Вспоминаю...
Пишу очень кратко, полностью семейная летопись у меня в черновиках. Бабуля много рассказывала о своей жизни, я все старалась протоколировать. А сейчас сканирую старые фото и много-много чего вспоминаю...
Бабуля моя родом из Луцка - западная Украина, такой многонациональный городок. Прабабушка - уроженка Луцка. Прадед, Василий Волохов, служил там солдатом царской армии и дослужился до прапорщика, ему полагался ефрейтор, им был татарин Мурза. Он нянчился с детишками Василия, напевал им на своем языке, угощал черными солдатскими сухарями. Бабуля вспоминала его с теплотой, говорила, что он их очень любил.
Василий был немолод, а Ульяна Исидоровна Белая - юна, он испрашивал разрешения на венчание у батюшки. Их обвенчали. Закончилась служба, семья с детьми покинула Луцк и отбыла на родину Василия, в Москву. Детей у Ульяны родилось много, но уже в голодной Москве трое умерло, остались 4 сестры и 3 брата, старшие были уже взрослыми. Чтобы прокормить семью, Василий продал на рынке свои медали, купил хлеба, и этот хлеб съели моментально. Василий от расстройства слег…
Прабабушке Ульяне 60 лет, 17 марта 1941 г.
Бабуля нашла мужа на теплоходной прогулке по Москве-реке. Карл Федорович тоже был намного старше. С его именем забавная история. Человеку «посчастливилось» иметь их сразу три. Его настоящее имя - Карп, он его терпеть не мог, и при перемене паспорта сделался Карлом. Но в семье его почему-то называли Костей: видимо, он так сначала и представился.
Мой дед, которого я так и не увидела:
Бабуля с моей мамой:
Родились две дочки. Моя мама, Татьяна Карловна, и младшая - Ольга Карловна, или Лёля, странное отчество людей озадачивало. Костя очень любил дочерей!
Великая Отечественная. Бабуля в эвакуации с Лёлей и детьми сестры Ольги, Сергеем и Наточкой. Наточке было тогда три года. Намучились. Но это отдельная большая история, не лишенная мистических моментов и загадок. Мама оставалась в Москве, работала на заводе - её институт МЭИ эвакуировался, восстановилась она там уже после войны. Карл Федорович не был на фронте, как инженер, был куратором электростанций, все время в разъездах. В поезде заразился тифом, и уже вернувшись в Москву, умер.
Бабуля осталась с дочерями.
Вот, говорят, мол, «Сиреневый туман» - кабацкий шлягер. А песня не просто хороша, она вполне жизненна. Такая вот ситуация была у мамы. Её любимый отбывал по распределению в Сибирь, звал с собой, мама гордо отказалась. И потеряла его, горько потом сожалея, может - оттого любила эту песню. Но, что бы там ни было, вторая любовь с моим папой была очень сильной! Свадьба, 1951 г. На всех фото видно, какие они счастливые!
Мама с папой были очень красивой парой. После войны деревенские дедушка и бабушка переехали в Москву, папа был последышем, самым младшим и любимым, жили в одном дворе с Есениным - бабушка про него рассказывала. Папа тоже был соционическим Есениным. Голубоглазый, вьющиеся рыжеватые волосы, мягкая улыбка, приятный голос. Мама была на 5 лет старше папы, и она очень нравилась свекрови - высокая, энергичная, заботливая, красивая.
Папа любил фотографировать, очень много его фотографий осталось, черно-белых, конечно. Снимал простенькой Сменой, сам проявлял и печатал в кладовочке в нашей коммуналке. Поздно вечером, при свете самодельного «домика», покрашенного в красный цвет, чтобы не было засветки, внутри которого горела лампочка. Такая вот таинственная обстановка была в каморке папы Виктора. Я всегда упрашивала взять меня, и смотрела, затаив дыхание, на таинство проявления.
Агрегатина фотоувеличителя тоже был простейшая, вставлялась пленка, кадр на какой-то выверенный момент высвечивался, на фотобумаге появлялся негатив, потом свет гасился, и карточка фотобумаги погружалась в проявитель, потом в закрепитель - на импровизированном столике, на досках, кроме фотоувеличителя, стояли две ванночки, а на полу - тазик для промывки. Этот тазик так и оставался до утра, а утром карточки вытаскивались и раскладывались сушиться на полу. Потом доставался глянцеватель, включался в сеть - и фотокарточки получали свою порцию глянца.
Я с двумя бабушками - городской и деревенской:
Мои бабушки, легко отличить московскую, мамину маму, и папину маму, деревенскую, верующую:
И я родилась любимой. Но такая противная была, дура, капризная, эгоистичная - избаловали, хотя жили небогато. К тому же болезненно застенчивая, интроверт в кубе, без конца краснела и очень страдала от этого. Рабочая неделя была шестидневная. Мною занималась бабуля (я называла ее бабусей), именно она, не имевшая образования, научила читать и приохотила меня к чтению, и сама много читала.
Деревня в 1952 году - в год моего рождения, слева - дом Кошелевых, где мы жили летом:
Мама со свекровью, деревня:
Я в 1971 году. На мне ярко-красное платье маминой вязки, любимое, надевала и на праздники, и в театр. Оно мне было к лицу.
Папину Смену я унаследовала, и рьяно принялась фотографировать сама, а затем - проявлять фотопленку и печатать фотографии с последующим глянцеванием - любимый процесс! Гораздо позже я отказалась от печатания, не хватало времени, и стала отдавать фотопленки в мастерскую. Благодаря дикому увлечению запечатлелись в черно-белом уникальные кадры нашей жизни. Бабулечка в предпоследний год жизни на участке и в последние месяцы:
Я с маленькой Ксюшкой в 1985, апрель (у фотографа):
Вот такова моя история вкратце. Если руки дойдут, буду выкладывать семейную летопись где-нибудь, может, на той же Прозе. Не дойдут - что ж…
П.С. Фото - что успела переснять или отсканировать. Мечтаю отсканировать все альбомы - если хватит сил. Их очень много. Половину сделала.
Бабуля моя родом из Луцка - западная Украина, такой многонациональный городок. Прабабушка - уроженка Луцка. Прадед, Василий Волохов, служил там солдатом царской армии и дослужился до прапорщика, ему полагался ефрейтор, им был татарин Мурза. Он нянчился с детишками Василия, напевал им на своем языке, угощал черными солдатскими сухарями. Бабуля вспоминала его с теплотой, говорила, что он их очень любил.
Василий был немолод, а Ульяна Исидоровна Белая - юна, он испрашивал разрешения на венчание у батюшки. Их обвенчали. Закончилась служба, семья с детьми покинула Луцк и отбыла на родину Василия, в Москву. Детей у Ульяны родилось много, но уже в голодной Москве трое умерло, остались 4 сестры и 3 брата, старшие были уже взрослыми. Чтобы прокормить семью, Василий продал на рынке свои медали, купил хлеба, и этот хлеб съели моментально. Василий от расстройства слег…
Прабабушке Ульяне 60 лет, 17 марта 1941 г.
Бабуля нашла мужа на теплоходной прогулке по Москве-реке. Карл Федорович тоже был намного старше. С его именем забавная история. Человеку «посчастливилось» иметь их сразу три. Его настоящее имя - Карп, он его терпеть не мог, и при перемене паспорта сделался Карлом. Но в семье его почему-то называли Костей: видимо, он так сначала и представился.
Мой дед, которого я так и не увидела:
Бабуля с моей мамой:
Родились две дочки. Моя мама, Татьяна Карловна, и младшая - Ольга Карловна, или Лёля, странное отчество людей озадачивало. Костя очень любил дочерей!
Великая Отечественная. Бабуля в эвакуации с Лёлей и детьми сестры Ольги, Сергеем и Наточкой. Наточке было тогда три года. Намучились. Но это отдельная большая история, не лишенная мистических моментов и загадок. Мама оставалась в Москве, работала на заводе - её институт МЭИ эвакуировался, восстановилась она там уже после войны. Карл Федорович не был на фронте, как инженер, был куратором электростанций, все время в разъездах. В поезде заразился тифом, и уже вернувшись в Москву, умер.
Бабуля осталась с дочерями.
Вот, говорят, мол, «Сиреневый туман» - кабацкий шлягер. А песня не просто хороша, она вполне жизненна. Такая вот ситуация была у мамы. Её любимый отбывал по распределению в Сибирь, звал с собой, мама гордо отказалась. И потеряла его, горько потом сожалея, может - оттого любила эту песню. Но, что бы там ни было, вторая любовь с моим папой была очень сильной! Свадьба, 1951 г. На всех фото видно, какие они счастливые!
Мама с папой были очень красивой парой. После войны деревенские дедушка и бабушка переехали в Москву, папа был последышем, самым младшим и любимым, жили в одном дворе с Есениным - бабушка про него рассказывала. Папа тоже был соционическим Есениным. Голубоглазый, вьющиеся рыжеватые волосы, мягкая улыбка, приятный голос. Мама была на 5 лет старше папы, и она очень нравилась свекрови - высокая, энергичная, заботливая, красивая.
Папа любил фотографировать, очень много его фотографий осталось, черно-белых, конечно. Снимал простенькой Сменой, сам проявлял и печатал в кладовочке в нашей коммуналке. Поздно вечером, при свете самодельного «домика», покрашенного в красный цвет, чтобы не было засветки, внутри которого горела лампочка. Такая вот таинственная обстановка была в каморке папы Виктора. Я всегда упрашивала взять меня, и смотрела, затаив дыхание, на таинство проявления.
Агрегатина фотоувеличителя тоже был простейшая, вставлялась пленка, кадр на какой-то выверенный момент высвечивался, на фотобумаге появлялся негатив, потом свет гасился, и карточка фотобумаги погружалась в проявитель, потом в закрепитель - на импровизированном столике, на досках, кроме фотоувеличителя, стояли две ванночки, а на полу - тазик для промывки. Этот тазик так и оставался до утра, а утром карточки вытаскивались и раскладывались сушиться на полу. Потом доставался глянцеватель, включался в сеть - и фотокарточки получали свою порцию глянца.
Я с двумя бабушками - городской и деревенской:
Мои бабушки, легко отличить московскую, мамину маму, и папину маму, деревенскую, верующую:
И я родилась любимой. Но такая противная была, дура, капризная, эгоистичная - избаловали, хотя жили небогато. К тому же болезненно застенчивая, интроверт в кубе, без конца краснела и очень страдала от этого. Рабочая неделя была шестидневная. Мною занималась бабуля (я называла ее бабусей), именно она, не имевшая образования, научила читать и приохотила меня к чтению, и сама много читала.
Деревня в 1952 году - в год моего рождения, слева - дом Кошелевых, где мы жили летом:
Мама со свекровью, деревня:
Я в 1971 году. На мне ярко-красное платье маминой вязки, любимое, надевала и на праздники, и в театр. Оно мне было к лицу.
Папину Смену я унаследовала, и рьяно принялась фотографировать сама, а затем - проявлять фотопленку и печатать фотографии с последующим глянцеванием - любимый процесс! Гораздо позже я отказалась от печатания, не хватало времени, и стала отдавать фотопленки в мастерскую. Благодаря дикому увлечению запечатлелись в черно-белом уникальные кадры нашей жизни. Бабулечка в предпоследний год жизни на участке и в последние месяцы:
Я с маленькой Ксюшкой в 1985, апрель (у фотографа):
Вот такова моя история вкратце. Если руки дойдут, буду выкладывать семейную летопись где-нибудь, может, на той же Прозе. Не дойдут - что ж…
П.С. Фото - что успела переснять или отсканировать. Мечтаю отсканировать все альбомы - если хватит сил. Их очень много. Половину сделала.