(no subject)
Ты живешь в душе моей...
Ты живешь в душе моей столько,
Нам давно пора кричать «Горько!»
Эта доля - доля и только,
Я не плачу по тебе горько.
Но я плачу по тебе нежно,
Эти реки - они безбрежны.
Соль из слез, как кристаллы надежды,
Рассыпается пылью снежной.
Ты живешь в душе воем волчьим,
Я ломаю суставы молча,
Равнодушно вскрываю жилы -
Так, убедиться, что живы;
Разрывая чувства неволю
Минором, аккордом, бемолем,
С годами, веками и дольше,
Всё дальше, всё больше...
Эту жизнь исполняя сольно,
Даже думать о тебе больно.
Но когда я боялась боли?
Вот и думаю себе вволю.
От меня горизонта дальше,
Дальше правды и даже фальши,
По душе моей простым крестом,
А по телу - строгим постом.
Ты живешь в душе, рвешь по краю,
Рвешь в лохмотья, а я латаю.
Швы кладу под пустые речи -
Время меня не лечит.
Ты живешь в душе моей столько,
Нам давно пора кричать...
С. Голубева.
Она врывается.
Она врывается
И разрывается душа,
И жизнь проносится (а волочилась не спеша),
И небо просится в твое избитое… Нутром
Ты понимаешь, что старо это как мир,
Но правишь пир.
Она взрывается.
И по бикфордову шнуру
Бежит искра,
И ночь сливается к утру с огнем костра,
И ты уверен, что остынет твоя кровь,
Но веришь вновь.
Она вгрызается
В твой упорядоченный день.
Она врезается, отсепаровывая тень,
И ухмыляется, и у виска стучит:
«Останешься одна!»…
Но пьешь до дна.
Она срывается,
То ли с петель, то ли с небес,
В личине ангела не покоряющийся бес.
И шепчет прошлое:
«Все будет пошло, будет поздно горевать!».
Тебе плевать…
Она внедряется,
Переворачивая суть,
И ночи рвет - не умереть и не уснуть.
Ты испаряешься
И, твердо зная боль потери наперед,
Идешь вперед.
Она впивается
И яд питает плоть и дух,
И упивается
Тем стоном музыкальный слух.
И занимается рассвет на дальнем берегу.
И я все знаю, предвкушаю и боюсь…
Но остаюсь.
Но остаюсь.
С. Голубева.
Как по осени.
Как по осени меня бросили.
Просто бросили. Дали знать,
Что до хрипа, до всхлипа, досиня
Время вышло горевать.
Горевать, забывать, не спрашивать,
По углам свое выметать,
Роль немую носить-вынашивать,
Чтобы связки не надорвать.
Надо рвать, вырывать, выбрасывать,
Даже струны порвать на стон
Оголенными нервами,
По минорному, в унисон.
Что печаль глубоко хоронится -
Так ведь не положено на виду…
А меня теперь все сторонятся,
Как приметы, что на беду.
Как по осени меня бросили
И не вспомнили по зиме.
Все тропинки наши, все просеки
Похоронены в снежной золе.
Мне остались секунды с септами
Не в гармонию и не впрок…
Как по осени, взяли, бросили
И забыли спустить курок.
С. Голубева.
Это уже не проза.
Это уже не проза. Я точно знала что за,
Что за этим последует тоска,
Холодные ладони и запах меланхолий,
И кем-то покинутые глаза.
В отсутствии вашем живется нормально,
Если не спится, то минимально,
Болеется если, то не летально,
В общем - живем, что само по себе гениально.
Это уже не поза, этот мотив последняя доза
Вашего равнодушия и удушия от него,
Вашего вычитания почитания моего.
Проклятья, угрозы? Да что вы, Бог с Вами!
Нормально, что клятвы остались словами.
Жизнь замечательна, горе мобильно,
Грустно быть слабым и горько быть сильным.
Вполне объяснима метаморфоза -
Боль дожила до апофеоза,
Сердце устало, восстало против любви.
Станет помягче, станет полегче,
Свобода оденется птицею певчей
И раскидает тоску по облакам.
Так что вот, как ни странно, живется достойно,
Все так же поют мне не заупокойно,
Все так же рискуется, так же мечтается,
А то, что пока не летается,
Так, Господи, наверстается.
Это уже не проза...
С.Голубева.
Умрешь - и вот не надо думать…
Умрешь - и вот не надо думать,
что покупать, что одевать,
не надо мучиться в сомненьях
кому, когда и что отдать.
Не надо одевать кроссовки,
рубашки гладить и стирать
и, наконец, совсем не нужно
с Луной о будущем мечтать.
Исчезнут многие проблемы,
когда нечаянно умрешь.
Теперь всегда спокойна совесть,
поскольку вряд ли уж соврешь.
Не надо навещать зубного, -
(не мелочь, тут меня поймут), -
не надо избегать мучного,
поскольку формы отпадут.
Отныне сам себе начальник, -
никто не может наказать.
Не надо одевать купальник,
ведь просто нечего скрывать.
Не надо спать, не надо кушать,
писать, смотреть, ходить и слушать.
Исчезнет множество вопросов,
таких как: быть или не быть?
Не нужно будет сомневаться
отныне: пить или не пить?
Не нужно больше разоряться
на свет, на газ и туалет,
покорно миру улыбаться,
когда желанья просто нет.
Умрешь, и станет просто жутко,
Как мог ты жить, -
но это шутка.
С.Голубева.
(тексты песен)
Ты живешь в душе моей столько,
Нам давно пора кричать «Горько!»
Эта доля - доля и только,
Я не плачу по тебе горько.
Но я плачу по тебе нежно,
Эти реки - они безбрежны.
Соль из слез, как кристаллы надежды,
Рассыпается пылью снежной.
Ты живешь в душе воем волчьим,
Я ломаю суставы молча,
Равнодушно вскрываю жилы -
Так, убедиться, что живы;
Разрывая чувства неволю
Минором, аккордом, бемолем,
С годами, веками и дольше,
Всё дальше, всё больше...
Эту жизнь исполняя сольно,
Даже думать о тебе больно.
Но когда я боялась боли?
Вот и думаю себе вволю.
От меня горизонта дальше,
Дальше правды и даже фальши,
По душе моей простым крестом,
А по телу - строгим постом.
Ты живешь в душе, рвешь по краю,
Рвешь в лохмотья, а я латаю.
Швы кладу под пустые речи -
Время меня не лечит.
Ты живешь в душе моей столько,
Нам давно пора кричать...
С. Голубева.
Она врывается.
Она врывается
И разрывается душа,
И жизнь проносится (а волочилась не спеша),
И небо просится в твое избитое… Нутром
Ты понимаешь, что старо это как мир,
Но правишь пир.
Она взрывается.
И по бикфордову шнуру
Бежит искра,
И ночь сливается к утру с огнем костра,
И ты уверен, что остынет твоя кровь,
Но веришь вновь.
Она вгрызается
В твой упорядоченный день.
Она врезается, отсепаровывая тень,
И ухмыляется, и у виска стучит:
«Останешься одна!»…
Но пьешь до дна.
Она срывается,
То ли с петель, то ли с небес,
В личине ангела не покоряющийся бес.
И шепчет прошлое:
«Все будет пошло, будет поздно горевать!».
Тебе плевать…
Она внедряется,
Переворачивая суть,
И ночи рвет - не умереть и не уснуть.
Ты испаряешься
И, твердо зная боль потери наперед,
Идешь вперед.
Она впивается
И яд питает плоть и дух,
И упивается
Тем стоном музыкальный слух.
И занимается рассвет на дальнем берегу.
И я все знаю, предвкушаю и боюсь…
Но остаюсь.
Но остаюсь.
С. Голубева.
Как по осени.
Как по осени меня бросили.
Просто бросили. Дали знать,
Что до хрипа, до всхлипа, досиня
Время вышло горевать.
Горевать, забывать, не спрашивать,
По углам свое выметать,
Роль немую носить-вынашивать,
Чтобы связки не надорвать.
Надо рвать, вырывать, выбрасывать,
Даже струны порвать на стон
Оголенными нервами,
По минорному, в унисон.
Что печаль глубоко хоронится -
Так ведь не положено на виду…
А меня теперь все сторонятся,
Как приметы, что на беду.
Как по осени меня бросили
И не вспомнили по зиме.
Все тропинки наши, все просеки
Похоронены в снежной золе.
Мне остались секунды с септами
Не в гармонию и не впрок…
Как по осени, взяли, бросили
И забыли спустить курок.
С. Голубева.
Это уже не проза.
Это уже не проза. Я точно знала что за,
Что за этим последует тоска,
Холодные ладони и запах меланхолий,
И кем-то покинутые глаза.
В отсутствии вашем живется нормально,
Если не спится, то минимально,
Болеется если, то не летально,
В общем - живем, что само по себе гениально.
Это уже не поза, этот мотив последняя доза
Вашего равнодушия и удушия от него,
Вашего вычитания почитания моего.
Проклятья, угрозы? Да что вы, Бог с Вами!
Нормально, что клятвы остались словами.
Жизнь замечательна, горе мобильно,
Грустно быть слабым и горько быть сильным.
Вполне объяснима метаморфоза -
Боль дожила до апофеоза,
Сердце устало, восстало против любви.
Станет помягче, станет полегче,
Свобода оденется птицею певчей
И раскидает тоску по облакам.
Так что вот, как ни странно, живется достойно,
Все так же поют мне не заупокойно,
Все так же рискуется, так же мечтается,
А то, что пока не летается,
Так, Господи, наверстается.
Это уже не проза...
С.Голубева.
Умрешь - и вот не надо думать…
Умрешь - и вот не надо думать,
что покупать, что одевать,
не надо мучиться в сомненьях
кому, когда и что отдать.
Не надо одевать кроссовки,
рубашки гладить и стирать
и, наконец, совсем не нужно
с Луной о будущем мечтать.
Исчезнут многие проблемы,
когда нечаянно умрешь.
Теперь всегда спокойна совесть,
поскольку вряд ли уж соврешь.
Не надо навещать зубного, -
(не мелочь, тут меня поймут), -
не надо избегать мучного,
поскольку формы отпадут.
Отныне сам себе начальник, -
никто не может наказать.
Не надо одевать купальник,
ведь просто нечего скрывать.
Не надо спать, не надо кушать,
писать, смотреть, ходить и слушать.
Исчезнет множество вопросов,
таких как: быть или не быть?
Не нужно будет сомневаться
отныне: пить или не пить?
Не нужно больше разоряться
на свет, на газ и туалет,
покорно миру улыбаться,
когда желанья просто нет.
Умрешь, и станет просто жутко,
Как мог ты жить, -
но это шутка.
С.Голубева.
(тексты песен)