Разное прекрасное за последнее время.
Просто накопилось, и захотелось поделиться.
В студии пошли всякие "этнические стилизации". Смысл в том, что мы изучаем искусство коренных народов разных континентов до прихода туда белого человека. Собственно, про это были африканские маски. Затем - придуманное австралийскими аборигенами направление "Западная пустыня", в котором используются мотивы древних рисунков, связанных с тотемными культами, "Эпохой сновидений" и прочей австралийской мифологией, которая большей частью посвящена животным-покровителям племен. Может в них присутствовать и человеческий след в виде отпечатков ступней и ладоней. Живопись эта чистая стилизация, с обильным орнаментом и точечным декором (дотстайл), но ни разу не бессмысленная, а довольно многослойная и многогранная, с разнообразной символикой.
Поэтому мы с детьми не просто рисовали кенгуру и коал: я просила их придумать свою "австралийскую историю" и сделать ее интерпретацию в "стиле аборигенов". В подборке есть и сюжеты о разрушительном присутствии человека в мире зверей, о гибели редких животных (особенно оплакивали дети мои сумчатого волка тилацина, истребленного в 20 веке), и о конфликте коренных жителей и их зверей с белым человеком, но есть и коалы-вомбаты, которых нежно поддерживают человеческие ладони, причем и белые, и смуглые. В общем, куча разных правильных идей, из-за чего, собственно, я особенно довольна этим циклом.
Сейчас мы заканчиваем стилизации совсем другого толка, по рисункам южноамериканского индейского племени мочика, входившего в империю инков. Это черно-белая графика. А с некоторыми группами уже началось наше путешествие в Мексику, к майя.
* * *
В понедельник мне удалось побывать еще в нескольких костромских музеях. (Кстати, город этот счастливо отличается от всех прочих провинциальных облцентров тем, что музеи в нем работают без выходных дней. Для меня это прямо щедрый дар, обычно везде кроме Питера понедельник получается несколько неполноценным из-за того, что все закрыто. А тут - масса возможностей!
Я сходила в местный краеведческий, он большой и информативный. Понятно, что основная часть "исторического"отдела посвящена золотому веку Костромы - семнадцатому, когда это был третий по величине, после Москвы и Ярославля, процветающий и богатый город, не только связанный с фамилиями Годуновых и Романовых, но имеющий свою неслабую архитектурную и живописную школы.
Здесь же неожиданно обнаружился зал западноевропейской живописи, сформировавшийся после дара восьми картин голландцев и фламандцев 17-18 века от предпринимателя Валерия Бабкина. Почему тут, а не в Романовском музее, не знаю, но полотна неплохого качества.
По пути заглянула в свеженький музей, открывшийся год назад в деревянном особняке Н.Вознесенской. Из Костромского музея-заповедника туда передали коллекцию кукол, больше тысячи. Выставка "Гостиная коллекционера" делится как бы на две части: в одной - куклы винтажные и антикварные, дорогие и изысканные. В другой - советские, и антураж там совершенно иной. Занятно, в общем.
Но лучший из музеев, увиденных мной, - театральный. расположенный в самом центре, на улице Симановского, совсем недалеко от театра Островского, куда я ходила накануне. Музею отданы два просторных помещения, правда, одно из них было заперто, но его для меня открыла единственная на все эти пространства пожилая хранительница, бывший работник костюмерно-бутафорского цеха, с удовольствием рассказавшая про каждый зал.
Здесь есть основная экспозиция, посвященная "Снегурочке" Островского и "Маскараду" Лермонтова, с подлинными, весьма эксцентричными костюмами (у спектаклей своеобразная трактовка), макетами, фотографиями и разнообразным реквизитом, вплоть до машин с шумовыми эффектами.
В цокольном этаже дома Волкова (купца, ставшего отцом основателя русского театра) - историческая экспозиция, от екатерининских времен до советских, когда по распоряжению Луначарского театральные наряды перешивали из приговоренных к уничтожению церковных облачений.
Такие костюмы есть в музее.
Второе помещение - выставочное. Одна из выставок рассказывает о театральных работах по пьесам В.Розова, чья творческая жизнь довольно тесно связана с городом.
Есть детское интерактивное пространство - по сказкам на восточные сюжеты: от "Золотого петушка" до "Тысячи и одной ночи". Тут я прямо позавидовала костромским детям - вот куда бы с удовольствием привела своих этой зимой, когда мы рисовали весь этот антураж.
Самые светлые и атмосферные залы посвящены, конечно же, пьесам Островского - трудно поверить, что здесь лишь театральный реквизит, настолько исторически убедительно выглядит каждая вещь.
В общем, будете в Костроме - не пропустите.
* * *
И про разные московские культпоходы.
Наконец-то удалось доехать до Пушкинского, до итальянской выставки, на которую так давно собиралась.
Это 70 полотен с натюрмортами эпохи барокко из российских коллекций. Сюжетно оно довольно разнообразно: не только цветы и фрукты, но и анималистические этюды, и всякое серебро-фарфор-гобелены, мебель и музыкальные инструменты, причем не только масло, но и графика, и венецианская мозаика.
Смотреть на сие великолепие могу до бесконечности, особенно учитывая, что наша художка пишет примерно то же, пусть и гораздо хуже, и не в таких впечатляющих масштабах. Так что я зависала у винограда Микеланджело Черквоцци, вкуснейших на вид черешен Джованни Станки, арбузов фон Тамма, просто изучая, как положен мазок и подобран тон рефлекса.
Среди художников не только итальянцы, но и немцы-голландцы. Из последних особенно хорош Абрахам Брейгель.
А это - Христиан Беренц.
Впрочем, самое потрясающее в картинах классической эпохи - это фактуры: такими осязаемыми, материальными они, наверное, не бывали в живописи ни в какие другие времена.
Гобелен с картины Максимилиана Пфайлера.
Больше всего, понятно, цветов - от малоформатных этюдов до роскошных гигантских полотен с мраморными вазонами и скульптурными головами.
Пейрано Джановезе
Из тех имен, что на слуху, одна картина Арчимбольдо из какой-то частной коллекции, написанная остроумно и убедительно, как все у этого живописца. "Мужской портрет".
А возможности компьютера помогают показать это полотно в обоих предполагаемых художником ракурсах - и в виде головы человека, и корзины с фруктами.
Выставка почти до конца мая - еще есть время глянуть, если интересно.
Забрела я и на основную экспозицию музея, которая постоянно меняется в деталях. В этот раз внизу под греческим двориком обнаружился зал немецкого Возрождения. А я-то гадала, куда подевался из Пушкинского Кранах...
Еще одну выставку я посмотрела в Еврейском музее, где прежде бывать не доводилось.
На "Еврейский авангард" я пошла, купившись на имена Шагала, Альтмана и Штеренберга. Сразу скажу - никакого Шагала там почти нет, только проекции картин и пара графических работ. Да и двое других мастеров не особо интересно представлены.
Но выставка все равно неплохая. Целый зал посвящен народному еврейскому искусству: свитки Торы, скрижали, детские амулеты, настенные лубки, та национальная культура, мотивами которой вдохновлялось творчество художников.
Остальные залы рассказывают о еврейском искусстве двадцатых годов, чуть ли не единственной эпохи, когда национальный авангард мог существовать комфортно и разнообразно: здесь и история Культур-лиги, и театральные эскизы к работам Михоэлса, Эфроса, Грановского, и макеты, и афиши.
Живописи тоже достаточно: кроме Штеренберга и Альтмана, есть и Тышлер, и Лабас, и Фальк. И очень много графики: от иллюстраций и жанровых сцен до афиш и супрематических этюдов.
Иссахар Бер Рыбак
Почему-то именно рисунки, на редкость пронзительно и щемяще передающие атмосферу местечек, впечатлили гораздо сильнее, чем разный "цветодинамический" и "электромеханический" авангард. Они и запомнились больше всего.
Герш Ингер
В среду вечером я сходила в театр Сатиры, на мюзикл.
Идет он уже больше десяти лет, и в нем удивительным образом сумели объединить несколько историй из рассказов О'Генри, среди которых был и любимый "Последний лист", а также "Фараон и хорал", "Русские соболя" и какой-то еще. Сюжеты не переплетались, просто чередовались сцены из рассказов, а все вместе должно было представить разные грани жизни Нью-Йорка конца 19 века, многоликого и непредсказуемого.
Надо сказать, что вкус постановщикам не изменил ни разу - ни в постановках музыкальных номеров, ни в актерской игре, ни в костюмах, все было как-то в рамках жанра. И смотрелось довольно цельно, нескучно. В наше время даже это уже ценно, несмотря на то, что с вокалом в театре Сатиры стало нынче сильно хуже, чем в былые годы.
Учитывая, как я нынче опасаюсь ходить в театры из-за бесчисленных экспериментов и вольностей с сюжетами и текстами, в данном случае - обошлось. Значит, сюда можно еще как-нибудь сходить.
Ну вот, вроде обо всем рассказала вкратце.
Что у вас нового?
В студии пошли всякие "этнические стилизации". Смысл в том, что мы изучаем искусство коренных народов разных континентов до прихода туда белого человека. Собственно, про это были африканские маски. Затем - придуманное австралийскими аборигенами направление "Западная пустыня", в котором используются мотивы древних рисунков, связанных с тотемными культами, "Эпохой сновидений" и прочей австралийской мифологией, которая большей частью посвящена животным-покровителям племен. Может в них присутствовать и человеческий след в виде отпечатков ступней и ладоней. Живопись эта чистая стилизация, с обильным орнаментом и точечным декором (дотстайл), но ни разу не бессмысленная, а довольно многослойная и многогранная, с разнообразной символикой.
Поэтому мы с детьми не просто рисовали кенгуру и коал: я просила их придумать свою "австралийскую историю" и сделать ее интерпретацию в "стиле аборигенов". В подборке есть и сюжеты о разрушительном присутствии человека в мире зверей, о гибели редких животных (особенно оплакивали дети мои сумчатого волка тилацина, истребленного в 20 веке), и о конфликте коренных жителей и их зверей с белым человеком, но есть и коалы-вомбаты, которых нежно поддерживают человеческие ладони, причем и белые, и смуглые. В общем, куча разных правильных идей, из-за чего, собственно, я особенно довольна этим циклом.
Сейчас мы заканчиваем стилизации совсем другого толка, по рисункам южноамериканского индейского племени мочика, входившего в империю инков. Это черно-белая графика. А с некоторыми группами уже началось наше путешествие в Мексику, к майя.
* * *
В понедельник мне удалось побывать еще в нескольких костромских музеях. (Кстати, город этот счастливо отличается от всех прочих провинциальных облцентров тем, что музеи в нем работают без выходных дней. Для меня это прямо щедрый дар, обычно везде кроме Питера понедельник получается несколько неполноценным из-за того, что все закрыто. А тут - масса возможностей!
Я сходила в местный краеведческий, он большой и информативный. Понятно, что основная часть "исторического"отдела посвящена золотому веку Костромы - семнадцатому, когда это был третий по величине, после Москвы и Ярославля, процветающий и богатый город, не только связанный с фамилиями Годуновых и Романовых, но имеющий свою неслабую архитектурную и живописную школы.
Здесь же неожиданно обнаружился зал западноевропейской живописи, сформировавшийся после дара восьми картин голландцев и фламандцев 17-18 века от предпринимателя Валерия Бабкина. Почему тут, а не в Романовском музее, не знаю, но полотна неплохого качества.
По пути заглянула в свеженький музей, открывшийся год назад в деревянном особняке Н.Вознесенской. Из Костромского музея-заповедника туда передали коллекцию кукол, больше тысячи. Выставка "Гостиная коллекционера" делится как бы на две части: в одной - куклы винтажные и антикварные, дорогие и изысканные. В другой - советские, и антураж там совершенно иной. Занятно, в общем.
Но лучший из музеев, увиденных мной, - театральный. расположенный в самом центре, на улице Симановского, совсем недалеко от театра Островского, куда я ходила накануне. Музею отданы два просторных помещения, правда, одно из них было заперто, но его для меня открыла единственная на все эти пространства пожилая хранительница, бывший работник костюмерно-бутафорского цеха, с удовольствием рассказавшая про каждый зал.
Здесь есть основная экспозиция, посвященная "Снегурочке" Островского и "Маскараду" Лермонтова, с подлинными, весьма эксцентричными костюмами (у спектаклей своеобразная трактовка), макетами, фотографиями и разнообразным реквизитом, вплоть до машин с шумовыми эффектами.
В цокольном этаже дома Волкова (купца, ставшего отцом основателя русского театра) - историческая экспозиция, от екатерининских времен до советских, когда по распоряжению Луначарского театральные наряды перешивали из приговоренных к уничтожению церковных облачений.
Такие костюмы есть в музее.
Второе помещение - выставочное. Одна из выставок рассказывает о театральных работах по пьесам В.Розова, чья творческая жизнь довольно тесно связана с городом.
Есть детское интерактивное пространство - по сказкам на восточные сюжеты: от "Золотого петушка" до "Тысячи и одной ночи". Тут я прямо позавидовала костромским детям - вот куда бы с удовольствием привела своих этой зимой, когда мы рисовали весь этот антураж.
Самые светлые и атмосферные залы посвящены, конечно же, пьесам Островского - трудно поверить, что здесь лишь театральный реквизит, настолько исторически убедительно выглядит каждая вещь.
В общем, будете в Костроме - не пропустите.
* * *
И про разные московские культпоходы.
Наконец-то удалось доехать до Пушкинского, до итальянской выставки, на которую так давно собиралась.
Это 70 полотен с натюрмортами эпохи барокко из российских коллекций. Сюжетно оно довольно разнообразно: не только цветы и фрукты, но и анималистические этюды, и всякое серебро-фарфор-гобелены, мебель и музыкальные инструменты, причем не только масло, но и графика, и венецианская мозаика.
Смотреть на сие великолепие могу до бесконечности, особенно учитывая, что наша художка пишет примерно то же, пусть и гораздо хуже, и не в таких впечатляющих масштабах. Так что я зависала у винограда Микеланджело Черквоцци, вкуснейших на вид черешен Джованни Станки, арбузов фон Тамма, просто изучая, как положен мазок и подобран тон рефлекса.
Среди художников не только итальянцы, но и немцы-голландцы. Из последних особенно хорош Абрахам Брейгель.
А это - Христиан Беренц.
Впрочем, самое потрясающее в картинах классической эпохи - это фактуры: такими осязаемыми, материальными они, наверное, не бывали в живописи ни в какие другие времена.
Гобелен с картины Максимилиана Пфайлера.
Больше всего, понятно, цветов - от малоформатных этюдов до роскошных гигантских полотен с мраморными вазонами и скульптурными головами.
Пейрано Джановезе
Из тех имен, что на слуху, одна картина Арчимбольдо из какой-то частной коллекции, написанная остроумно и убедительно, как все у этого живописца. "Мужской портрет".
А возможности компьютера помогают показать это полотно в обоих предполагаемых художником ракурсах - и в виде головы человека, и корзины с фруктами.
Выставка почти до конца мая - еще есть время глянуть, если интересно.
Забрела я и на основную экспозицию музея, которая постоянно меняется в деталях. В этот раз внизу под греческим двориком обнаружился зал немецкого Возрождения. А я-то гадала, куда подевался из Пушкинского Кранах...
Еще одну выставку я посмотрела в Еврейском музее, где прежде бывать не доводилось.
На "Еврейский авангард" я пошла, купившись на имена Шагала, Альтмана и Штеренберга. Сразу скажу - никакого Шагала там почти нет, только проекции картин и пара графических работ. Да и двое других мастеров не особо интересно представлены.
Но выставка все равно неплохая. Целый зал посвящен народному еврейскому искусству: свитки Торы, скрижали, детские амулеты, настенные лубки, та национальная культура, мотивами которой вдохновлялось творчество художников.
Остальные залы рассказывают о еврейском искусстве двадцатых годов, чуть ли не единственной эпохи, когда национальный авангард мог существовать комфортно и разнообразно: здесь и история Культур-лиги, и театральные эскизы к работам Михоэлса, Эфроса, Грановского, и макеты, и афиши.
Живописи тоже достаточно: кроме Штеренберга и Альтмана, есть и Тышлер, и Лабас, и Фальк. И очень много графики: от иллюстраций и жанровых сцен до афиш и супрематических этюдов.
Иссахар Бер Рыбак
Почему-то именно рисунки, на редкость пронзительно и щемяще передающие атмосферу местечек, впечатлили гораздо сильнее, чем разный "цветодинамический" и "электромеханический" авангард. Они и запомнились больше всего.
Герш Ингер
В среду вечером я сходила в театр Сатиры, на мюзикл.
Идет он уже больше десяти лет, и в нем удивительным образом сумели объединить несколько историй из рассказов О'Генри, среди которых был и любимый "Последний лист", а также "Фараон и хорал", "Русские соболя" и какой-то еще. Сюжеты не переплетались, просто чередовались сцены из рассказов, а все вместе должно было представить разные грани жизни Нью-Йорка конца 19 века, многоликого и непредсказуемого.
Надо сказать, что вкус постановщикам не изменил ни разу - ни в постановках музыкальных номеров, ни в актерской игре, ни в костюмах, все было как-то в рамках жанра. И смотрелось довольно цельно, нескучно. В наше время даже это уже ценно, несмотря на то, что с вокалом в театре Сатиры стало нынче сильно хуже, чем в былые годы.
Учитывая, как я нынче опасаюсь ходить в театры из-за бесчисленных экспериментов и вольностей с сюжетами и текстами, в данном случае - обошлось. Значит, сюда можно еще как-нибудь сходить.
Ну вот, вроде обо всем рассказала вкратце.
Что у вас нового?