Завершаю эстонский отчет. Все и сразу.
Если купить 72-часовую таллинскую музейную карту вечером, то она будет действовать по сути четыре дня. За это время Старый город был дотошно обследован до последней башни: на третий день в ночи, после рождественского органного концерта в Нигулисте меня занесло еще и в совершенно дивный музей театра и музыки по соседству. Хоть я и пришла незадолго до закрытия, для меня одной включали записи хоров и песен, игру разных инструментов и оркестров. Но я ничего там не сняла, ибо забыла в кармане куртки телефон.
Дальнейшие же таллинские прогулки уводили за пределы старого города. Отель "Сокос Виру", где я жила (здесь должна быть длинная хвалебная ода отелю, но его я тоже, увы, не сфотографировала), расположен не только рядом с главными воротами Старого города, но и близ конструктивистского "квартала Ротерманни", где некогда была заброшенная промзона (там даже снимали "Сталкера"), но потом, уже в нынешнем веке, ее перестроили во вполне себе фешенебельный деловой район, упирающийся в берег Финского залива.
Я сунулась туда ради Музея эстонской архитектуры, расположенного в здании бывшего Соляного склада.
Весь первый этаж занимает история эстонской архитектуры в макетах, выше - временные выставки. Надо сказать, увиденное мною в макетах и в реальности порой заметно отличалось друг от друга. Вот, например, макет ратушной площади в Нарве. Ниже будет "оригинал" - разница весьма ощутима.
Еще несколько остановок на трамвае, и попадаешь в район Кадриорг (некогда Екатериненталь - в честь второй жены царя Петра, с которой он любил проводить время в старом Ревеле), с обширным ухоженным парком, тоже одной стороной выходящим к морю.
Внутри парка скрывается симпатичный старый дворец, выстроенный в традициях голландского барокко - летняя резиденция Петра Первого.
Парадные залы дворца Кадриорг:
Помимо роскошных интерьеров, в которых не успели пожить ни сам император, ни его жена, здесь можно полюбоваться коллекцией картин и скульптур старых мастеров - от Йорданса до местных культовых академистов: скульптора Августа Вайценберга, "эстонского Кановы" и художника Иоганна Келера. Оба они, между прочим, получили отличное образование в Петербургской Академии художеств во времена Брюллова и Иванова.
Знаменитая на всю Эстонию "Линда" Вайценберга:
В полукилометре от дворца - небольшой уютный домик, где у некой немецкой фрау сперва снимали, а затем и выкупили компактные четырехкомнатные апартаменты русский император с любимой женой, пока шло строительство большого дворца.
В отличие от Кадриорга, который многократно реставрировался, здесь почти в неизменном виде сохранились интерьеры начала 18 века и личные вещи царя, потому что музей в этом доме был организован уже в середине 19 века, и всю принадлежащую императорской чете скромную обстановку, вплоть до балдахина супружеской кровати, бережно хранили даже во время второй мировой войны.
Прямо напротив домика Петра - открытый в 2006 г. гигантский музей KUMU, здание, специально выстроенное для комфортного размещения всех художественных коллекций города.
Здесь я зависла надолго и до самого вечера не могла выбраться: несколько интереснейших выставок, основное собрание - все этапы эстонского искусства, начиная от эпохи барокко до наших дней, да еще и какие-то концептуальные экспозиции на верхних этажах, уютное кафе с замечательным капучино, в общем все было устроено так, чтобы пробыть в музее по возможности подольше.
Главные герои основной экспозиции - представители эстонской академической школы Вайценберг и Келер, о которых я выше писала. Первого уже показывала, а вот эпическое полотно Келера - про монахов, преследующих прекрасную колдунью Лорелею:
Но никакие эстонские классики не сравнятся с той выставкой, которая меня совершенно очаровала, и откуда я так долго не могла уйти: все возвращалась и возвращалась к этим вроде бы незатейливым, но таким завораживающе-волшебным полотнам. Каждое из них - окно в красочный мир, безусловно выдуманный, ни разу не реалистичный, полный скрытых смыслов и личных переживаний автора, словно передающий музыку души художника. И почему-то эти красочные "настроения" и "мелодии" оказались близки мне и не отпускали.
Фердинанд Рущиц "Осенний ветер"
Речь идет о выставке "Символизм в искусстве стран Балтии", которая стартовала в музее д'Орсе в Париже, а теперь ее показывают в Таллине. Открывая для себя европейский модерн, прибалтийские художники вплетали в него мотивы местной мифологии и литературы, почти мистическую красоту природы, собственные чувства и эмоции. Поэтому выставка и состоит из трех разделов - «Мифы и легенды», «Душа» и «Природа», и в каждом обнаружились неизвестные мне прежде имена, которые теперь буду помнить и знать.
Например, Фердинанд Рущиц, художник польско-белорусского происхождения, мастер невероятно эстетичной живописи с драгоценными, мерцающими пастозными фактурами - на поверхности моря, в листве деревьев, в движении туч...
Или праздничный, яркий, необыкновенно позитивный Конрад Мяги: оказывается, один из самых известных эстонских живописцев.
Он учился в Тарту и еще - в Академии Штиглица, в Петербурге. Считается, что он излишне приукрасил неброскую эстонскую природу, но как же радуют глаз его пейзажи. В KUMU сейчас его большая перональная выставка, до марта, кажется.
Конрад Мяги "Венеция"
А вот - не пейзаж, а просто песня какая-то: Вильгельм Пурвитис. Можно смотреть и смотреть, не отрываясь, так завораживает идущий от полотна свет...
Ну и, конечно, больше всего - знакомого Чюрлениса. В моем представлении он теперь стойко ассоциируется с органной музыкой, и его картины кажутся мне мелодиями, поднимающимися под стрельчатыми сводами таллинских церквей, выплескивающимися за их пределы, разливающимися в морозном воздухе над городом...
Все картины подобраны с редким вкусом, если бы их довезли до Москвы (вроде осенью планируется в Третьяковке какая-то выставка), пожалуй, я бы еще раз сходила.
Из теплых выставочных залов выхожу к набережной, где стоит знаменитая "Русалка" - памятник погибшему в 19 веке русскому броненосцу:
Поразительным контрастом после музейного буйства цвета выглядит зимнее море, у берега которого жмутся стаей продрогшие утки и чайки. Промозглая серость, пронизывающий ветер, сумеречные тучи...
Окоченевшей от ледяного ветра рукой бросаю монетку в свинцовые воды залива - куда-то на этот раз ее прибьет? В Питер, небось...
* * *
Рано утром веселый оранжевый поезд, что так замечательно смотрится на фоне белоснежных равнин заваленной снегом Эстонии, везет меня в древний Тарту: в 11-13 веках - новгородский Юрьев, затем ливонско-польско-шведский Дерпт. Нынче же это один из самых молодых городов по составу населения, ибо - университетский. Дерптский университет основан в 17 веке, и у него солидные, многовековые традиции.
Второй по величине после Таллина эстонский город оказывается маленьким, уютным и... деревянным. Целые кварталы невысоких разноцветных домиков-коттеджей сходятся у Старого города - сердца Тарту. Снег все идет и идет, город замело чуть ли не по самые крыши, улицы безнадежно пусты, если бы не "maps.me" (сколько раз я уже в поездках благословляла тех, кто ее придумал), спросить дорогу в центр точно было бы не у кого.
Заснеженные дороги выводят к холму Тооме, который связан с соседними двумя мостами - черным Чертовым мостом, одним из немногих бетонных в городе,
и светлым каменным Ангельским, за которым белеет купол Обсерватории.
По любому из них можно подняться на тартуский Вышгород - место, где находилось древнее городище, а затем и шведская крепость с готическим Домским собором.
Бастионы крепости были полностью разобраны, от величественного собора 13 века остались красно-кирпичные руины и уцелевшая восточная часть - хоры, куда некогда перенесли университетскую библиотеку, а ныне там - музей Тартусского университета.
Кроме смотрительницы, продающей билеты, мне по-прежнему не встречается ни одного человека - ни в музейных комнатах, ни на крутых лестницах, ведущих на верхние ярусы хор, ни в величественном Белом зале, где есть стенды, посвященные людям, работавшим в университете (среди них нахожу, например, витрину, посвященную Юрию Лотману).
Не могла не снять "детский уголок" - они есть абсолютно во всех музеях Эстонии и каждый раз поражают разнообразием выдумок, чем можно занять детей. В университетском музее предполагаются, похоже, разные научные эксперименты.
Протаптывая в снегу дорожки, начинаю спускаться с холма, и мне открывается лежащий внизу Старый город, зачарованный, заснеженный, безлюдный и тихий.
На ратушной площади лишь две фигурки - бронзовые "целующиеся студенты", обмотанные общим шарфом. Нарядная елка увешана детскими рисунками-новогодними пожеланиями, на рождественских прилавках разложены товары, варится глинтвейн, пахнет кофе и булочками, но покупателей нет, и продавцы безнадежно мерзнут в своих деревянных домиках...
Иду греться в "Кривой дом" недалеко от набережной Эмайыги, местную "пизанскую башню", покосившуюся в 19 веке.
Теперь здесь Тартусский художественный музей, в котором тоже нет никого, кроме смотрителей. Но зато есть замечательная выставка эстонских женщин-художниц. Где мне встречается всего один человек - и тот в зеркале.
На обратном пути прохожу мимо старго здания Тартусского университета.
Дверь его гостеприимно открыта, на входе нет ни вахтеров, ни охранников. Коридоры безлюдны. Пока я бродила по ним в поисках художественного собрания университета, мне так никто и не встретился. Я тихо вышла, прикрыв тяжелые двери за собой.
Таким и остался в памяти Тарту - заколдованным зимним городом, откуда, словно по волшебству, исчезли почти все жители, и он стоит себе в тишине - пустынный, безмолвный, засыпанный пушистым снегом...
* * *
Из Таллина в Нарву, город на восточной границе Эстонии, лучше всего ехать автобусом. Это и бюджетно (всего пять евро), и очень комфортно: сервис включает даже фильмы на встроенных в сидение экранах, мой сосед по креслу всю дорогу смотрел мультики.
Здание вокзала в Нарве существует, но не работает. Оно недавно встроено, но не сдано, поэтому приезжающим-отъезжающим не доступны ни кассы, ни туалет, ни камеры хранения. Нужно как-то справляться без них. И это сразу напоминает мне незабвенной памяти питерские станции, наглухо закрытые, с неработающими "удобствами".
Древний город, который некогда был одним из значимых центров торговли на Балтике, имел красивый барочный облик, нынче выглядит довольно неказисто. Вторая мировая война уничтожила исторический центр, в котором практически не осталось прежней застройки. Почему-то здесь решили не восстанавливать архитектурный ансамбль Старого города .
Все в эстонской Нарве настолько напоминает о родной Балашихе, что периодически кажется - ты уже вернулся домой.
Но вроде нет, все названия - на эстонском языке, хоть они радуют глаз приезжего русского туриста.
Отель "Нарва", где я поселилась, выглядит совершенно так же, как десятки похожих гостиниц из русских провинциальных городов.
По-эстонски не говорит никто, зато русская речь слышна повсюду - ее использует 90 процентов населения города. Названия магазинов, таблички на домах - эстонские, но лишь официальные.
После аккуратной, ухоженной рождественской Ратуши в Тарту аналогичная в Нарве озадачивает (помните макет?).
Главный собор города - Воскресенский, православный, площади вокруг него нет, одни хрущевские пятиэтажки.
Единственная наряженная елка стоит у контрольно-пропускного пункта, ибо именно здесь пересекают границу с Эстонией русские гости - на автобусах, машинах и пешком, из Ивангорода, по мосту через реку Нарву. И это место - самое многолюдное, многомашинное и оживленное. Вечером отправляюсь гулять по городу и быстро нахожу прямо за гостиницей тот самый средневековый замок "Германн", ради которого приехала сюда.
А наутро отправляюсь к его воротам. Музей открыт, и в башне тепло и гостеприимно горит свет.
Вообще-то Нарва основана аж в 13 веке. Уже во времена Древней Руси здесь проходил путь "Из варяг в греки". Затем город захватили датчане, а потом он принадлежал Ливонскому ордену. Мощную крепость на берегу реки Нарвы немцы стали возводить в 14 веке, а в 15-м по приказу Ивана Третьего на противоположном берегу поднялась русская цитадель. Так и стоят они с тех пор друг против друга - две крепости по разные стороны границы.
Русские захватили Нарву во время Ливонской войны. Шведам она досталась в самом конце 16 века, а в начале 18-го Петр отбил ее обратно, и город вошел в состав Российской империи.
О Северной войне напоминает статуя льва перед замком, зачем-то поставленная в память о шведской победе 1700 года в 1936-м, а в 2000-м торжественно восстановленная.
"Старый Германн" с тех пор утратил стратегическое значение. Музеем же он стал лишь в двадцатом веке. Все восемь ярусов здания наглядно и выразительно демонстрируют рыцарский быт (и туалет, который мне так помнился с прошлых поездок, я тоже нашла, хотя он умело замаскирован), оружие, макеты и модели. А наверху - прекрасная смотровая площадка, откуда видно не только город, но и море.
На предпоследнем ярусе выставка (Юля, тебе бы понравилось, наверное) с домотканными половиками, которые ткали множество участников какой-то этнографической акции.
Пока я созерцала с высоты башни Германа Ивангородскую крепость по другую сторону границы, мысль о том, не сходить ли туда, не покидала меня. Но в окнах ее не горел ни один огонек, внутри не наблюдалось даже слабого шевеления, и мне не хотелось преодолевать четыре паспортных контроля (ибо границу по пешеходному мосту нужно было пересечь туда и обратно), чтобы поцеловать запертые ворота музея. Когда-нибудь, по теплу съезжу...
Для туристов в Нарвском замке открыт еще и внутренний двор с ремесленными мастерскими.
За башней в уголке большого двора притулился Ленин, указующий перстом на мусорные баки:
Вечером возвращаюсь из Нарвы в аэропорт Таллина.
Детский уголок в зале вылета я не могла не сфотографировать - ну красота же?
Пожалуй, если бы не долгая и нудная проверка на таможне (зачем-то мой рюкзак трижды пропускали через сканнеры, а ботинки - дважды) и не задержка вылета на час по непонятным причинам, поездку можно было бы считать идеальной.
И это все, что я хотела рассказать об эстонских каникулах.