предрассветный час
как верно майк науменко заметил,
что самый темный час перед рассветом,
да, он и правда ни фига не светел
и так прохладен на исходе лета.
и без тебя он апокалиптичен,
мучителен, измучен и отличен
о, так отличен от тех утренних минут
когда тела друг к другу нежно льнут
в уютной капсуле тепла из одеяла.
как жаль, что было тех минут так мало,
как хочется их жадно добирать
пока мы во плоти,
пока мы на пути
земном, и так идти
и крохи даже счастья не терять.
и, как обычно, то,
чего так не хватает,
недостижимо,
перспектива тает,
и таешь ты, мой друг,
и где-то далеко,
а я - люблю тебя,
мне правда нелегко.
прости пожалуйста,
прости меня,
прости,
но я не знаю, как мне без тебя,
и мое сердце, видимо, в горсти
ты к богу принесешь,
или покинешь,
по-своему меня отчаянно любя.
и я прощу,
но я не отпущу,
но ты уйдешь,
тебя так сильно тянет
и от меня всегда,
потом тебя не станет,
возможно, это будет день среда,
а. может, вторник,
какая разница, любимый мой затворник,
я не хочу заранее терять
минуты предрассветных обниманий,
не отнимай,
не надо отниманий,
объятий, не отнятий,
не принятий неизбежности потерь,
объятий дай мне
здесь, теперь.
здесь, в апокалиптичном нашем мире,
в гостинице, палатке и квартире,
на даче, в ресторане и лесу,
о, я твою депрессию снесу,
если смогу,
но не могу пока,
и гибну
отдельно от тебя,
скажи, что, разве этого не видно?
понятно и ежу,
колючему зверьку.
все-все, я ухожу,
рахмат,
мерси боку,
пока,
прощай, прости,
ну только попадись мне,
ты сдохнешь с моим именем, дружок,
а, можеть, будем жить?
ну хоть немножечко, не кисни,
я попрошу у бога, будет мой должок,
а бог, как говорят, долги прощает,
и дарит счастье всем, а прочим обещает
его, когда готовы будут взять.
позволь, сокровище мое, тебя обнять.