Дайджест, ч.1
К сожалению, на один из начитанных кусочков и на маленькие рассказы не смогла найти видеоряда. Пока не смогла. Поэтому начну с того, что есть. И получится четвертушка Дайджеста. Итак, СЛЕД.
«СЛЕД». Этот небольшой рассказ для удобства чтения я позволила себе разбить на маленькие главки.
Внимание: имеется ненормативная лексика. (Забавно, но на Прозе.ру ненормативные словечки смешно «замаскированы» - наполовину звездочками).
Сюжет навеян песней группы «Декабрь», «Ушла во мрак». Сильная вещь! Спасибо группе «ДЕКАБРЬ»! В записи она звучит на концерте «Мир без наркотиков» 2012 года:
«... Хотела оставить следы, не зная, зачем и как,
стирая родные черты, исчезла, ушла во мрак…»
Поначалу родилось стихотворение - «Ушла во Мрак».
Темнота меня поманила
Счастьем полета шального,
Темнота меня пригласила
За нею вспорхнуть от порога.
Я думала, что налетаюсь,
Оставлю следы и вернусь,
А если вдруг ошибаюсь -
Заглажу любовью вину.
Мой милый Дракон, мой советчик,
Не мог уберечь, удержать,
Мы вместе гуляли от печки
По лезвию злого ножа.
Он устал повторять про иллюзии,
Про обман быстротечного кайфа.
Про лживую, ложную Музу,
Про итог бессрочного найма.
И с каждой затяжкой блаженной
Он медленно умирал.
Зато, обретая движенья,
Во Мраке зверь оживал.
Он ворочался, вожделея
Минут своего торжества.
Ему слёзы - милее елея.
Мне ж милее стала трава.
Я в рабство, как в детство, впадала,
Жажду унять не в силах.
Мне вдоха казалось мало.
Я дом родной позабыла.
И фальшь многоцветием лилась,
Прилипал копошился сонм,
А редкий просвет становился
Убийственным небытием.
Мой Мудрый рыдал от бессилия,
Мой разум - стал ему враг.
Онемели прекрасные крылья.
А я стремилась во Мрак -
Наживкою для чудовищ,
Готовых душу лакать.
И дороже любых сокровищ
Стала забвенья река.
И вот, задохнувшись от смрада,
Душевных не вынеся мук,
Пригубив глоток яда,
Умирал единственный друг,
Шепнув на прощанье: «Беги!
Беги, прорывайся домой!
Тебя окружают враги!
Ты не станешь уже собой!»
Но кто друзей по печали
Сможет назвать врагами?
Окруженные мутными снами,
Враги сами себя сокрушали.
И он умер, убитый мной,
Увлеченною страшной игрой.
Одиночество месит и гложет.
Никто не подаст знак.
Никто не согреет кожей…
…и я шагнула во Мрак
Затем родился рассказ. Драматический СЛЕД начинается как сказка. Будущая королева идиллического королевства, из любопытства исследуя миры, попадает в наш, больной, депрессивный и жесткий, в тусовку наркоманов. И она не смогла в нем выжить, её судьба была предопределена.
https://proza.ru/avtor/kulichochek&book=48#48
«…Она шла, легко и грациозно, концы волос взвихривались, и на них играли золотые блики. А навстречу ей шёл русоголовый и бородатый парень с голубыми глазами, и улыбался во весь широкий рот. В глазах светился вопрос - кто ты, откуда, как тебя зовут?
Её высочество Инглардианелла Маршат Ойя Третья подумала - и решила предупредить вопросы, первая назвала своё сокращённое имя, как обычно всегда поступала.
- Инглард, - сказала она нараспев, как говорили в её мире, и ещё раз подивилась, как замечательно справляется Гораций со своими обязанностями, незнакомый язык легко влился в её мозг, стал приятен и понятен. Она протянула вперёд обе руки ладонями вверх, приветствуя. Но парень растолковал её слова по-своему: - Инга Лард? - переспросил он, улыбаясь, - Клёвая кликуха, и вообще, ты супер!
Он взял её ладони в свои, что было совсем не по этикету. Руки его были очень мягкими и тёплыми, приятными на ощупь и грязными, и Инглард мысленно его простила: «Инга так Инга», - согласилась она, и кивнула головой.
- А я - Мятлик, - сказал улыбчивый парень. Впрочем, все они тут были на редкость улыбчивыми. И - ни следа агрессии, тревоги или недовольства, отпечатавшихся на лицах, въевшихся в ауру или опоясавших круг их жилищ.
- Привет, Мятлик, - проговорила она старательно. - Ты не против, что я шагнула в ваш мир?
- Привет, Инга. Добро пожаловать в наш мир, мы всегда «за»!
Тогда и все прочие зашевелились, стали подтягиваться к Мятлику, который продолжал держать её руки в своих широких ладонях, и освободил их лишь для последующего знакомства.
К Инге подходили по очереди девушки и парни и представлялись, протягивая ей руку.
- Дорогуша, - прощебетала маленькая невзрачная птичка в застиранной майке, с тусклым взглядом и кругами под глазами.
- Ирис, - тихо сказала худенькая, темноволосая и кареглазая девушка.
- Свистун, - представился долговязый щербатый парень и гоготнул.
- Алабама, - пробасил сияющий, губастый и смуглый парень, чьи волосы свисали длинными кручёными сосульками.
Таким же манером были закручены светло-русые волосы у крупной светлоглазой девушки по имени Тата.
- А я Котёнок, и я тебя люблю, - сказал Котёнок, маленький, худой и нервный, его пальцы всё время то теребили бородку, то губу, глаза сильно моргали, а руки подрагивали. Котёнок не просто признался ей в любви, но и в знак подтверждения чмокнул её около подбородка - выше он просто не дотянулся.
Все обитатели поляны улыбались приветливо, а в глазах их таилось что-то такое, что Инге сложно было уловить: немного любви, немного отрешённости, немного дум о чём-то своём, немного светлого ожидания. Это было замечательно! Инглард радовалась, как дитя, что мир не обманул её ожиданий. Сначала, как всегда, она осмотрится, попытается понять, чем живут встреченные, потом расскажет о своем, может быть, предложит что-то совместное - вроде того, как в прошлом году она разбивала висячие сады в Строгнейте, или рисовала живые звёзды на коже смуглых и хрупких итерейцев…
Но - всему свое время. Никогда не стоит торопиться. Это, кажется, понимали и местные девушки и юноши - они явно никуда не спешили и просто наслаждались природой и обществом друг друга. Единение с природой - это прекрасно, подумала Инглард, и Гораций согласно завозился, испуская тепловые лучи. «Постарайся не слишком выделяться и шуметь», - предупредила она Горация. - «Пока ещё не время им знать о тебе». И услышала в ответ лёгкую обиду.
Девушки готовили завтрак в огромном котле, стоящем на горящих углях, приятно тянуло дымком. Инглард сидела на грязном резиновом коврике, Дорогуша беспрерывно щебетала о чем-то невнятном, сама себя перебивала, хихикала, а то вдруг принималась плакать, рассказывая новенькой свою невеселую историю.
«…Ой, а я как испугалась, когда он в окно выглянул, думаю, сейчас вывалится, и под колеса, а мамашка как даст ему подзатыльник, а потом как начала лупить, я Андрюшку схватила и потащила из кухни, а она за нами. Кричит - это ты, сука, мою бутылку спрятала? Давай сюда. А я кричу - не брала, ты сама от своего толстого борова спрятала, он выпил, я видела. А она - врешь. И хлоп - растянулась, лежит и ревет, а мне её так жалко стало, так жалко, я её по голове гладила-гладила, мам, очнись, давай жить как раньше, втроем, чтоб никого больше, так лучше будет, а она опять как закричит - не учи меня, сука. А мне все равно её жалко. Но Андрюшку больше. Она же не знала, что он клей нюхает. А когда его в больницу забрали, мамашка ни разу не пришла, я ему конфетки таскала, а потом жирный боров на меня полез, мамашка смотрела, как он меня трахает, потом я и ушла, совсем ушла. Как вернусь домой - пойду Андрюшку навещать…»
Инглард никак не могла осмыслить, в чем дело и как такое может быть. Она поняла, что девушка покинула дом, где у неё остался младший братишка и мать, которая пила и колотила её, а потом натравила любовника. «Неужели такое возможно?» - размышляла Инглард. - «Разве можно колотить собственных детей? Может, просто её фантазия разыгралась не на шутку? Случается так, что человек любит сочинять и рассказывать сказки, и не в силах остановиться, а потом сам начинает верить в собственные фантазии…»
Но Гораций вздохнул и слабо пискнул, подтверждая правдивость бесконечного рассказа. Разве все, тут собравшиеся, ушли из дома оттого, что их там третировали и обижали? Невозможно. …»
«СЛЕД». Этот небольшой рассказ для удобства чтения я позволила себе разбить на маленькие главки.
Внимание: имеется ненормативная лексика. (Забавно, но на Прозе.ру ненормативные словечки смешно «замаскированы» - наполовину звездочками).
Сюжет навеян песней группы «Декабрь», «Ушла во мрак». Сильная вещь! Спасибо группе «ДЕКАБРЬ»! В записи она звучит на концерте «Мир без наркотиков» 2012 года:
«... Хотела оставить следы, не зная, зачем и как,
стирая родные черты, исчезла, ушла во мрак…»
Click to viewПоначалу родилось стихотворение - «Ушла во Мрак».
Темнота меня поманила
Счастьем полета шального,
Темнота меня пригласила
За нею вспорхнуть от порога.
Я думала, что налетаюсь,
Оставлю следы и вернусь,
А если вдруг ошибаюсь -
Заглажу любовью вину.
Мой милый Дракон, мой советчик,
Не мог уберечь, удержать,
Мы вместе гуляли от печки
По лезвию злого ножа.
Он устал повторять про иллюзии,
Про обман быстротечного кайфа.
Про лживую, ложную Музу,
Про итог бессрочного найма.
И с каждой затяжкой блаженной
Он медленно умирал.
Зато, обретая движенья,
Во Мраке зверь оживал.
Он ворочался, вожделея
Минут своего торжества.
Ему слёзы - милее елея.
Мне ж милее стала трава.
Я в рабство, как в детство, впадала,
Жажду унять не в силах.
Мне вдоха казалось мало.
Я дом родной позабыла.
И фальшь многоцветием лилась,
Прилипал копошился сонм,
А редкий просвет становился
Убийственным небытием.
Мой Мудрый рыдал от бессилия,
Мой разум - стал ему враг.
Онемели прекрасные крылья.
А я стремилась во Мрак -
Наживкою для чудовищ,
Готовых душу лакать.
И дороже любых сокровищ
Стала забвенья река.
И вот, задохнувшись от смрада,
Душевных не вынеся мук,
Пригубив глоток яда,
Умирал единственный друг,
Шепнув на прощанье: «Беги!
Беги, прорывайся домой!
Тебя окружают враги!
Ты не станешь уже собой!»
Но кто друзей по печали
Сможет назвать врагами?
Окруженные мутными снами,
Враги сами себя сокрушали.
И он умер, убитый мной,
Увлеченною страшной игрой.
Одиночество месит и гложет.
Никто не подаст знак.
Никто не согреет кожей…
…и я шагнула во Мрак
Затем родился рассказ. Драматический СЛЕД начинается как сказка. Будущая королева идиллического королевства, из любопытства исследуя миры, попадает в наш, больной, депрессивный и жесткий, в тусовку наркоманов. И она не смогла в нем выжить, её судьба была предопределена.
https://proza.ru/avtor/kulichochek&book=48#48
«…Она шла, легко и грациозно, концы волос взвихривались, и на них играли золотые блики. А навстречу ей шёл русоголовый и бородатый парень с голубыми глазами, и улыбался во весь широкий рот. В глазах светился вопрос - кто ты, откуда, как тебя зовут?
Её высочество Инглардианелла Маршат Ойя Третья подумала - и решила предупредить вопросы, первая назвала своё сокращённое имя, как обычно всегда поступала.
- Инглард, - сказала она нараспев, как говорили в её мире, и ещё раз подивилась, как замечательно справляется Гораций со своими обязанностями, незнакомый язык легко влился в её мозг, стал приятен и понятен. Она протянула вперёд обе руки ладонями вверх, приветствуя. Но парень растолковал её слова по-своему: - Инга Лард? - переспросил он, улыбаясь, - Клёвая кликуха, и вообще, ты супер!
Он взял её ладони в свои, что было совсем не по этикету. Руки его были очень мягкими и тёплыми, приятными на ощупь и грязными, и Инглард мысленно его простила: «Инга так Инга», - согласилась она, и кивнула головой.
- А я - Мятлик, - сказал улыбчивый парень. Впрочем, все они тут были на редкость улыбчивыми. И - ни следа агрессии, тревоги или недовольства, отпечатавшихся на лицах, въевшихся в ауру или опоясавших круг их жилищ.
- Привет, Мятлик, - проговорила она старательно. - Ты не против, что я шагнула в ваш мир?
- Привет, Инга. Добро пожаловать в наш мир, мы всегда «за»!
Тогда и все прочие зашевелились, стали подтягиваться к Мятлику, который продолжал держать её руки в своих широких ладонях, и освободил их лишь для последующего знакомства.
К Инге подходили по очереди девушки и парни и представлялись, протягивая ей руку.
- Дорогуша, - прощебетала маленькая невзрачная птичка в застиранной майке, с тусклым взглядом и кругами под глазами.
- Ирис, - тихо сказала худенькая, темноволосая и кареглазая девушка.
- Свистун, - представился долговязый щербатый парень и гоготнул.
- Алабама, - пробасил сияющий, губастый и смуглый парень, чьи волосы свисали длинными кручёными сосульками.
Таким же манером были закручены светло-русые волосы у крупной светлоглазой девушки по имени Тата.
- А я Котёнок, и я тебя люблю, - сказал Котёнок, маленький, худой и нервный, его пальцы всё время то теребили бородку, то губу, глаза сильно моргали, а руки подрагивали. Котёнок не просто признался ей в любви, но и в знак подтверждения чмокнул её около подбородка - выше он просто не дотянулся.
Все обитатели поляны улыбались приветливо, а в глазах их таилось что-то такое, что Инге сложно было уловить: немного любви, немного отрешённости, немного дум о чём-то своём, немного светлого ожидания. Это было замечательно! Инглард радовалась, как дитя, что мир не обманул её ожиданий. Сначала, как всегда, она осмотрится, попытается понять, чем живут встреченные, потом расскажет о своем, может быть, предложит что-то совместное - вроде того, как в прошлом году она разбивала висячие сады в Строгнейте, или рисовала живые звёзды на коже смуглых и хрупких итерейцев…
Но - всему свое время. Никогда не стоит торопиться. Это, кажется, понимали и местные девушки и юноши - они явно никуда не спешили и просто наслаждались природой и обществом друг друга. Единение с природой - это прекрасно, подумала Инглард, и Гораций согласно завозился, испуская тепловые лучи. «Постарайся не слишком выделяться и шуметь», - предупредила она Горация. - «Пока ещё не время им знать о тебе». И услышала в ответ лёгкую обиду.
Девушки готовили завтрак в огромном котле, стоящем на горящих углях, приятно тянуло дымком. Инглард сидела на грязном резиновом коврике, Дорогуша беспрерывно щебетала о чем-то невнятном, сама себя перебивала, хихикала, а то вдруг принималась плакать, рассказывая новенькой свою невеселую историю.
«…Ой, а я как испугалась, когда он в окно выглянул, думаю, сейчас вывалится, и под колеса, а мамашка как даст ему подзатыльник, а потом как начала лупить, я Андрюшку схватила и потащила из кухни, а она за нами. Кричит - это ты, сука, мою бутылку спрятала? Давай сюда. А я кричу - не брала, ты сама от своего толстого борова спрятала, он выпил, я видела. А она - врешь. И хлоп - растянулась, лежит и ревет, а мне её так жалко стало, так жалко, я её по голове гладила-гладила, мам, очнись, давай жить как раньше, втроем, чтоб никого больше, так лучше будет, а она опять как закричит - не учи меня, сука. А мне все равно её жалко. Но Андрюшку больше. Она же не знала, что он клей нюхает. А когда его в больницу забрали, мамашка ни разу не пришла, я ему конфетки таскала, а потом жирный боров на меня полез, мамашка смотрела, как он меня трахает, потом я и ушла, совсем ушла. Как вернусь домой - пойду Андрюшку навещать…»
Инглард никак не могла осмыслить, в чем дело и как такое может быть. Она поняла, что девушка покинула дом, где у неё остался младший братишка и мать, которая пила и колотила её, а потом натравила любовника. «Неужели такое возможно?» - размышляла Инглард. - «Разве можно колотить собственных детей? Может, просто её фантазия разыгралась не на шутку? Случается так, что человек любит сочинять и рассказывать сказки, и не в силах остановиться, а потом сам начинает верить в собственные фантазии…»
Но Гораций вздохнул и слабо пискнул, подтверждая правдивость бесконечного рассказа. Разве все, тут собравшиеся, ушли из дома оттого, что их там третировали и обижали? Невозможно. …»