Медленно поднялась по неосвещённой лестнице и вставила ключ в замок. Повернула ручку - правое запястье заныло. Открывшееся передо мной за дверью не было похоже на ту мастерскую, что я помнила. Всё оставалось на своих местах, но всё изменилось.
В это душное, давно не проветривавшееся, покрытое пылью помещение, где местами свисала путина, я медленно вошла. Присела на трёхногий стул у рабочего стола. Увидела старую доску, над которой работала в ночь накануне аварии два года назад. Она криво лежала так же, как я её и оставила. Тюбики с краской были разбросаны по всему столу - тогда я думала, что скоро сюда вернусь.
Как ни странно, материалом, очаровавшим меня больше, чем бумага, было дерево. Как бы сказать, в нём словно таилась жизнь. Душу, древнее жизни всего человечества, нечто вроде дыхания - мне хотелось визуализировать эти ощущения, невыразимые словами. Я прилагала все усилия, чтобы моя картина выглядела так, словно была написана сотни лет назад кем-то другим: наносила краски, будто выцветшие от времени, покрывала их желтоватым маслом из соевых бобов и кедра.
Так и был нарисован на доске, лежавшей на рабочем столе, некий женский профиль. Лицо молодой женщины, но молодой она не выглядела. Её волосы были забраны назад, а черты лица размыты, словно она старилась уже целое столетие. Лицо женщины, которое я рисовала снова и снова, внося бесчисленные изменения. Люди спрашивали меня:
- Кто это? Образ вашей матери? Или, может, отражение вашего внутреннего мира?
Она не была моей матерью и не напоминала никого из моих знакомых. Это была некая вечная женщина, сверхженщина. Человек, старевший за пределами времени. Да, это был кто-то вечный, призрак, мелькающий перед глазами: человек-отпечаток, человек-тень. А может, след жизней множества поколений, впитавшихся в половицы старого дома...
Однако, теперь я понимаю: что-то в этой женщине на меня похоже. Я в прошлом ждала меня. Она была моими устремлениями двухлетней давности, той частью меня, что хотела уйти за грань времени, незаметно раствориться в старых половицах. Я, что хотела быть медленно изглаженной временем, хотела как бы развалиться и рухнуть на ветру, как заброшенный дом, под снегом и дождем, среди полёвок.
Открыла окно, но в мастерской было невыносимо жарко.