Как это начиналось... Сравнительный анализ.
Мой участок невелик.
И в самом начале становления, когда он делился пополам, а построек было мало, и то куцых, участка хватало - деревья молодые, кусты тоже, цветов мало, на грядки, деревья, малину и клубнику доставало с лихвой половины его - 3-х соток. Наша половина оказалась более теневой, но с молодыми деревцами это было не страшно, солнца хватало.
Когда мы пришли на участок, это была пустыня Сахара. Или пляж в Малибу. Чистый песочек. И я первым делом притащила с луга травяную кочку и посадила посередке, на развилке двух тропинок. В туалет тоже бегали в ближайший лесок… Молодой и еще не замусоренный.
И сама была молодой. Могла и ползком, и согнувшись, и на корточках, и на коленках. Пролезала под кустами, добиралась до каждой злостной травинки. Копать могла без устали целый день. Рыла канавы по периметру, уходя в песок с головой, как караван из Сплиновской «Остаемся зимовать!». Правда, на верхнюю канаву сил не хватило - там глина с камнями, ломом пришлось работать папе.
Пахала, словом. Обожала рыхлить, просеивать прополотую землю пальцами, с наслаждением ощущать её, каждый клубничный кустик так обрабатывала. Каждое утро начиналось с корчевки одуванчиков! Страшно подумать - весь участок был в одуванчиках! Соседка в этот период мучилась от аллергии и ходила в повязке. А я с подружкой валялась на покрывале в вишневом садике среди желтого ковра - хорошо помню, жаль, что фото остались черно-белые. Хотя нет, нашла цветной слайд!
Первые покупки на рынке - это камнеломки и белый арабис. Росли на почетном месте - посередине большой клумбы!
И лениться умела… Среди вишен висел гамак, стояла раскладушка - кайф! Но когда на юные вишни и сливу нападала тля, покрывая зеленым и черным одеялом, - давила её просто пальцами до последней тлинки. Пальцы становились багрово-черными - от вишневой, и ядовито-зелеными - от сливовой.
Помню еще, как в саду стоял стол, на котором пили чай из самовара - 70-е годы, еще бабуля была жива. Мама за этим столом успешно шила на старой швейной машинке, в которой ходил взад-вперед челнок, и прекрасно с ней ладила (машинка до сих пор жива, как и фотографии). А бабуля сидела в кресле и вязала крючком кружева из белых ниток краше - она делала это виртуозно и терпеливо.
В те времена у нас еще был кот-кастрат Кузя, крупный и адекватно глупый. Ночью, ближе к рассвету, бабуля открывала ему дверь и выпускала в мир. Дверь оставалась открытой, из неё сочилась утренняя росная свежесть и редкие комарики. Просыпаясь, на пороге мы находили иногда в презент задушенную мышку.
А уж про энтузиазм не говорю. Я просто кипела им. Тётя Лёля часто удивлялась мне: «Лена, сколько же в тебе энергии!» Впрочем, у мамы и Лёли в те времена тоже хватало энергии и энтузиазма. Мама выращивала цветочную рассаду - сеяла сразу в грунт, я потом рассаживала в общем цветнике. Она закрывала овощную икру и компоты трехлитровыми банками, гнала соки - через соковыжималку старого образца (суперскую, она отжимала без мякоти, сейчас таких не нахожу) или соковарку - в бутылки. Я ставила 10-литровую бутыль на яблочное вино (правда, иногда получался уксус). Мы радовались каждому яблочку, и ни одно не пропадало: все бережно снималось и поднималось, раскладывалось по ящикам и - в погреб. Недозрелая падалка тоже утилизировалась: я варила шикарный мармелад. Ни одна овощная «консерва» не обходилась без антоновки.
Однажды на участки приехала команда, отрекомендовавшая себя как посланцы детских садов - спрашивали лишние яблоки для детей. Люди несли множество яблок. Мы отбирали самые крупные штрифлинги. Те ли они были посланцы, или не те - посланцы-самозванцы - неважно, никто не задавался вопросом. Мы радовались, что яблоки пойдут на доброе дело. Тот же штрифлинг носили в детский сад, куда маленькая Ксюша ходила.
Как-то мы с Ксюшей пошли погулять вдоль участков, и насобирали пакет слив, попадавших и даже выброшенных за заборы. И я закатала вкуснейший сливовый соус.
Ходить за игольником, за навозом - самое милое дело. Шоссе не было - грунтовка. Коров перегоняли с луга на луг по ней. Они флегматично и торжественно шествовали, жуя и роняя лепешки, а следом шли дачники с ведерками и совками. Не в лом было и на луга за коровяком сходить. Иногда тащила сухие лепешки совсем издалека, с берега Яхромы. Однажды, подходя к остановке автобуса - уезжали в Москву с дядей Ваней и тётей Лёлей, - я увидела огромную смачную лепешку, и с непосредственностью и восторгом воскликнула: «Лёль, смотри! Какая прелесть!!», вызвав понимающие улыбки пассажиров.
Когда Ксюшка училась в младших классах, держали кроликов - на мясо. Мы ездили на велосипедах за травой, привозили мешок травы и мешок бутылок, которые потом можно было сдать и получить мелочь на чипсы или шоколадку. Ходила за травой и пешком на ближний луг, притаскивала мешок на закорках. А когда просто гуляли по заветным местам, всегда сгребали бутылки в одну кучу.
Одевались тогда в непотребное старье, на которое никто не обращал внимания: в чем же и работать-то, как не в кедах, вислых трениках и потертой рубашонке? В чем работала - в том и в дороге. В метро свои «форменные» треники, рубашку и рюкзак несла с гордостью, как и орудия производства: когда дом только строился, лопаты и прочее возили с собой.
Донашиваю добротную, протершуюся, засаленную, размахрившуюся белую кепку Украинского производства и страдаю, что таких уже не купить - не производят, а китайская дешевая дрянь и на пуделя не годна.
С семенами тоже не всё так, как было… Помню, я ездила в центр в фирменный магазин «Семена» и отстаивала длиннющую очередь. Набор, к примеру, сортов огурцов был стабилен и по урожайности отнюдь не плох, и в пакетики сыпали от души. Помню, когда я нашла тетрадь бабушки, где она первые годы записывала дачные события и посевы (тетрадь потом разрослась в Дачный Дневник, потом - в Ежедневник), то нашла забавную запись. «Продёргивали огурцы». Когда я представила себе грядку, засеянную огурцами, взошедшими гладью, и как мама их прореживает, меня разобрал неудержимый хохот, я не могла остановиться.
Сейчас сортов не перечесть. В пакетике по нескольку штучек. Можешь выбирать по описанию, можешь - по приглянувшемуся названию. Выращиваешь строго определенное количество. Можешь просто купить готовую рассаду - сколько нужно.
Участок остался тот же - 6 соток. Деревьев и кустов стало меньше. Зато деревья и кусты успели вырасти и состариться, покрывая кроной добрую половину. Цветов стало больше. Намного. Несравнимо. Строений тоже. А вот здоровья значительно поубавилось. Чтобы пропахать, как раньше, под кустами и деревьями, приходится сгибаться в три погибели, подвывая от боли в спине, или ползти на коленях - на что уже нет сил. К иному цветочку и подобраться сложно.
Дорожки сузились и огорожены плитами. Когда кружится голова, сшибаешь углы и потом ходишь с синяками на ногах. Прополешь за день маленький участочек - и счастлива.
А уж одеваются нынче на участках… Так же, как и в городе. Очередь за молоком и творогом - залюбуешься. В рабочем старье подходить стыдно. Теперь мои ровесницы-старожилки одеваются одна другой краше. Кеды нынче в тренде! А потому дороги и искажены модой, в них не поработаешь, а в чем не жалко работать - таскать уже невозможно: сносились.
Молодые приезжают либо на шашлык, либо позагорать на выбритом газонокосилкой газоне. А яблоки… яблоки молодым не нужны. Они в магазине в городе купят бразильско-испанско-африканско-польские. А старые не в состоянии их увезти или переработать - слишком много. И лежат яблоки толстым слоем под яблонями, гниют, или вывозятся - на помойку или просто на ближайшее поле.
Мусора тоже стало астрономически много. Всевозможного. Вплоть до старой мебели, унитазов и битых кирпичей со стеклом. Не соберешь в одну кучку. Однажды с Ксюшей-школьницей после сбивания огня с сухой весенней травы (ненавидим пал!), спасая луг и молодые деревца (это отдельная история), мы в последний костерок нагребли мусор, сброшенный прямо на дорожку и опушку, и с кайфом спалили его. Силы были. Сейчас их нет.
Весь мусор сгрести невозможно, слишком много, и везде, куда ни бросишь взгляд. Не гнушаются выбрасывать мешки прямо из машин, где попало, проезжая мимо «чужой» территории: чужая - не своя, на своей шик-блеск, за её пределами начинается чужая. Забывая, что на чужой территории живут такие же люди…
И в самом начале становления, когда он делился пополам, а построек было мало, и то куцых, участка хватало - деревья молодые, кусты тоже, цветов мало, на грядки, деревья, малину и клубнику доставало с лихвой половины его - 3-х соток. Наша половина оказалась более теневой, но с молодыми деревцами это было не страшно, солнца хватало.
Когда мы пришли на участок, это была пустыня Сахара. Или пляж в Малибу. Чистый песочек. И я первым делом притащила с луга травяную кочку и посадила посередке, на развилке двух тропинок. В туалет тоже бегали в ближайший лесок… Молодой и еще не замусоренный.
И сама была молодой. Могла и ползком, и согнувшись, и на корточках, и на коленках. Пролезала под кустами, добиралась до каждой злостной травинки. Копать могла без устали целый день. Рыла канавы по периметру, уходя в песок с головой, как караван из Сплиновской «Остаемся зимовать!». Правда, на верхнюю канаву сил не хватило - там глина с камнями, ломом пришлось работать папе.
Пахала, словом. Обожала рыхлить, просеивать прополотую землю пальцами, с наслаждением ощущать её, каждый клубничный кустик так обрабатывала. Каждое утро начиналось с корчевки одуванчиков! Страшно подумать - весь участок был в одуванчиках! Соседка в этот период мучилась от аллергии и ходила в повязке. А я с подружкой валялась на покрывале в вишневом садике среди желтого ковра - хорошо помню, жаль, что фото остались черно-белые. Хотя нет, нашла цветной слайд!
Первые покупки на рынке - это камнеломки и белый арабис. Росли на почетном месте - посередине большой клумбы!
И лениться умела… Среди вишен висел гамак, стояла раскладушка - кайф! Но когда на юные вишни и сливу нападала тля, покрывая зеленым и черным одеялом, - давила её просто пальцами до последней тлинки. Пальцы становились багрово-черными - от вишневой, и ядовито-зелеными - от сливовой.
Помню еще, как в саду стоял стол, на котором пили чай из самовара - 70-е годы, еще бабуля была жива. Мама за этим столом успешно шила на старой швейной машинке, в которой ходил взад-вперед челнок, и прекрасно с ней ладила (машинка до сих пор жива, как и фотографии). А бабуля сидела в кресле и вязала крючком кружева из белых ниток краше - она делала это виртуозно и терпеливо.
В те времена у нас еще был кот-кастрат Кузя, крупный и адекватно глупый. Ночью, ближе к рассвету, бабуля открывала ему дверь и выпускала в мир. Дверь оставалась открытой, из неё сочилась утренняя росная свежесть и редкие комарики. Просыпаясь, на пороге мы находили иногда в презент задушенную мышку.
А уж про энтузиазм не говорю. Я просто кипела им. Тётя Лёля часто удивлялась мне: «Лена, сколько же в тебе энергии!» Впрочем, у мамы и Лёли в те времена тоже хватало энергии и энтузиазма. Мама выращивала цветочную рассаду - сеяла сразу в грунт, я потом рассаживала в общем цветнике. Она закрывала овощную икру и компоты трехлитровыми банками, гнала соки - через соковыжималку старого образца (суперскую, она отжимала без мякоти, сейчас таких не нахожу) или соковарку - в бутылки. Я ставила 10-литровую бутыль на яблочное вино (правда, иногда получался уксус). Мы радовались каждому яблочку, и ни одно не пропадало: все бережно снималось и поднималось, раскладывалось по ящикам и - в погреб. Недозрелая падалка тоже утилизировалась: я варила шикарный мармелад. Ни одна овощная «консерва» не обходилась без антоновки.
Однажды на участки приехала команда, отрекомендовавшая себя как посланцы детских садов - спрашивали лишние яблоки для детей. Люди несли множество яблок. Мы отбирали самые крупные штрифлинги. Те ли они были посланцы, или не те - посланцы-самозванцы - неважно, никто не задавался вопросом. Мы радовались, что яблоки пойдут на доброе дело. Тот же штрифлинг носили в детский сад, куда маленькая Ксюша ходила.
Как-то мы с Ксюшей пошли погулять вдоль участков, и насобирали пакет слив, попадавших и даже выброшенных за заборы. И я закатала вкуснейший сливовый соус.
Ходить за игольником, за навозом - самое милое дело. Шоссе не было - грунтовка. Коров перегоняли с луга на луг по ней. Они флегматично и торжественно шествовали, жуя и роняя лепешки, а следом шли дачники с ведерками и совками. Не в лом было и на луга за коровяком сходить. Иногда тащила сухие лепешки совсем издалека, с берега Яхромы. Однажды, подходя к остановке автобуса - уезжали в Москву с дядей Ваней и тётей Лёлей, - я увидела огромную смачную лепешку, и с непосредственностью и восторгом воскликнула: «Лёль, смотри! Какая прелесть!!», вызвав понимающие улыбки пассажиров.
Когда Ксюшка училась в младших классах, держали кроликов - на мясо. Мы ездили на велосипедах за травой, привозили мешок травы и мешок бутылок, которые потом можно было сдать и получить мелочь на чипсы или шоколадку. Ходила за травой и пешком на ближний луг, притаскивала мешок на закорках. А когда просто гуляли по заветным местам, всегда сгребали бутылки в одну кучу.
Одевались тогда в непотребное старье, на которое никто не обращал внимания: в чем же и работать-то, как не в кедах, вислых трениках и потертой рубашонке? В чем работала - в том и в дороге. В метро свои «форменные» треники, рубашку и рюкзак несла с гордостью, как и орудия производства: когда дом только строился, лопаты и прочее возили с собой.
Донашиваю добротную, протершуюся, засаленную, размахрившуюся белую кепку Украинского производства и страдаю, что таких уже не купить - не производят, а китайская дешевая дрянь и на пуделя не годна.
С семенами тоже не всё так, как было… Помню, я ездила в центр в фирменный магазин «Семена» и отстаивала длиннющую очередь. Набор, к примеру, сортов огурцов был стабилен и по урожайности отнюдь не плох, и в пакетики сыпали от души. Помню, когда я нашла тетрадь бабушки, где она первые годы записывала дачные события и посевы (тетрадь потом разрослась в Дачный Дневник, потом - в Ежедневник), то нашла забавную запись. «Продёргивали огурцы». Когда я представила себе грядку, засеянную огурцами, взошедшими гладью, и как мама их прореживает, меня разобрал неудержимый хохот, я не могла остановиться.
Сейчас сортов не перечесть. В пакетике по нескольку штучек. Можешь выбирать по описанию, можешь - по приглянувшемуся названию. Выращиваешь строго определенное количество. Можешь просто купить готовую рассаду - сколько нужно.
Участок остался тот же - 6 соток. Деревьев и кустов стало меньше. Зато деревья и кусты успели вырасти и состариться, покрывая кроной добрую половину. Цветов стало больше. Намного. Несравнимо. Строений тоже. А вот здоровья значительно поубавилось. Чтобы пропахать, как раньше, под кустами и деревьями, приходится сгибаться в три погибели, подвывая от боли в спине, или ползти на коленях - на что уже нет сил. К иному цветочку и подобраться сложно.
Дорожки сузились и огорожены плитами. Когда кружится голова, сшибаешь углы и потом ходишь с синяками на ногах. Прополешь за день маленький участочек - и счастлива.
А уж одеваются нынче на участках… Так же, как и в городе. Очередь за молоком и творогом - залюбуешься. В рабочем старье подходить стыдно. Теперь мои ровесницы-старожилки одеваются одна другой краше. Кеды нынче в тренде! А потому дороги и искажены модой, в них не поработаешь, а в чем не жалко работать - таскать уже невозможно: сносились.
Молодые приезжают либо на шашлык, либо позагорать на выбритом газонокосилкой газоне. А яблоки… яблоки молодым не нужны. Они в магазине в городе купят бразильско-испанско-африканско-польские. А старые не в состоянии их увезти или переработать - слишком много. И лежат яблоки толстым слоем под яблонями, гниют, или вывозятся - на помойку или просто на ближайшее поле.
Мусора тоже стало астрономически много. Всевозможного. Вплоть до старой мебели, унитазов и битых кирпичей со стеклом. Не соберешь в одну кучку. Однажды с Ксюшей-школьницей после сбивания огня с сухой весенней травы (ненавидим пал!), спасая луг и молодые деревца (это отдельная история), мы в последний костерок нагребли мусор, сброшенный прямо на дорожку и опушку, и с кайфом спалили его. Силы были. Сейчас их нет.
Весь мусор сгрести невозможно, слишком много, и везде, куда ни бросишь взгляд. Не гнушаются выбрасывать мешки прямо из машин, где попало, проезжая мимо «чужой» территории: чужая - не своя, на своей шик-блеск, за её пределами начинается чужая. Забывая, что на чужой территории живут такие же люди…