Аптекарь и Эверест
...Но сперва Петя Свинцев сходил в армию, он был согласен «отдать долг», и хотел поглубже узнать жизнь. Хотя те, кто забирали его на службу, Петиного согласия даже и не спрашивали. А желания призывников их вообще не интересовали.
В армии Петя начал писать солдатские стихи в полковую стенгазету, они были в основном о Байкале:
Байкал, Россия, звуки
Байкал! Как много в этом звуке
Простора, ветра и воды!
Тут брызги бьют в шаманский бубен,
Здесь тяжкий труд рыбацких буден,
И нет обычной ерунды
Здесь нету шахт, канав и штолен
Тут нет шахтеров и руды.
Лишь сети, лодки, поплавки
Здесь рыбаки живут и знают
Как вынуть рыбку из воды ...
А позже он взялся за повесть, задуманную им еще до армии. Героем произведения должен был стать обычный человек, работавший простым аптекарем, но решивший изменить свою скучную и никчемную жизнь. Название повести родилось как-то сразу: «Аптекарь и Эверест».
Вернувшись на гражданку, дембель Свинцев устроился курьером в редакцию местной газеты в Северобайкальске и стал подрабатывать там же внештатником. Иногда публиковал в издании свои сочинения. Дописывал повесть. А к осени закончил «Аптекаря» и отправился поступать в литературный институт им. Горького в Москву. А для публикации уже придумал себе литературный псевдоним на иностранный манер - "Пьер Плюмбум"
Повесть начиналась так:
«Аптекарь Егор любил курить трубку. Он купил ее однажды в киоске «Табак» на автовокзале, но это не имело никакого значения. Значение имел дым. Когда в поле зрения аптекаря появлялись какие-нибудь слушатели, он тотчас доставал свое приобретение из специального мешочка и не торопясь клал в него шепотку душистого, чуть влажного зелья. Уплотнял набивку большим пальцем, затем слегка наклонясь и прищурясь, подносил горящую спичку, раскуривал трубку, делая подряд несколько коротких затяжек. После чего с видом человека, повидавшего много, принимался за рассказ, состоящий, как правило, из одних лишь намеков и упоминаний известных заграничных мест. Начинал он обычно с чего-нибудь такого:
- Да…, хороший табак, забористый… Таким любят дымить колумбийцы в Сантьяго. У меня там друзья, вот прошлый раз снабдили…. Какой-то секретный новый сорт - скрещенный с кокой. Надо коллег в Барселоне угостить… Они так забавно зовут меня «Гарри»…
Гарри еще раз затягивался - поглубже, наполнялся чувством собственного превосходства над прочими живущими на свете аптекарями и фармацевтами, прикрывал глаза в ожидании зрительского эффекта, и продолжал:
- …Поляку одному на спуске помогать пришлось - идти не мог - банальная горняшка, гипоксия… Две затяжки, укол адреналина, искусственное дыхание… спасли, короче, парня. Мог умереть…. - И после паузы добавлял, - Да, Гиппократ реально силен, это на всю жизнь!
Аптекарь всегда говорил отдельными малосвязанными фразами, но при этом делал такие глубокомысленные замечания и пускал дым такими клубами, что никто не решался переспрашивать и уточнять суть сказанного. Более того, уже через несколько минут доверчивые зеваки, особенно, считающие себя интеллектуалками дамы среднего возраста, даже не сомневались: трубка привезена рассказчиком из очередного, скорее всего кругосветного путешествия, переполненного трудностями и опасной экзотикой, а ее владелец необычайно крут.
Гарри умел скрывать собственную пустоту за плотными разводами ароматного дыма, и создавать впечатление. Это получалось у него очень хорошо. Других талантов за нашим героем, однако, не наблюдалось» …
Дальнейший сюжет повести заключался в том, что главный герой чувствует себя непризнанным. Он начинает борьбу с выдуманными им самим же врагами, якобы мешающими его благосостоянию и успеху, и решает в одиночку вступиться в схватку с самой высокой горой на Земле. Силы противников заведомо не равны, и Эверест, как более слабый, проигрывает аптекарю четыре раза подряд. Но во время последнего восхождения гора шквальным ветром вырывает из губ аптекаря курительную трубку и швыряет ее в пропасть.
Ближе к концу повествования главный герой - аптекарь на спуске с вершины Эвереста подбирает двух умирающих чилийцев, пытается их спасти, но ему удается дотащить до палаток лишь скелет одного из них. В базовом лагере он рассказывает, как все было, но без курительной трубки и волшебного дыма все его подвиги ставятся слушателями под сомнение…
А заканчивалось произведение так:
«Сутулый бомж презрительно обернулся, громко рыгнул, а затем с наслаждением, высморкался на тротуар и пошагал прочь. Снежная поземка быстро заметала большую зеленую кляксу на сером асфальте…».
В литературный институт Петю не приняли. Но он не отчаивается и пишет новые стихи и новую аллегорическую повесть про орлов и грифов "Рожденные гадить".
В армии Петя начал писать солдатские стихи в полковую стенгазету, они были в основном о Байкале:
Байкал, Россия, звуки
Байкал! Как много в этом звуке
Простора, ветра и воды!
Тут брызги бьют в шаманский бубен,
Здесь тяжкий труд рыбацких буден,
И нет обычной ерунды
Здесь нету шахт, канав и штолен
Тут нет шахтеров и руды.
Лишь сети, лодки, поплавки
Здесь рыбаки живут и знают
Как вынуть рыбку из воды ...
А позже он взялся за повесть, задуманную им еще до армии. Героем произведения должен был стать обычный человек, работавший простым аптекарем, но решивший изменить свою скучную и никчемную жизнь. Название повести родилось как-то сразу: «Аптекарь и Эверест».
Вернувшись на гражданку, дембель Свинцев устроился курьером в редакцию местной газеты в Северобайкальске и стал подрабатывать там же внештатником. Иногда публиковал в издании свои сочинения. Дописывал повесть. А к осени закончил «Аптекаря» и отправился поступать в литературный институт им. Горького в Москву. А для публикации уже придумал себе литературный псевдоним на иностранный манер - "Пьер Плюмбум"
Повесть начиналась так:
«Аптекарь Егор любил курить трубку. Он купил ее однажды в киоске «Табак» на автовокзале, но это не имело никакого значения. Значение имел дым. Когда в поле зрения аптекаря появлялись какие-нибудь слушатели, он тотчас доставал свое приобретение из специального мешочка и не торопясь клал в него шепотку душистого, чуть влажного зелья. Уплотнял набивку большим пальцем, затем слегка наклонясь и прищурясь, подносил горящую спичку, раскуривал трубку, делая подряд несколько коротких затяжек. После чего с видом человека, повидавшего много, принимался за рассказ, состоящий, как правило, из одних лишь намеков и упоминаний известных заграничных мест. Начинал он обычно с чего-нибудь такого:
- Да…, хороший табак, забористый… Таким любят дымить колумбийцы в Сантьяго. У меня там друзья, вот прошлый раз снабдили…. Какой-то секретный новый сорт - скрещенный с кокой. Надо коллег в Барселоне угостить… Они так забавно зовут меня «Гарри»…
Гарри еще раз затягивался - поглубже, наполнялся чувством собственного превосходства над прочими живущими на свете аптекарями и фармацевтами, прикрывал глаза в ожидании зрительского эффекта, и продолжал:
- …Поляку одному на спуске помогать пришлось - идти не мог - банальная горняшка, гипоксия… Две затяжки, укол адреналина, искусственное дыхание… спасли, короче, парня. Мог умереть…. - И после паузы добавлял, - Да, Гиппократ реально силен, это на всю жизнь!
Аптекарь всегда говорил отдельными малосвязанными фразами, но при этом делал такие глубокомысленные замечания и пускал дым такими клубами, что никто не решался переспрашивать и уточнять суть сказанного. Более того, уже через несколько минут доверчивые зеваки, особенно, считающие себя интеллектуалками дамы среднего возраста, даже не сомневались: трубка привезена рассказчиком из очередного, скорее всего кругосветного путешествия, переполненного трудностями и опасной экзотикой, а ее владелец необычайно крут.
Гарри умел скрывать собственную пустоту за плотными разводами ароматного дыма, и создавать впечатление. Это получалось у него очень хорошо. Других талантов за нашим героем, однако, не наблюдалось» …
Дальнейший сюжет повести заключался в том, что главный герой чувствует себя непризнанным. Он начинает борьбу с выдуманными им самим же врагами, якобы мешающими его благосостоянию и успеху, и решает в одиночку вступиться в схватку с самой высокой горой на Земле. Силы противников заведомо не равны, и Эверест, как более слабый, проигрывает аптекарю четыре раза подряд. Но во время последнего восхождения гора шквальным ветром вырывает из губ аптекаря курительную трубку и швыряет ее в пропасть.
Ближе к концу повествования главный герой - аптекарь на спуске с вершины Эвереста подбирает двух умирающих чилийцев, пытается их спасти, но ему удается дотащить до палаток лишь скелет одного из них. В базовом лагере он рассказывает, как все было, но без курительной трубки и волшебного дыма все его подвиги ставятся слушателями под сомнение…
А заканчивалось произведение так:
«Сутулый бомж презрительно обернулся, громко рыгнул, а затем с наслаждением, высморкался на тротуар и пошагал прочь. Снежная поземка быстро заметала большую зеленую кляксу на сером асфальте…».
В литературный институт Петю не приняли. Но он не отчаивается и пишет новые стихи и новую аллегорическую повесть про орлов и грифов "Рожденные гадить".