Больничное-5, сны и стихи. Я тут молодая и красивая!
О больничных снах.
О да, они снились, и специфические.
Вот сон о подушках. 27 вс.
Ночью убегала от стаи вылезающих из бездонного люка подушек, за которыми скрывалось нечто совсем жуткое.
И почему-то снова оказывалась в этом люке, надеясь до чего-то добраться, и словно дразнила подушки, пихала их, и они с удвоенной неудержимой силой снова лезли и лезли, а я снова вылезала из люка и убегала по улице, потом возвращалась… и так до бесконечности.
Потом мы то же самое проделывали с бабушкой. Вот мы с ней улепетываем по улице, она бежит весело и резво, а я подгоняю и ругаю, что она туда полезла, и я еле её вытащила. И снова мы около люка, и снова убегаем от живых, угрожающих подушек, вываливающихся из нутра люка…
А еще повторялся в вариациях самый частый сон. Попытки добраться до дома. Когда с каждой попыткой оказываешься все дальше…
Надо сказать, за жизнь навалялась я в разных и всяких. Правда, причина одна - голова. То одни кризы, то другие. Это неинтересно. А вот интересно, что почти из каждой я что-то выносила. Конкретно - стихи. Разные.
Вот самое раннее, 1988 год, и строптивое.
То ли дождь, то ли снег
В окошко стучится.
От меня отступилась
Ночная птица.
Та, что сон охраняла
По-над Млечной рекой,
Теперь вдребезги мой
Разбивает покой…
Машины мчатся - мимо, мимо,
Вдоль леса по дороге зимней,
Мелькнув глазами хитрых бестий.
А я опять на прежнем месте.
Мне не умчаться, не сбежать,
Но лишь лежать, лежать, лежать.
Будь проклят этакий покой!
От голых стен - не отвернуться.
Лишь фотографии со мной
Беседуют, смеются.
И с них, светясь, как образа,
Живые, милые глаза
Со мною остаются.
Душа моя молчать не хочет,
Мне трудно достается мудрость.
И вам желаю «Доброй ночи!»,
И говорю вам «С добрым утром!»
А тут на фото, перелезаем через забор - столько снега было! И я тут молодая, красивая и стройная!
Тут фигурируют фотографии - я действительно в какой-то больнице просила принести мне пачки свежеотпечатанных. (Тогда был у нас с дочей фотопленочный Олимпус - классные фото делал, и мы их отпечатывали в фотоателье, а много позже эти фото я отсканировала). Но тут какая-то путаница в датах, т.к. первые напечатанные фото фигурируют в 1998 году, когда Ксюше было уже 16, а стихи помечены 1988-м, когда Ксюше было 6 лет.
Смотрю сканы - даты явно спутаны. Ну, дату съемки не установить, показывается дата сканирования.
Но неважно, это было - и я в б-це перебирала фотографии…
А вот эти стихи точно 1988-го года! Ксюше шесть, она с мамой, а я в ЦРБ, муж по блату устроил, я смотрела в окно и завидовала тем, кто на лыжах!
Чей скелет проявился в окне голубом,
На негативе белесого неба?
Что за символ рисует мне мертвым углем
Этот день, пустой и нелепый?
Спрутом дерево льнет в мой оконный проем,
Оплетает корявой рукою.
Что тебе от меня, ненавидимый дом?
Ты к себе не привяжешь ни сном, ни покоем.
Вот белесая изморозь стала синеть,
И паук, распластавшись, чернеет.
А вокруг те же стены, и плакать - не сметь!
И душа тошнотворно тлеет.
Но вот сквозь бездонную яму чернил
Пробилось мерцание свечек.
Вливаюсь в тебя, из последних сил,
Мой неистовый звездный вечер.
Скорее, скорее туда, где огни,
Сердце рвется навстречу сверканью.
Океан звездных капель прохладой манит
И электрическим щебетаньем.
Растворюсь в Млечной Речке, в круженье небес,
Буду плыть на волнах колыбельных.
Хорошо, что свободен Вселенский Лес,
Что дороги тут беспредельны.
Здесь Любовь, Безмятежность, и Свет, и Полет,
Тело легко, неведомы сроки.
Здесь боль отступает, и ведут хоровод
Щекотные иголочки токов.
Я лечу сквозь спирали, туманности, пыль,
Как танцор карнавального вальса…
…А потом возвращаюсь в больничную быль,
И жду покорно рассветного часа…
Продолжение следует
О да, они снились, и специфические.
Вот сон о подушках. 27 вс.
Ночью убегала от стаи вылезающих из бездонного люка подушек, за которыми скрывалось нечто совсем жуткое.
И почему-то снова оказывалась в этом люке, надеясь до чего-то добраться, и словно дразнила подушки, пихала их, и они с удвоенной неудержимой силой снова лезли и лезли, а я снова вылезала из люка и убегала по улице, потом возвращалась… и так до бесконечности.
Потом мы то же самое проделывали с бабушкой. Вот мы с ней улепетываем по улице, она бежит весело и резво, а я подгоняю и ругаю, что она туда полезла, и я еле её вытащила. И снова мы около люка, и снова убегаем от живых, угрожающих подушек, вываливающихся из нутра люка…
А еще повторялся в вариациях самый частый сон. Попытки добраться до дома. Когда с каждой попыткой оказываешься все дальше…
Надо сказать, за жизнь навалялась я в разных и всяких. Правда, причина одна - голова. То одни кризы, то другие. Это неинтересно. А вот интересно, что почти из каждой я что-то выносила. Конкретно - стихи. Разные.
Вот самое раннее, 1988 год, и строптивое.
То ли дождь, то ли снег
В окошко стучится.
От меня отступилась
Ночная птица.
Та, что сон охраняла
По-над Млечной рекой,
Теперь вдребезги мой
Разбивает покой…
Машины мчатся - мимо, мимо,
Вдоль леса по дороге зимней,
Мелькнув глазами хитрых бестий.
А я опять на прежнем месте.
Мне не умчаться, не сбежать,
Но лишь лежать, лежать, лежать.
Будь проклят этакий покой!
От голых стен - не отвернуться.
Лишь фотографии со мной
Беседуют, смеются.
И с них, светясь, как образа,
Живые, милые глаза
Со мною остаются.
Душа моя молчать не хочет,
Мне трудно достается мудрость.
И вам желаю «Доброй ночи!»,
И говорю вам «С добрым утром!»
А тут на фото, перелезаем через забор - столько снега было! И я тут молодая, красивая и стройная!
Тут фигурируют фотографии - я действительно в какой-то больнице просила принести мне пачки свежеотпечатанных. (Тогда был у нас с дочей фотопленочный Олимпус - классные фото делал, и мы их отпечатывали в фотоателье, а много позже эти фото я отсканировала). Но тут какая-то путаница в датах, т.к. первые напечатанные фото фигурируют в 1998 году, когда Ксюше было уже 16, а стихи помечены 1988-м, когда Ксюше было 6 лет.
Смотрю сканы - даты явно спутаны. Ну, дату съемки не установить, показывается дата сканирования.
Но неважно, это было - и я в б-це перебирала фотографии…
А вот эти стихи точно 1988-го года! Ксюше шесть, она с мамой, а я в ЦРБ, муж по блату устроил, я смотрела в окно и завидовала тем, кто на лыжах!
Чей скелет проявился в окне голубом,
На негативе белесого неба?
Что за символ рисует мне мертвым углем
Этот день, пустой и нелепый?
Спрутом дерево льнет в мой оконный проем,
Оплетает корявой рукою.
Что тебе от меня, ненавидимый дом?
Ты к себе не привяжешь ни сном, ни покоем.
Вот белесая изморозь стала синеть,
И паук, распластавшись, чернеет.
А вокруг те же стены, и плакать - не сметь!
И душа тошнотворно тлеет.
Но вот сквозь бездонную яму чернил
Пробилось мерцание свечек.
Вливаюсь в тебя, из последних сил,
Мой неистовый звездный вечер.
Скорее, скорее туда, где огни,
Сердце рвется навстречу сверканью.
Океан звездных капель прохладой манит
И электрическим щебетаньем.
Растворюсь в Млечной Речке, в круженье небес,
Буду плыть на волнах колыбельных.
Хорошо, что свободен Вселенский Лес,
Что дороги тут беспредельны.
Здесь Любовь, Безмятежность, и Свет, и Полет,
Тело легко, неведомы сроки.
Здесь боль отступает, и ведут хоровод
Щекотные иголочки токов.
Я лечу сквозь спирали, туманности, пыль,
Как танцор карнавального вальса…
…А потом возвращаюсь в больничную быль,
И жду покорно рассветного часа…
Продолжение следует