"Окна Овертона" - информационное оружие четвертой мировой (переводная статья)
В «войне пятого поколения» используется методология, которая позволяет менять у кого угодно отношение к понятиям, считаемым полностью неприемлемыми, и привыкать к тому, к чему казалось бы невозможно привыкнуть. Эта техника известна под названием «окна возможного» или «Окна Овертона», данного в честь ее автора - североамериканского политолога Джозефа Овертона. Она состоит из серии конкретных действий, позволяющей внушить то, что кажется не поддающимся внушению, с целью достижения желаемых результатов.
Согласно этой теории, в толерантном обществе, лишенном строгих идеалов, в котором не проводится четкой грани между добром и злом, для осуществления каждой идеи или решения проблемы существует окно (я бы перевел «веер») возможностей, внутри которого любая идея подлежит обсуждению, распространению, открытой защите и законному принятию. Возможности этого окна варьируют от идеи «полностью неприемлемой» как отвратительной и этически немыслимой, находящейся за гранью общественной морали, до современной политики, широко обсуждаемой, массово принимаемой, легализуемой законами - реальности, ассимилируемой общественным сознанием.
Речь идет не о простой промывке мозгов, а о гораздо более тонкой технологии. Берется, например, идея каннибализма, то есть узаконение права граждан взаимно пожирать друг друга. Очевидно, что в настоящее время невозможно пропагандировать каннибализм, это что-то нереальное и полностью отвратительное, общество отвергло бы это категорически. Идея узаконения каннибализма находится в «окне возможностей» Овертона на самом низком уровне принятия.
Тема каннибализма пока отвратительна и отвергается всем обществом. Неприемлемо размышлять над этим в СМИ, и уж подавно обсуждать это в среде обычных людей, которые считают это явлением абсурдным и немыслимым, неким табу; поэтому необходимо переместить тему каннибализма из области невозможного в область радикального. И вот эту немыслимую идею начинают моделировать, следуя шаг за шагом по всем этапам «окна возможного», чтобы превратить ее не только в выполнимую, но почти в обязательную.
Почему бы не говорить о каннибализме, если есть свобода слова и демократия? Ведь ученые вправе обсуждать любой вопрос, у них нет запретных тем, и они обязаны изучать все; им можно совместно полемизировать и таким образом переносить любую проблему в сферу наук. Для этого можно организовать симпозиум под названием «Экзотические привычки в религиозных церемониях племен Полинезии», обсудить тему в пределах чистой науки и получить конкретные авторитетные результаты по каннибализму, что позволит перейти от негативного и непримиримого отношения к более позитивной позиции общества.
Одновременно с академической дискуссией должна появиться какая-то радикальная группа каннибалов, хотя бы неформальная, что будет, конечно, замечено и упомянуто многочисленными СМИ. Как результат первого этапа «окна Овертона», табу исчезнет и ранее неприемлемая тема начнет обсуждаться.
На следующем этапе, окно сдвигается немного дальше, от радикального сектора к возможному. Для этого нужно продолжать цитировать ученых; нужно доказывать, что закрывать на это глаза и не знать основных элементов каннибализма нельзя, что если кто-то отказывается говорить об этом, тот должен считаться нетерпимым лицемером. Чтобы осудить нетерпимость, необходимо создать эвфемизм, который отделил бы явление от его содержания. Так, термин «каннибализм» заменяется термином «антропофагия» и в дальнейшем о каннибализме больше уже не говорится; а вскоре входит в употребление термин «антропофилия». Таким образом удается устранить, хотя бы частично, этимологически преступный термин «каннибализм». Достигнута цель: отдалить проблему от ее реального значения, отделить слово от его содержания, - то же самое, что делает преступник, меняя фамилию и обзаводясь новым паспортом.
Сразу появляется возможность передвигать «окно Овертона» из области возможного в область рационального. Для этого можно создать исторический, мифологический, современный или просто вымышленный объект воспоминаний - важно лишь, чтобы он был легитимирован и мог использоваться как доказательство того, что, в принципе, «антропофилия» может быть узаконена.
Дальше продвигаются идеи вроде следующих: есть люди, которые хотят быть съеденными - упоминают случай трагического романа невесты, которая хотела быть съеденной женихом; может быть, речь идет об истинной любви? Кто мы такие, чтобы осуждать действия ближнего? Возможно, существуют непредсказуемые обстоятельства, которые вынуждают человека прибегать к «антропофилии», чтобы выжить - упоминают случай катастрофы самолета в Андах. Зачем скрывать информацию? Каждый должен решить за самого себя, является ли он антропофилом или антропофагом, и если он антропофил, то должен быть волен есть то, что ему заблагорассудится. Далее тех, кто противится этим идеям, а именно людей, которые не хотят быть безразличными к проблеме, позиционируют перед общественным мнением как непримиримых радикалов, обезумевших психопатов, агрессивных оппонентов антропофилии, призывающих заживо сжигать каннибалов вместе с представителями остальных меньшинств. На этом этапе эксперты и журналисты доказывают, что на протяжении истории человечества всегда были случаи, когда люди ели друг друга, и что желание есть людей генетически приемлемо.
Чтобы популяризировать эту идею, СМИ с помощью знаменитых персон и всяческих политиков говорят о явлении открыто. Антропофилия начинает появляться в фильмах, в текстах популярных песен и на видео в YouTube. И с теми, кому это не нравится, можно уже не считаться. На этом этапе ссылаются на выдающихся исторических персонажей или известных публике лиц, которые практиковали антропофилию хотя бы втайне. Тех, кто, совершив это преступление, был осужден и наказан по закону, теперь оправдывают, им создают положительный образ - говорят, что они были жертвами, так как жизнь вынудила их практиковать антропофилию.
На последнем этапе готовится общественное мнение для того, чтобы явление было легализовано. Лоббисты во власти публикуют опросы, подтверждающие предположенное существование в обществе высокого процента сторонников легализации антропофилии. В публичном сознании устанавливается новая догма: “Запрещено запрещать есть людей”.
На этом этапе, когда «окно Овертона» уже перешло из сферы популярного в сферу политического, в обществе уже произошел разрыв: нормы человеческого сосуществования были изменены или разрушены принятием новых законов и обычаев. Эта техника функционирует в типично либеральных обществах ввиду их терпимости к запрещению табу.
Понятие «окна возможного», первоначально описанное Дж. Овертоном, реально в любом толерантном обществе, в котором свобода самовыражения деформируется и один за другим устраняются барьеры, защищающие его от саморазрушения. Вы хотите сказать, что все женщины - шлюхи, скажите это без затей и утверждайте, что распутство - норма жизни; вот еще одно табу, которое можно устранить.
Этот метод годится, чтобы сделать приемлемой ковровую бомбардировку гражданского населения любой страны, так называемые «гуманитарные войны», выборочное убийство народных лидеров, вторжение в суверенные страны, сведение лесов, истребление видов животных и все другие акты бесчеловечности, которые совершает мировой глобализированный империализм.
Согласно этой теории, в толерантном обществе, лишенном строгих идеалов, в котором не проводится четкой грани между добром и злом, для осуществления каждой идеи или решения проблемы существует окно (я бы перевел «веер») возможностей, внутри которого любая идея подлежит обсуждению, распространению, открытой защите и законному принятию. Возможности этого окна варьируют от идеи «полностью неприемлемой» как отвратительной и этически немыслимой, находящейся за гранью общественной морали, до современной политики, широко обсуждаемой, массово принимаемой, легализуемой законами - реальности, ассимилируемой общественным сознанием.
Речь идет не о простой промывке мозгов, а о гораздо более тонкой технологии. Берется, например, идея каннибализма, то есть узаконение права граждан взаимно пожирать друг друга. Очевидно, что в настоящее время невозможно пропагандировать каннибализм, это что-то нереальное и полностью отвратительное, общество отвергло бы это категорически. Идея узаконения каннибализма находится в «окне возможностей» Овертона на самом низком уровне принятия.
Тема каннибализма пока отвратительна и отвергается всем обществом. Неприемлемо размышлять над этим в СМИ, и уж подавно обсуждать это в среде обычных людей, которые считают это явлением абсурдным и немыслимым, неким табу; поэтому необходимо переместить тему каннибализма из области невозможного в область радикального. И вот эту немыслимую идею начинают моделировать, следуя шаг за шагом по всем этапам «окна возможного», чтобы превратить ее не только в выполнимую, но почти в обязательную.
Почему бы не говорить о каннибализме, если есть свобода слова и демократия? Ведь ученые вправе обсуждать любой вопрос, у них нет запретных тем, и они обязаны изучать все; им можно совместно полемизировать и таким образом переносить любую проблему в сферу наук. Для этого можно организовать симпозиум под названием «Экзотические привычки в религиозных церемониях племен Полинезии», обсудить тему в пределах чистой науки и получить конкретные авторитетные результаты по каннибализму, что позволит перейти от негативного и непримиримого отношения к более позитивной позиции общества.
Одновременно с академической дискуссией должна появиться какая-то радикальная группа каннибалов, хотя бы неформальная, что будет, конечно, замечено и упомянуто многочисленными СМИ. Как результат первого этапа «окна Овертона», табу исчезнет и ранее неприемлемая тема начнет обсуждаться.
На следующем этапе, окно сдвигается немного дальше, от радикального сектора к возможному. Для этого нужно продолжать цитировать ученых; нужно доказывать, что закрывать на это глаза и не знать основных элементов каннибализма нельзя, что если кто-то отказывается говорить об этом, тот должен считаться нетерпимым лицемером. Чтобы осудить нетерпимость, необходимо создать эвфемизм, который отделил бы явление от его содержания. Так, термин «каннибализм» заменяется термином «антропофагия» и в дальнейшем о каннибализме больше уже не говорится; а вскоре входит в употребление термин «антропофилия». Таким образом удается устранить, хотя бы частично, этимологически преступный термин «каннибализм». Достигнута цель: отдалить проблему от ее реального значения, отделить слово от его содержания, - то же самое, что делает преступник, меняя фамилию и обзаводясь новым паспортом.
Сразу появляется возможность передвигать «окно Овертона» из области возможного в область рационального. Для этого можно создать исторический, мифологический, современный или просто вымышленный объект воспоминаний - важно лишь, чтобы он был легитимирован и мог использоваться как доказательство того, что, в принципе, «антропофилия» может быть узаконена.
Дальше продвигаются идеи вроде следующих: есть люди, которые хотят быть съеденными - упоминают случай трагического романа невесты, которая хотела быть съеденной женихом; может быть, речь идет об истинной любви? Кто мы такие, чтобы осуждать действия ближнего? Возможно, существуют непредсказуемые обстоятельства, которые вынуждают человека прибегать к «антропофилии», чтобы выжить - упоминают случай катастрофы самолета в Андах. Зачем скрывать информацию? Каждый должен решить за самого себя, является ли он антропофилом или антропофагом, и если он антропофил, то должен быть волен есть то, что ему заблагорассудится. Далее тех, кто противится этим идеям, а именно людей, которые не хотят быть безразличными к проблеме, позиционируют перед общественным мнением как непримиримых радикалов, обезумевших психопатов, агрессивных оппонентов антропофилии, призывающих заживо сжигать каннибалов вместе с представителями остальных меньшинств. На этом этапе эксперты и журналисты доказывают, что на протяжении истории человечества всегда были случаи, когда люди ели друг друга, и что желание есть людей генетически приемлемо.
Чтобы популяризировать эту идею, СМИ с помощью знаменитых персон и всяческих политиков говорят о явлении открыто. Антропофилия начинает появляться в фильмах, в текстах популярных песен и на видео в YouTube. И с теми, кому это не нравится, можно уже не считаться. На этом этапе ссылаются на выдающихся исторических персонажей или известных публике лиц, которые практиковали антропофилию хотя бы втайне. Тех, кто, совершив это преступление, был осужден и наказан по закону, теперь оправдывают, им создают положительный образ - говорят, что они были жертвами, так как жизнь вынудила их практиковать антропофилию.
На последнем этапе готовится общественное мнение для того, чтобы явление было легализовано. Лоббисты во власти публикуют опросы, подтверждающие предположенное существование в обществе высокого процента сторонников легализации антропофилии. В публичном сознании устанавливается новая догма: “Запрещено запрещать есть людей”.
На этом этапе, когда «окно Овертона» уже перешло из сферы популярного в сферу политического, в обществе уже произошел разрыв: нормы человеческого сосуществования были изменены или разрушены принятием новых законов и обычаев. Эта техника функционирует в типично либеральных обществах ввиду их терпимости к запрещению табу.
Понятие «окна возможного», первоначально описанное Дж. Овертоном, реально в любом толерантном обществе, в котором свобода самовыражения деформируется и один за другим устраняются барьеры, защищающие его от саморазрушения. Вы хотите сказать, что все женщины - шлюхи, скажите это без затей и утверждайте, что распутство - норма жизни; вот еще одно табу, которое можно устранить.
Этот метод годится, чтобы сделать приемлемой ковровую бомбардировку гражданского населения любой страны, так называемые «гуманитарные войны», выборочное убийство народных лидеров, вторжение в суверенные страны, сведение лесов, истребление видов животных и все другие акты бесчеловечности, которые совершает мировой глобализированный империализм.