О реализме.
В общем, это лучше было бы без комментариев. Без моих во всяком случае.
Еще одна похвала Венеции (на которую Ей правильно начхать) в том, что она не заканчивается.
Совсем элементарное - природа муранского стекла - было вдруг понято ПОСЛЕ. Ничто не реалистичнее "декоративно-прикладного искусства" того острова. Но сама вода... вода остается чистой, беспримесной мистикой.
День. Невесомая масса взятой в квадрат лазури, оставляя весь мир -- всю синеву! -- в тылу, припадает к стеклу всей грудью, как к амбразуре и сдается стеклу. Кучерявая свора тщится настигнуть вора в разгоревшейся шапке, норд-ост суля. Город выглядит как толчея фарфора и битого хрусталя.
Запечатлеть ту воду, что в стекле, не удалось. Но странное дело, круглые голубые бусины живут, похоже, своей жизнью, меняясь и открывая, что хотят и кому хотят. На собственное, то есть, усмотрение.
Еще одна похвала Венеции (на которую Ей правильно начхать) в том, что она не заканчивается.
Совсем элементарное - природа муранского стекла - было вдруг понято ПОСЛЕ. Ничто не реалистичнее "декоративно-прикладного искусства" того острова. Но сама вода... вода остается чистой, беспримесной мистикой.
День. Невесомая масса взятой в квадрат лазури, оставляя весь мир -- всю синеву! -- в тылу, припадает к стеклу всей грудью, как к амбразуре и сдается стеклу. Кучерявая свора тщится настигнуть вора в разгоревшейся шапке, норд-ост суля. Город выглядит как толчея фарфора и битого хрусталя.
Запечатлеть ту воду, что в стекле, не удалось. Но странное дело, круглые голубые бусины живут, похоже, своей жизнью, меняясь и открывая, что хотят и кому хотят. На собственное, то есть, усмотрение.