый. Да вы найдете. Там свалка рядом..."
"Дом Михал Иваныча производил страшное впечатление. На фоне облаков чернела покосившаяся антенна. Крыша местами провалилась, оголив неровные темные балки".
"Стены были небрежно обиты фанерой. Треснувшие стекла - заклеены газетной бумагой. Из бесчисленных щелей торчала грязная пакля".
"В комнате хозяина стоял запах прокисшей еды. Над столом я увидел цветной портрет Мао из "Огонька". Рядом широко улыбался Гагарин. В раковине с черными кругами отбитой эмали плавали макароны. Ходики стояли. Утюг, заменявший гирю, касался пола".
"Две кошки геральдического вида - угольно-черная и розовато-белая - жеманно фланировали по столу, огибая тарелки. Хозяин шуганул их подвернувшимся валенком. Звякнули осколки. Кошки с безумным ревом перелетели в темный угол.
Соседняя комната выглядела еще безобразнее. Середина потолка угрожающе нависала. Две металлические кровати были завалены тряпьем и смердящими овчинами. Повсюду белели окурки и яичная скорлупа".
"Откровенно говоря, я немного растерялся. Сказать бы честно: "Мне это не подходит..." Но, очевидно, я все-таки интеллигент. И я произнес нечто лирическое:
- Окна выходят на юг?
- На самый, самый юг, - поддакнул Толик".
"- Главное, - сказал я, - вход отдельный.
- Ход отдельный, - согласился Михал Иваныч, - только заколоченный.
- А, - говорю, - жаль.
- Эйн момент, - сказал хозяин, разбежался и вышиб дверь ногой".
"В деревне Михал Иваныча не любили, завидовали ему. Мол, и я бы запил! Ух, как запил бы, люди добрые! Уж как я запил бы, в гробину мать!.. Так ведь хозяйство... А ему что... Хозяйства у Михал Иваныча не было. Две худые собаки, которые порой надолго исчезали. Тощая яблоня и грядка зеленого лука..."
Ну а это, вероятно, приметы популярности. " - Исполнилось пророчество; "Не зарастет священная тропа!.."'
Не зарастет, думаю. Где уж ей, бедной, зарасти. Ее давно вытоптали эскадроны туристов..."
В качестве поздравления хочу поделиться фотографиями небезызвестного дома Михаила Ивановича Сорокина в деревне Сосново, где автор "Заповедника" квартировал в бытность свою экскурсоводом в Пушкинских горах.
Года три мы с Пашей хотели найти этот дом, пыталсь даже идти с текстом, как с путеводителем, к нему от турбазы, но заблудились. Интересовались у хранителя усадьбы Тригорское (он тогда замотал головой как лошадь, мол "понятия не имею"). А все было просто: Сосново - это деревня Бугрово. Дом находится в километре от "Арины Р", в которой мы гостим уже четвертый год подряд. Надо было просто в деревню сходить и местных спросить.
Пару лет назад дом Михал Иваныча купил энтузиаст, решивший открыть в нем частный музей Довлатова. На данный момент видны попытки консервации строения, расчищен (в пределах разумного) участок, проложены дорожки для туристов. Возможно, в следующем году музей откроют. А пока дверь заперта. Но соседи приветливо пригласили войти в калитку и осмотреться, что мы и сделали. Прошу прощения за неважное качество отдельных снимков: пока Паша снимал пленер, я пыталась заглянуть в комнаты с помощью камеры мобильника.
Итак,
"...- Я договорилась насчет комнаты.
- Вот спасибо.
- В деревне Сосново. Пять минут от турбазы. Отдельный вход.
- Это главное.
- Хозяин, правда, выпивает.
- Еще один козырь.
- Запомните фамилию - Сорокин. Михаил Иваныч... Пойдете через турбазу вдоль оврага. С горы уже деревню видно. Четвертый дом... А может, пятый. Да вы найдете. Там свалка рядом..."
"Дом Михал Иваныча производил страшное впечатление. На фоне облаков чернела покосившаяся антенна. Крыша местами провалилась, оголив неровные темные балки".
"Стены были небрежно обиты фанерой. Треснувшие стекла - заклеены газетной бумагой. Из бесчисленных щелей торчала грязная пакля".
"В комнате хозяина стоял запах прокисшей еды. Над столом я увидел цветной портрет Мао из "Огонька". Рядом широко улыбался Гагарин. В раковине с черными кругами отбитой эмали плавали макароны. Ходики стояли. Утюг, заменявший гирю, касался пола".
"Две кошки геральдического вида - угольно-черная и розовато-белая - жеманно фланировали по столу, огибая тарелки. Хозяин шуганул их подвернувшимся валенком. Звякнули осколки. Кошки с безумным ревом перелетели в темный угол.
Соседняя комната выглядела еще безобразнее. Середина потолка угрожающе нависала. Две металлические кровати были завалены тряпьем и смердящими овчинами. Повсюду белели окурки и яичная скорлупа".
"Откровенно говоря, я немного растерялся. Сказать бы честно: "Мне это не подходит..." Но, очевидно, я все-таки интеллигент. И я произнес нечто лирическое:
- Окна выходят на юг?
- На самый, самый юг, - поддакнул Толик".
"- Главное, - сказал я, - вход отдельный.
- Ход отдельный, - согласился Михал Иваныч, - только заколоченный.
- А, - говорю, - жаль.
- Эйн момент, - сказал хозяин, разбежался и вышиб дверь ногой".
"В деревне Михал Иваныча не любили, завидовали ему. Мол, и я бы запил! Ух, как запил бы, люди добрые! Уж как я запил бы, в гробину мать!.. Так ведь хозяйство... А ему что... Хозяйства у Михал Иваныча не было. Две худые собаки, которые порой надолго исчезали. Тощая яблоня и грядка зеленого лука..."
Ну а это, вероятно, приметы популярности. " - Исполнилось пророчество; "Не зарастет священная тропа!.."'
Не зарастет, думаю. Где уж ей, бедной, зарасти. Ее давно вытоптали эскадроны туристов..."