(no subject)
Николай Сандуляк
16 мин.
16.11.15. Свидетельство жертвы украинских пыток.
- Пацанов, наших пленных, украинцы пытали и мучили, как в гестапо - штыками пробивали ноги, одному парню, у него шесть детей, сначала прострелили руку, потом - ногу, потом эту рану еще и штык ножом пробили. Из лекарств дали на камеру зеленку и йод, этим я немного подлечил напарника. Купаться, правда, он больше месяца не мог, я ему не разрешал. Только рана начинает коркой затягиваться, он собирается помыться, рана опять открывается и гноится. Но долечились, всё нормально. А недели за две до моего освобождения завезли новую партию наших мальчишек, так у одного на груди «сепар» был выжжен, а на пояснице - немецкий крест-свастика. Выжигала эти «узоры» на коже живого человека женщина. Да, это делала женщина.
- Женщина-следователь Службы Безопасности Украины?
- Нет, из карательного батальона зоны АТО. На СБУ-шке чего пытать? Кто из наших попал в лапы садистов из карбатов, немногие выжили, а выжившие остались инвалидами. Повезло вырваться относительно целыми считанным единицам. Арсенал издевательств был широкий. Душили полиэтиленовыми пакетами, затягивая их на голове, били насмерть, заливали воду через воронку в рот, потом прыгали на живот, ребята в камере рассказывали - в машину один пленный не поместился, его отвели в посадку - расстреляли и всё. При этом палач приговаривал: «Оба на, как испугался». Пацану 22 или 23 года было всего, а вина только в том, что не влез он в машину...
От рассказа Виктора Никитина, который провел 51 день в украинском плену, леденеет кровь. Ему повезло попасть в списки на обмен пленными и выйти на свободу в первых партиях. Другие узники, и ополченцы, и политзаключенные, проходят эти круги ада до сих пор. По разным данным, в плену остаются более 400 ополченцев и несколько тысяч политзаключенных из разных регионов бывшей Украины. Точные цифры не оглашаются, что характерно для государств с фашистской диктатурой. Международные конвенции и права пленных не соблюдаются. Свидетельства ребят, вырвавшихся живыми из лап боевиков нацбатальонов в Мариуполе, рисуют картину страшных зверств и преступлений против человечности: одних наших пленных закапывали живыми в землю, других избивали дубинками от поясницы до колен и тело превращалось в сплошную гематому, третьим загоняли иглы под ногти и били электрошокером. Известны случаи, когда люди не выдерживали пыток и обрывали свою жизнь добровольно, делая выбор между болью и смертью. Сколько человек погибли в результате пыток или побоев, пропали навсегда, останется под грифом «совершенно секретно».
- Виктор, расскажи, почему ты ушел в сопротивление?
- Я не хотел танцевать и скакать, как на Майдане. Это если коротко. А подробно - это целый рассказ. Сам я из Ясиноватой, обычный водитель. У меня старенькая «двоечка». Еще до митингов мы создали в Ясиноватой ячейку из одиннадцати человек и поднимали город против Майдана. Потом построили блокпост на ясиноватском посту ГАИ. Нас тогда начали милиция и СБУ-шники преследовать. Флаги мы вывесили на блокпосту ясиноватский и георгиевский. Приедут менты: «А зачем вы тут стоите?» А что, мы нарушаем что-то? Закон мы не нарушаем. Приставили к нам двух наблюдателей - один майор, другой подполковник. Один курил, другой водку пил. Потом нагрянули люди крутые, солидные, на «джипах»: «Ребята, скажите, в чем вы нуждаетесь?». Тогда ещё супермаркеты нормально работали. И серьезные ребята, до сих пор их вспоминаю с искренней благодарностью и теплом, привезли нам палатки, мешки спальные. Потом приезжали Пушилин, Кофман, интересовались нашими делами, всего ли хватает, чайку с ними попили. Посещали нас корреспонденты, каждый день и много. Гражданское население несли термоски. С деревень люди ехали, отдавали пакеты и записки в них, многодетная семья..