Начала публикацию продолжения "Острова"...
Когда я знаю, что кто-то начал читать, испытываю неодолимое желание "прочесть в синхрон".
Начала снова читать, пролог и пару глав прошла - и пришла в ужас! О Боги, о Ангелы земные-неземные! Я снова натыкалась на описки и недоделки - типа тут точки нет, тут опять лишнее многоточие или не подобран синоним, а тут предложение надо перетасовать…!! Вроде мелочи - а у меня шок. Неужели абсолютно все приходят в ужас от недоделок и недописок, всем стыдно? Неужели мне снова перечитывать? Я сдохну. Это нереально. Я больше не могу перечитывать. Я свихнусь.
А это - обещанный второй вариант посвящения Острову. Он возник, когда я не могла найти первый, перерыв черновики и папки. Нашла - потом. А сначала впала в панику и стала писать заново, вставляя те немногие фразы, что запомнила, буквально раз-два и обчелся. Получилось так. Длиннее. Вариант чем-то вернее, чем-то лучше, чем-то не лучше…
Но - другой!
Зеленый Остров в неземных зыбях
Манит к себе захватчиков и нищих.
Манит романтиков и навевает страх,
И гибнет всяк, кто в его недрах рыщет.
Зелёный Остров, ускользающий фантом.
Миров скрещенье, ненадёжный дом.
Кто приключений ищет - пропадёт,
А кто достигнет цели - тот умрёт.
Кто знает всё - тому прозрачен приговор.
И есть, за что бороться, и что жаждать.
Вампиры вы, но вы - заложники его.
И вам хранить его, и совершенства алкать.
Землянин бледный с брошенной Земли,
Которой жить недолго остаётся,
Ты стал игрушкой, но спасёшься ли?
Всё манит цель одна, и всё тебе неймётся.
И вот она, прекрасна и доступна,
Тебя спасла, сама ж не упаслась.
Но понял ли, что подфартило крупно?
Всё лезешь на рожон, всё видишь власть.
Сбежал и бросил ту, что полюбила.
Не пожелала жизнь твою испить.
Что безвозмездно умирала - но дарила.
Хотя и знала точно, что - не быть.
Так о чем ты мечтаешь, художница Анна,
Ты об этом хоть знаешь сама?
Ты любишь сестёр своих, только вот странно.
Любовь твоя с завистью обручена.
Ты дерзка, и вроде бы бунтуешь.
Но спасать никого не бралась.
А быть может, ты просто ревнуешь
Жаждешь доли сестры, чуешь власть.
Ты в мирах обличий много поменяла.
Питаясь ненавистью, одного желала.
Чтоб выпить досуха его, ты случай поджидала.
О Анна, глянь, какой была ты, и какою стала.
А ты, прекрасное и хрупкое создание,
Стократ упорнее своих врагов.
Тебя ведёт перерождение и знание
Об измененье правил и основ.
Готова пропадать, дабы опять родиться,
Безропотно и терпеливо жить.
Уйти в небытие, в котле свариться -
Чтобы потом стократно отомстить.
В волчицу алчную ты обратишься вскоре,
Чтоб взять реванш и королевой стать.
В одной упряжке, и с врагами в своре
Стремясь Меора гнуть, и гнать, и гнать.
Крылатая малютка, ясновидица,
Ему с тобою тоже доведётся свидеться.
Что ранило тебя в былом далёком,
Теперь питает и к всевластию зовёт.
В безгрешности твоей теперь немного проку.
Ты знаешь и падение, и взлёт.
Бесстрашье жадностью подменится однажды,
Чутьё с прозрением подменятся числом.
Ты путь свой собственный вела отважно,
Стократ сильнее стала. Не спасло.
А ты, красавица, своим уделом не гордилась,
Переболела им и гибель предпочла.
Почётным званием Меори не кичилась,
И ненавидела, и только тем жила.
Спасенья ожидала, но не верила,
И накопить не пожелала силу.
Вечной жертвой, Алис, быть невесело.
Но ты за всё сполна Меору отплатила.
Землянина приворожила ты из мести,
Но знала наперед - не быть вам вместе.
А тот всё гнался за своей химерой,
И в стремлении не знал ни сна, ни меры.
Что ж, мой Меор, какой огромный путь
Проделал ты, и все любви лишь ради!
Ты был жесток, ты видел жизни суть,
Но лишь одной желал в пути награды.
И гнался ты, сквозь жизни и миры,
За лживой грёзой, что без звука предала.
Что улизнула из твоей игры.
Но полно, разве же она - была?
Иллюзией питая свой обет,
Поймёшь ты поздно, что в душе не та заначка,
Что подлинной любви не здесь сияет свет.
И жизнь последнюю отдашь циркачке.
Цветок бесхитростный, без зависти и лжи,
Ты шла за ним оруженосцем верным,
И в стужу грела, и теряла миражи,
Сквозь скверну шла, но не пристала скверна.
Но не дождалась ты спасенья от Меора,
Ушла безропотно, не требуя любви, без спора.
О, королева Син, такие вот дела:
Тебе он дарит нынче бытие и царство.
Ты жизнь свою ему однажды отдала,
Теперь бери его, цари и властвуй.
И вот я перешла ко второй, заключительной части дилогии. Я так давно не перечитывала своего Меора, что всё позабыла, и теперь не могу оторваться, и ничего больше не хочу, и ничего не могу с собой поделать. Назло тем, для кого нет эротики.
Они не поймут, как можно хотеть отдаться своему персонажу. И я этого нисколько не стыжусь. Это желание меня воскрешает. Мой Меор меня гипнотически притягивает. Мне, как и Син, хочется сдаться ему и любить. Я хочу его. Я люблю всех своих героев. Ибо они прекрасны. И я плачу, когда они прекращают свой Путь.
Путь Меора - книга о Великой Любви. Она потрясает и чарует даже меня, автора...
".... Бесконечно долгими вечерами Инок рассказывал ей об Острове, их родном мире, соединённом с чередой других странных миров. Инок вспоминал, как забавы ради перескакивал из одного измерения в другое. Однажды он, по молодости, попытался остановить нашествие мардов, превращавших цветущую долину в поле боя, взрытое копытами, будто арт-обстрелом. В результате стадо прошло сквозь него, и Инок восстанавливался потом несколько недель под Храмовым Куполом. Вспоминал, как пришёл в Храм первый раз, совсем мальчиком, распираемый честолюбием, амбициями, неистовой жаждой власти и скрытых мудростей, пришёл бесстрашно, готовый к любым испытаниям, вплоть до готовности лечь на плиту и вобрать в себя Гарпик, либо погибнуть в нем. Вспоминал, как учился в Храмовой школе, жадно впитывая знания.
Рассказывал о внешне холодных и отстранённых, но, на самом деле, горячих и неистовых аристократах города Гарпа, их долготерпении и преданности своей замкнутой Родине. Вспоминал о Храмовых Праздниках, музыке Гарпика, вечно ускользающем плато, пульсирующей Стене вокруг Острова, бесстрашных рыбаках, кормильцах горожан, илобе и Касте художников и музыкантов, возглавляемой Мастером Лессом. Только о своих Меори он умалчивал, боясь ненароком испугать или огорчить маленькую танцовщицу, не вспоминал и о своей единственной и неповторимой возлюбленной, без которой Меор не может стать по-настоящему свободен.
А Синдра слушала его, затаив дыхание и приоткрыв рот, синие и чистые, как горное небо, глаза её горели изумлением и радостью узнавания.
Жизнь продолжала казаться Синдре увлекательнейшим приключением. ...."
https://www.proza.ru/avtor/kulichochek&book=17#17
Начала снова читать, пролог и пару глав прошла - и пришла в ужас! О Боги, о Ангелы земные-неземные! Я снова натыкалась на описки и недоделки - типа тут точки нет, тут опять лишнее многоточие или не подобран синоним, а тут предложение надо перетасовать…!! Вроде мелочи - а у меня шок. Неужели абсолютно все приходят в ужас от недоделок и недописок, всем стыдно? Неужели мне снова перечитывать? Я сдохну. Это нереально. Я больше не могу перечитывать. Я свихнусь.
А это - обещанный второй вариант посвящения Острову. Он возник, когда я не могла найти первый, перерыв черновики и папки. Нашла - потом. А сначала впала в панику и стала писать заново, вставляя те немногие фразы, что запомнила, буквально раз-два и обчелся. Получилось так. Длиннее. Вариант чем-то вернее, чем-то лучше, чем-то не лучше…
Но - другой!
Зеленый Остров в неземных зыбях
Манит к себе захватчиков и нищих.
Манит романтиков и навевает страх,
И гибнет всяк, кто в его недрах рыщет.
Зелёный Остров, ускользающий фантом.
Миров скрещенье, ненадёжный дом.
Кто приключений ищет - пропадёт,
А кто достигнет цели - тот умрёт.
Кто знает всё - тому прозрачен приговор.
И есть, за что бороться, и что жаждать.
Вампиры вы, но вы - заложники его.
И вам хранить его, и совершенства алкать.
Землянин бледный с брошенной Земли,
Которой жить недолго остаётся,
Ты стал игрушкой, но спасёшься ли?
Всё манит цель одна, и всё тебе неймётся.
И вот она, прекрасна и доступна,
Тебя спасла, сама ж не упаслась.
Но понял ли, что подфартило крупно?
Всё лезешь на рожон, всё видишь власть.
Сбежал и бросил ту, что полюбила.
Не пожелала жизнь твою испить.
Что безвозмездно умирала - но дарила.
Хотя и знала точно, что - не быть.
Так о чем ты мечтаешь, художница Анна,
Ты об этом хоть знаешь сама?
Ты любишь сестёр своих, только вот странно.
Любовь твоя с завистью обручена.
Ты дерзка, и вроде бы бунтуешь.
Но спасать никого не бралась.
А быть может, ты просто ревнуешь
Жаждешь доли сестры, чуешь власть.
Ты в мирах обличий много поменяла.
Питаясь ненавистью, одного желала.
Чтоб выпить досуха его, ты случай поджидала.
О Анна, глянь, какой была ты, и какою стала.
А ты, прекрасное и хрупкое создание,
Стократ упорнее своих врагов.
Тебя ведёт перерождение и знание
Об измененье правил и основ.
Готова пропадать, дабы опять родиться,
Безропотно и терпеливо жить.
Уйти в небытие, в котле свариться -
Чтобы потом стократно отомстить.
В волчицу алчную ты обратишься вскоре,
Чтоб взять реванш и королевой стать.
В одной упряжке, и с врагами в своре
Стремясь Меора гнуть, и гнать, и гнать.
Крылатая малютка, ясновидица,
Ему с тобою тоже доведётся свидеться.
Что ранило тебя в былом далёком,
Теперь питает и к всевластию зовёт.
В безгрешности твоей теперь немного проку.
Ты знаешь и падение, и взлёт.
Бесстрашье жадностью подменится однажды,
Чутьё с прозрением подменятся числом.
Ты путь свой собственный вела отважно,
Стократ сильнее стала. Не спасло.
А ты, красавица, своим уделом не гордилась,
Переболела им и гибель предпочла.
Почётным званием Меори не кичилась,
И ненавидела, и только тем жила.
Спасенья ожидала, но не верила,
И накопить не пожелала силу.
Вечной жертвой, Алис, быть невесело.
Но ты за всё сполна Меору отплатила.
Землянина приворожила ты из мести,
Но знала наперед - не быть вам вместе.
А тот всё гнался за своей химерой,
И в стремлении не знал ни сна, ни меры.
Что ж, мой Меор, какой огромный путь
Проделал ты, и все любви лишь ради!
Ты был жесток, ты видел жизни суть,
Но лишь одной желал в пути награды.
И гнался ты, сквозь жизни и миры,
За лживой грёзой, что без звука предала.
Что улизнула из твоей игры.
Но полно, разве же она - была?
Иллюзией питая свой обет,
Поймёшь ты поздно, что в душе не та заначка,
Что подлинной любви не здесь сияет свет.
И жизнь последнюю отдашь циркачке.
Цветок бесхитростный, без зависти и лжи,
Ты шла за ним оруженосцем верным,
И в стужу грела, и теряла миражи,
Сквозь скверну шла, но не пристала скверна.
Но не дождалась ты спасенья от Меора,
Ушла безропотно, не требуя любви, без спора.
О, королева Син, такие вот дела:
Тебе он дарит нынче бытие и царство.
Ты жизнь свою ему однажды отдала,
Теперь бери его, цари и властвуй.
И вот я перешла ко второй, заключительной части дилогии. Я так давно не перечитывала своего Меора, что всё позабыла, и теперь не могу оторваться, и ничего больше не хочу, и ничего не могу с собой поделать. Назло тем, для кого нет эротики.
Они не поймут, как можно хотеть отдаться своему персонажу. И я этого нисколько не стыжусь. Это желание меня воскрешает. Мой Меор меня гипнотически притягивает. Мне, как и Син, хочется сдаться ему и любить. Я хочу его. Я люблю всех своих героев. Ибо они прекрасны. И я плачу, когда они прекращают свой Путь.
Путь Меора - книга о Великой Любви. Она потрясает и чарует даже меня, автора...
".... Бесконечно долгими вечерами Инок рассказывал ей об Острове, их родном мире, соединённом с чередой других странных миров. Инок вспоминал, как забавы ради перескакивал из одного измерения в другое. Однажды он, по молодости, попытался остановить нашествие мардов, превращавших цветущую долину в поле боя, взрытое копытами, будто арт-обстрелом. В результате стадо прошло сквозь него, и Инок восстанавливался потом несколько недель под Храмовым Куполом. Вспоминал, как пришёл в Храм первый раз, совсем мальчиком, распираемый честолюбием, амбициями, неистовой жаждой власти и скрытых мудростей, пришёл бесстрашно, готовый к любым испытаниям, вплоть до готовности лечь на плиту и вобрать в себя Гарпик, либо погибнуть в нем. Вспоминал, как учился в Храмовой школе, жадно впитывая знания.
Рассказывал о внешне холодных и отстранённых, но, на самом деле, горячих и неистовых аристократах города Гарпа, их долготерпении и преданности своей замкнутой Родине. Вспоминал о Храмовых Праздниках, музыке Гарпика, вечно ускользающем плато, пульсирующей Стене вокруг Острова, бесстрашных рыбаках, кормильцах горожан, илобе и Касте художников и музыкантов, возглавляемой Мастером Лессом. Только о своих Меори он умалчивал, боясь ненароком испугать или огорчить маленькую танцовщицу, не вспоминал и о своей единственной и неповторимой возлюбленной, без которой Меор не может стать по-настоящему свободен.
А Синдра слушала его, затаив дыхание и приоткрыв рот, синие и чистые, как горное небо, глаза её горели изумлением и радостью узнавания.
Жизнь продолжала казаться Синдре увлекательнейшим приключением. ...."
https://www.proza.ru/avtor/kulichochek&book=17#17