Итак, май. Он был самым холодным за историю наблюдений, с заморозками. Я дико мерзла, мерзли высаженные помидорки и огурчики - они даже пожелтели, и было непонятно, выживут ли. При том было очень сухо, дождики были незначительными, понарошными, землю не промачивали.
Буйно цвел и «пылил» лесной можжевельник - мы с Ксюшей еще в ее школьные годы приносили из лесу. Тут его последний кадр. Со слезами выкорчевали - моя юная грушка заболела ржой, и это на всю ее - и нашу - жизнь. У Светика груши тоже заболели буквально со дня посадки - у соседей казацкий можжевельник. Можжевельники жалко, но постоянно опрыскивать и грушу, и все хвойные вокруг - выше сил. Поскольку ржа летает на 50 км, да вдобавок кругом полно казацких можжевельников и заброшенных зараженных садов, то… увы… полное излечение невозможно. На его место у калитки и на место его за оградой высадили маленькие туйки - те самые, о них писала: подруга, которая хотела забрать все разом, замоталась, а мне они просто мешались, и я все осенью рассадила, остались на непотребном месте 4 штуки, тоже куда-то надо пристроить.
Ошалевший от весны трясогуз выплясывал перед нами на дороге. «Что это он делает?» - с удивлением спросила Мариночка. «Выплясывает перед кем-то… Неужели перед нами?» - он реально такие кренделя выделывал, но видео, увы, не получилось - не подпускал близко.