посвящается

[letvichi]

danu_nah - потому что хочу совочком в глазик,
estio - потому что, сука, брат
h3l - потому что джюкэл

Прошу меня извинить людей, чьи образы и чьи имена я тут использовала. В своё оправдание могу только сказать, что кусочки автобиографии в рассказе тоже есть.

«Не бойся. Это существует только в твоей голове»

- Извини, можно тебя убить?- спросила я у таракана.
- Нет,- огрызнулся тот и развернулся ко мне задом.
- Ну и сука,- послала я вслед улетающему в тараканью голову тапку.
А еще столько дел надо сделать. Как-будто есть время прирекаться с этими мерзкими существами.
Погода на балконе была теплая и сырая. Я потуже замоталась в шарф. Затянувшись сигаретным дымом в очередной раз, посмотрела на мимо пролетающие темные облака. Ничего так. И звезды кое-где просыпаны. А еще никогда раньше не видела, чтобы в вечернем небе летали птицы.
Сегодня важный день. Четверг. Собрание в комнате у мёсье Корепанова. Сказки он чудесные рассказывает. Правда, только по четвергам. Странный он какой-то. Ну, посмотрим.

- Зачем ты это делаешь?
- Ты о чём?
- Зачем ты кладёшь пустые пакеты в холодильник?- задал вопрос Казаненко.
Моя рука повисла в воздухе. Я на минуту задумалась.
- А что такое?,- выдала, наконец-то, я, положила очередной пакетик и захлопнула дверцу холодильника.
Женька пожал плечами.
- На улицу лучше пошли.
- К Сметанке?
- К нему, - я поправила свой шарф.

Был обычный вечерок. Немного серо, но в целом приятно. По дороге Казаненко восхищённо рассказывал:

- У меня было вчера такое-такое! Даже представить не можешь! Просто незабываемый вечер! Я и мечтать об этом не думал...а тут... она сама пришла... ко мне!.. представляешь! Она! Сама!
Я закурила, Женькино косноязычие мне нравилось. Под него было хорошо думать.

- И вот... представь! Она, такая прекрасная, желанная, бесподобная лежит у меня на кровате. На ней только её этот халатик... Лежит на животе, ножками в воздухе помахивает. Ты же видела её ножки? Они такие ... такие...такие... точённые! Гладкие! Лежит, значит, помахивает. Такая прелесть!
- И чего,- перебила его я,- ты знаешь название реки во Франции, начинающиеся на букву “Р”?
- Эм,- осёкся Казаненко,- откуда ты знаешь, что она это спрашивала?
- Она ко мне тоже заходила. Любитель кроссвордов.
- И что? Ты ей не помогла?- Женька выглядел как-то обескураженно.
- Не то, чтобы совсем не помогла,- начала вспоминать я, - просто мне было некогда.
- Ты опять разговаривала со своими такаранами?
Мне ничего не оставалось делать, как обреченно кивнуть.
- Но, ведь, кончилось-то всё не так уж и плохо,- попыталась я взбодрить приятеля. Она же к тебе пошла после меня. И ты провёл замечательно время, листая энциклопедию...
- Ладно уж... мне и вправду было хорошо...
- Ну, раз так, пойдём к Сметанке.

“Не думаю, что я тут надолго”*

Сметанка жил на кухне. Размещался он в спальном мешке, под раковиной, чтобы никому не мешать. Благо, место позволяло. Жильцы иногда были им не совсем довольны, особенно когда он проявлял свои нудистские наклонности, но за его обояние и отзывчивость терпели и даже иногда подкармливали.
Когда мы пришли, он сидел на полу в одних семейниках и пересчитывал огромную кучу монет.
- Ты сдал все бутылки?!- ужаснулся Казаненко.
Сметанка поднял на нас глаза.
- Ну, да, как бы, сдал,- промямлил он и продолжал считать.
- Ничего себе,- выдохнул Женька и брякнулся на табуретку,- а столько лет копил, мы думали, ты себе хочешь бутылочный дом построить.
- Хотел,- буркнул Сметанка,- но передумал. Теперь у меня другая цель.
- Какая же?
Пашка окинул нас подозрительным взглядом, потом почесал что-то у себя в семейниках.
- Потрачу их все на девушку.
Тут и я присела на табурет. У Пашки не то, чтобы не было девушки, но как-будто даже и не подозревал об их существовании...
- Неужели тётя Маша?- выдохнул Женька.
- Да ну, ты что!- возмутился Сметанка,- она же хозяйка квартиры!
“Не говоря уже о том, что у неё четверо детей, 5 внуков, муж-алкаголик, небритые ноги и фиолетовые волосы”,- добавил мой глубоко спрятанный внутренний голос.
- Да о чём это мы?- Павлик вскочил на ноги и начал одеваться. Оранжевый выцветший свитер, джинсы, пережившие уже двух владельцев до Пашки, зелёный шейный платок. Элегантно, ничего не поделаешь.
- Все, пойдёмте уже!- позвал он нас на улицу.

Сидеть на ещё не оставших после солнечного дня камнях на берегу моря было очень романтично. Если б я ещё знала, что такое романтично.
Сметанка с Казаненко о чём-то спорили. Я в разговоре не участвовала. Думала и представляла... что, если бы я была птицей. Вон той уткой, например. Вот сидишь посреди моря. Вокруг волны-волны, может быть ещё камни кое-где торчат из воды. И никого нет больше. Куда плыть? Ведь, берега не видно. Это не как на карте, точно знаешь, что куда бы ты ни двинулся, всё равно напоришься на землю. А в реальном море можно же вечно кругами плавать... Было бы, наверное, страшно, если бы я была уткой.
Вообще, интересно, о чём они думают... птицы, в смысле. Живут они... сколько у них там жизнь в среднем длится? Ну, лет семь, предположим. Неужели, они столько времени проводят, ни о чём не думая?! Неужели утки даже не думают о том, как они выглядят, когда решают соблазнить селезня? Или о том, как бы могла сложиться их личная жизнь, живи они со всеми своими родственниками в одной квартире?
Хотя они довольно милые существа.
Я расстянулась на камне. Мой взгляд упёрся в далёкое бледно-серое небо. Солнца нет, а всё равно хочется щуриться...
- С тобой там всё в порядке?- откуда-то издалека обратился ко мне голос Женьки.
- М?- я лениво повернула голову к своим друзьям.
- Да ты уже целый час так сидишь, тупишь. На вопросы ничего не отвечаешь.
Я повернулась обратно к небу.
- Я думаю.

“...И все эти маленькие человечки собрались вокруг меня. Они были такие крохотные, что, пожалуй, целая дюжина их могла спокойной разместиться в чайной кружке. Они смотрели на меня с испугом, и в то же время с мольбой. Я понимал, что я - их последняя надежда. Но что я мог сделать? Не могу же я вечно караулить их дворец из торта! Мне же ещё надо найти этого поршивца дракона, который украл у меня несколько мешков долларов., и настучать по его чешуйчатой голове. Ну, что мне было делать?
Тогда на выручку мне пришли вся моя эрудиция и нестандартное мышление. Я посоветовал человечкам нанять двух котов, чтобы они охраняли их дворец. Тогда мыши не будут покушаться на их жизни и жилище...“
Собравшиеся внимательно слушали очередную историю из жизни Романа Степановича Корепанова.
Он жил один. Никогда не выходил из своей комнаты. Никогда ни с кем не разговаривал. Никогда ни во что не вмешивался. Но раз в неделю, именно в четверг, он начинал рассказывать истории. Неважно, были ли слушатели вокруг него, или их не было, но он всё равно рассказывал. Хотя обычно слушатели-таки находились. И даже в приличном количестве. Но Корепанов был равнодушен к публике. Он даже не отвечал на вопросы, которыми его, бывало, засыпали. Весь смысл заключался в том, чтобы рассказывать.

“Мир мал. И мы в нём одни.”**

Раннее утро. Я ещё не совсем проснулась. Стою на балконе, потягиваю горячий чай из кружки. Напротив - многоэтажный серый дом. Любопытно. Редко, у кого задёрнуты шторы. Или вообще они есть. Мне нравится заглядывать в чужие окна. Там есть что-то такое... неуловимое, что можно только украдкой подсмотреть.
В окне слева, на пятом этаже стоит женщина и делает себе макияж. А вон там, на третьем, стоит странная лампа и суетятся какие-то люди. Похоже, в этой квартире идёт ремонт. А тот мужчина всё время смотрит телевизор, который у него висит под потолком.
У каждого своя жизнь. Они хоть догадываются, что я за ними наблюдаю? Может, это такое представление... специально для меня?
Город на минутку затих. Это случайность, но так приятно. Я закрыла глаза. Утренний, влажный воздух гладил моё лицо. Я совсем расслабилась и чуть не уранила чашку с чаем.
Вообще-то уронила, просто не сразу. И не на себя, а за борт болкона. Ну, ё-моё. Это была моя любимая чашка. Моя единственная. И...я рассеянно почесала голову.
Вдруг медленно и удивлённо осознала, что я ещё в худшем положении, чем могло показаться. На меня нагло топорщилась пара глаз с балкона напротив.
Они видели всё. Кажется, они даже видели мои мысли. Стало как-то не по себе. Я поспешила скрыться за дверью балкона. Задёрнула занавеску (уж у меня-то она была), оглянулась ещё раз. Глаза были мужские. Он никак не отреагировал на мои действия. Не улыбнулся, не отвернулся. Он спокойно продолжал курить.
Я даже немного разочаровалась...

- Ха-ха-ха,- поскрёбся своим противным голосом таракан.
- Злюка,- почему-то обиделась я.

“Я спрячуь так, что вы меня не найдёте”

Мне нравилось быть одной. Думать. Хотя, если кто-то находился рядом, я частенько этого не замечала.
Я всё время как-будто сидела на крохотном островке, до которого нельзя добраться, и с которого нельзя уйти. Но можно видеть и быть видимым. Я даже видела, когда мне кто-то машет рукой с суши, или пытается ко мне подплыть. Но мой островок, видимо, был подвижным и умело уворачивался.
Интересно, а где прячутся другие?
Я огляделась. На пляже была влюбленная пара, девушка с ребёнком и какой-то малец с собакой.
Снова отвернулась к морю.
Они не прячутся. У них нет островов.

Я опустила голову в воду. Глупо, конечно, стоять по колено в воде, задницей к небу, но зато можно узреть, что происходит на дне морском в мини-масштабах. Я усердно отмела эпитеты, которые, должно быть, приходили в голову тем, кто смотрел на меня с берега. Сосредоточилась только на том, что вижу. Другой мир. И ты смотрешь на него сверху. Волнами моё тело шатало. Поэтому пришлось встать, чтобы не свалиться в одежде в воду.

- Хватит тебе уже в песке возиться, дело есть!- услышала я с берега.
Неохотно повернулась. Сметанка. Рядом с ним Казаненко. Я недовольно хрюкнула, но всё-таки вышла на берег.
- Что за дело?
- Пошли к Пастернаку, проведаем его. А то у него запой, походу.
- Пф. Это разве дело?
- Да какая разница. Просто пообщаемся! Давно же не виделись.

Я обулась и старательно завязала шарф. Так и быть. Идти всё равно придётся.

Илья Пастернак был из местной самодеятельности. Играл он на аккордеоне, рисовал плакаты, сочинял чудовищные лозунги. Только жил он вне этого мира., по принципу “плевать, подождут”. Общался он всегда тремя фразами: “Шутка”, “Нет, конечно” и “И грянул гром”. Иногда у него случались творческие застои. В народе - запои.
- Илюха! Ты где?- позвал Павлик, отшвыривая ногой какую-то коробку с дороги, когда мы вошли в комнату к Пастернаку.
- И грянул гром...- поприветствовал нас голос откуда-то из шкафа.
Женька проник в глубь захламлённой комнаты и распахнул дверцу, из-за которой раздавалось неясное поскрёбыввание. Оттуда, как и следовало ожидать, выпал пьяный Илюшка.
- Чего это ты в шкаф залез?- поморщился Казаненко.
- Шутка.
- Илюх, зачем наковырялся-то так?! Ты же полгода назад пить бросил?-недоумевал Сметанка.
- Нет, конечно.
Пастернак уже смог передвинуть своё тело от шкафа к окну, где нашёл банку из-под хрена, налил туда чего-то жидкого и выпил.
“-Что самое омерзительное вы можете себе представить в жизни?
Сиамские близнецы... Сросшиеся губами... Один из них постоянно блюёт...” - прочитала я на ободранной стене. Мой смешок заглушил рвотный позыв. Я поглубже вдохнула затхлый воздух комнаты. Спокойно.
- Эх, Илюха!- вздохнул Сметанка,- а нам Вера Петровна сказала, что ты её песню новую написать обещал...
- Шутка,- промямлил Пастернак.
- А она тебе поверила... так надеется, ждёт.
Илья поднял мутные глаза, выражающие вопрос:
- И грянул гром?
- Да, грянул,- убеждённо подтвердил Павел,- в общем, надо вставать, идти в душ, приводить себя в порядок, писать песню и делать Вере Петровне приятно.
Ответом ему было обречённо-осознанное кивание.
Потом я не стала смотреть на чудесные превращения туловища в человека.

“В пустоте”

Передо мной стоит какая-то женщина. Что-то объясняет в восемнадцатый раз. Чего-то хочет, требует. Причём именно от меня.
Я безразлично на неё смотрю и как ни пытаюсь сосердоточиться, не слышу ни слова из её речи. “Что ж ты от меня хочешь-то? Всё говорит, говорит. Что ж ты ко мне привязалась? Чего тебе дома-то не сидится?”,- жгут мне мозг молчаливые вопросы.
Мне надоедает и я всё-таки ухожу от неё. Нельзя так злоупотреблять вниманием людей. Говорить, но так, чтобы тебя не понимали. Смысл в этом есть?
Странные люди, которые думают, что кто-то что-то должен. Должен помочь, если тебя просят, поздороваться, если встретиться, работать, чтобы чем-то заниматься, делать то же, что и все остальные. Зачем? Ведь, жизнь - одна. Имею полное право прожить ее по собственному усмотрению. Почему я “потом буду об этом жалеть”? Какое вообще дело есть Эмме Ивановной до того, как живёт Анна Валерьевна?
Так глупо, когда твою жизнь портишь не ты сам как хозяин, а какая-то соседка как гость. Только вот гость уйдет и забудет. И скажет потом еще, может, что правильно подсказал, а ты, такой оболдуй, неумело воспользовался советом.
И наплевать, что там эта баба кричит вслед.
У меня есть, чем заняться.

“Завтра наступит сегодня”*

Я как раз хотела что-то сделать со сковородкой и солью, когда раздался звонок в дверь. Это была Женькина любовь. Лида. Точённые ножки, этот её халатик, только кроссворда не было.
- Привет, что делаешь?- поинтересовалась она.
Я кивнула и пожала плечами, не собираясь ни в чём признаваться.
- А я тут подумала, не провести ли нам этот вечер вместе? Я тут бутылку чего-то принесла,- Лида показала мне какую-то тару,- а то так не хватает кого-то, с кем можно поговорить... ну, подруги, понимаешь...
Она ещё что-то говорила, совсем не останавливаясь. Я пропустила её в дверь, подозрительно осмотрела коридор и приготовилась слушать.
Через полчаса мы уже сидели довольно пьяненькие. В смысле, достаточно для того, чтобы шататься, сидя на стульях. У меня даже проснулся молчаливый интерес к тому, что говорит Лида. А говорила она про Женьку. Всё спрашивала у меня что-то, рассказывала, какой он хороший, потом жаловалась на то, что он не обращает на неё внимания, потом, какая она несчастная, наконец, какие же все парни сволочи. Затем она встала и сказала, что мы сейчас пойдём в ночной клуб и обязательно подцепим каких-нибудь распрекрасных молодцов.
Я мутно посмотрела на неё, но была не в состоянии прошевелить губами “нет”. Поэтомк мы как-то быстро собрались и вышли из дома.
Сквозь туман я заметила, что Лида наступила одной ногой в чёрный мусорный пакет и так с ним и идёт.
- Лида!- окликнула я её и сама испугалась своего голоса.
Она удивлённо на меня обернулась.
Я сосредоточилась на её лице.
- У тебя это... там... короче, ресничка упала.
- А, спасибо.

В клубе распрекрасных молодцов не оказалось. Лида всё ещё размышляла о смысле жизни, а я уже лежала на диване и смотрела на реальность из ямы подсознания.
Помню, как добиралась до туалета, сталкиваясь со всеми углами круглых колонн, которые так и шарахались мне под ноги. Блевала я точно и обильно. Пока беседующая с собой Лида не заметила моё отсутствие и не отправилась на поиски.
Кое-как доплелись мы до гардероба. Там я попыталась флиртовать с охранником, но всё, что смогла сделать - это обречённо облокотиться на стойку и ещё раз смачно съйогуртизировать.
По пути домой мы встретили Женьку. Он проводил меня до моей патологической кровати, а потом оставил, так как Лиде тоже стало плохо, подозреваю, именно из-за меня, и Казаненко серьёзно намылился оказать ей всю помощь, что только могла прийти к нему в голову.
Спать мне не хотелось. Я сидела на балконе. Голову я опустила между коленей. Так она меньше кружилась.
Интересно, а что делает сейчас тот, который за мной наблюдал? Эти глаза, наверное, закрыты и видят добрые сны. А, может, и не добрые. Может, и не сны. Может, они сейчас смотрят на свою любимую женщину, которая уютно лежит рядом.
От такой мысли состояние не улучшилось. Я взглянула на балкон напротив. Света нет. Ничего не видно. Да какая вообще разница? Я же на островке...
В тот вечер я поняла, какой быть точно не хочу.

- Ты вчера по пьяне выкинула бутылку, в которой хранишь свою пуговоицу,- накатил на меня какой-то противный таракан.
- Что?-промямлила я в ответ?
- Дура, блин,- бесновалось насекомое, -там же было самое ценное в твоей жалкой квартире! Бабушкина пуговица! Крассссссивая! А ты, пьянь...
Тут на меня накатила волна понимания. О, Небо.
Я выглянла в окно. Мусорный бак, кажется, со вчерашнего дня изменений особых не притерпел. Не считая солидно прибавившихся отходов.
Только вот... не могу же я пойти, копаться в мусоре средь доброго вечера! Сейчас же прохожих - тьма. Стыдно будет. Признаться, что храню бабушкину пуговицу до сих пор. Ну, нравится она мне, что делать
Надо идти ночью.
Кстати, ночью, не меньше народу, чем днём. Раннее утро - самое подходящее время для вылазки в мусорный бак. Даже в 3 часа утра людей на улицах меньше, чем в 2 часа ночи.
Ненавижу выкидывать мусор. Надо открывать этот вонючий бак. Я всегда ожидаю там увидеть чей-нибудь труп или ещё какую-нибудь тупую шутку.
В общем, и на этот раз моя миссия не была приятнее. Перекопав уже один контейнер, я выбилась из сил. Решив передахнуть, уселась на краю бака. Рассвет. Будет скоро. Красота.

- Закурить не найдётся?- поинтересовался кто-то у моей ноги.
- Угу,- я увидела местного бомжеватого дворника, деда Яшу.
- Мерси,- галантно протянул он, глубоко затягиваясь,- ты, случаем, не помнишь немого Тимофея с восьмого этажа?
- Э. Смутно. Я тогда маленькая была, когда он переехал.
- Ну, да. А знаешь, почему он немым был?
Я отрицательно покачала головой.
- Однажды,- начал рассказывать дед,- давно это было. Еще до того, как он приехал в этот дом, Тимофей украл у одного богача деньги. Да ещё и поглумился над ним. Ну, в смысле, напакостил там ему что-то. Неспециально, конечно. Просто у Тимы чувство юмора была слегка неадекватное. Только вот богач шутку не оценил. К тому же ещё и поймал Тимофея.
Дед сделал передышку, подымил, я пока про себя скорчила глубокомысленную гримасу непонимания.
- Так вот,- держат они его, значит, и говорит Карасев (богач, де, тот) Тимофею, мол, шут с деньгами, но вот шутку не оценил, так что отрублю-ка я тебе не руку, как вору, а палец безымянный. А Тимофей испужался и начал резонно доводы приводить, мол, ты что, как же это палец безымянный, где же я кольцо обручальное носить буду? Карасев призадумался, почесался, ну, правда, говорит, давай, лучше тогда средний палец тебе отрежем. Нет, говорит, Тимофей, а если с женой разведусь, куда же я буду кольцо одевать? Ну, ё-моё. Резонно, ведь. Тогда, на ноге тебе палец отрублю! -Так же тогда я не смогу найти свои новые ботинки,- отвечает Тима. Ну, Карасёв как разозлится...и велел ему отрубить...
Дед Яша сделал паузу, явно давая мне шанс угадать, что отрубить Тимофею велел Карасёв.
- Язык?- после продолжительного молчания брякнула я.
- Да нет...хуй!
Я чуть не свалилась обратно в бак.
- Понимаешь, теперь, почему он немой был? После такого никто разговаривать-то и не захочет.
- А чего это ты вообще историю данную рассказывать начал,- осторожно поинтересовалась я.
- А,- философски махнул рукой Яков,- вспомнилось что-то. Примечательная исторейка.
- Угу,- проурчала я.
И прежде, чем я успела заметить дворнику, что помню жену дяди Тимы и ещё восьмерых его сопливых детей, с которыми мы играли в жмурки по коридорам, Яков уже успел загадочно куда-то исчезнуть.
- Да и вообще, если он немой был, кто тебе эту историю рассказал?- шепнула я в темноту.
Пуговицу, кстати, я нашла. Рядом с мусоркой. В бутылке, которая стояла поодаль, и которая вчера, видимо в бак уже не поместилась.

“а на меньшее я не...” ***

Зачем столько разговоров? О любви. О дружбе. Об отношениях.
Разве эти вещи не должны быть простыми и всем понятными?
Отношения. Вообще не воспринимаю это слово. Оно пустое.
Дружба. У меня есть друзья. Женька, Сметанка, Пастернак. Лида, наверное, тоже. По друзьям не скучаешь, если долго их не видишь. Они не мешают, если они рядом. Друзья представляют тебя действительно таким, какой ты есть. Они знают, как выглядит твоя домашняя одежда, знают, что ты не любишь мыться, даже догадываются о том, что именно ты потихонечку ковыряешь дырку в стенке, чтобы подглядывать за соседями.
И ничего. Они никак к этому не относятся. Не плохо, не хорошо. Просто они знают, что ты так делаешь. И всё.
Любовь. Тут всё по-другому. Ты скучаешь, когда не видишь. Жутко напрягаешься, если рядом. Он не подозревает о том, какая ты есть на самом деле. Причём ты же свои замуты сама и прячешь. А всё равно вылезают какие-то самые идиотские привычки, о которых ты даже никогда не задумывалась.
Всегда удивляет такая ситуация. Любят друг друга. А тщательно это скрывают. Ссорятся всё время, переживают, ругаются, плачут, скучают, опять ссорятся, а помириться не могут. Ибо гордые.
А ещё вот ревность. Интересная штука. Зачем ревновать, если он даже и не подозревает о том, что ты, возможно его любишь? Смысл ревности? Только вот время терять.

Почему я не Лида? Ну, или по крайней мере, почему я не тонконогая, пышногрудая нимфа с завораживающими глазами? Почему я не умею прыгать через голову, не умею красиво перемахивать через забор или изящно раздавать пощечины мужскому полу?
Хотя... кто-то, ведь должен наблюдать за миром. Почему не я? Сидишь на иждевении у этой планеты, ничего не делаешь, ничего не ищешь, просто смотришь на все, пускаешь слюни и ловко отключаешься от реальности. Полезная должность, по-моему.
Если хочешь - делай, если тебе не хочется - не делай. Всё просто.

“Все: ты и я”

Я стояла перед Женькиной дверью Открыла почему-то Лида.
- О, привет! Проходи! Так рада тебя видеть! У нас сегодня прям день гостей. Пастернак к нам зашел. Ты вот тоже.
Я вошла. Казаненко всё-таки светился счастьем. Всё хорошо
- Да я, в общем-то на минутку забежала,- остановила я поток радостных лидиных восклицаний,- попрощаться.
На меня уставились три пары непонимающих глаз.
- Ты уходишь, что ли куда-то?
- Да.
- Надолго?
- Да. Возможно, навсегда.
- Куда?
Я пожала плечами.
- Главное - не куда, а с кем.
- И с кем?
Я улыбнулась.
- А как же мы?
- Я вам напишу.
- Ты...
- Со Сметанкой и с Романом Степановичем я уже попрощалась.
- Да...
- Скажите тем, кто въедет в мою квартиру, что они любят клубничное варенье.
- Тараканы?
- Да.

Он ждал меня около подъезда. Его серые глаза были удивительно спокойны. Я серьёзно посмотрела на него, оглянулась на свой дом и мы ушли. Туда, где в тумане пробивается солнце.

Что-то я размечталась.
Я ещё раз посмотрела на невозмутимого мужчину на балконе напротив.
Усмехнулась. Подумала. Бросила окурок вниз.
Послала всех куда-то... даже и не сказать, что куда-то далеко.
Вернулась в квартиру, зашторила шторы.
Я была довольна своей жизнью.

* из Gorillaz - Tomorrow Comes Today
** из Brainstorm- A Day Before Tomorrow
***из Николай Носков - А на меньшее я не согласен

p.s. всех люблю. пока не стыдно