(no subject)
Знаешь, что меня пугает на карантине? что мне нормально. Что мне, получается, не очень-то нужны люди. От этого мурашки и не особенно радует, ведь карантин закончится, а ощущение и воспоминание останется. Когда эта толпа в голове со своими «иди общайся», «иди знакомься», «совсем скоро старая станешь - вообще ни с кем не подружишься», «делай нетворкинг» заткнулась легитимно. Законно.
Мне ведь не нужны советы - я и сама себе, и другим понасоветую. С трудом сдерживаюсь, когда вижу своих замужних или парных погодок, чтоб не наброситься с «ЧЕГО НЕ РОЖАЕШЬ? ИДИ БЫСТРО РОЖАЙ ИЛИ РАСХОДИТЕСЬ, НЕ ТЕРЯЙ ВРЕМЯ»
Детоцентризм во мне ооочень сильный. Но как я, гребаный отшельник, могу иметь мужа и детей? А вдруг я проснусь однажды с мыслью - «что вы блять меня такое?» соберу рюкзачок в 4 утра и свалю. И им будет очень больно. И мне их уже невыразимо жаль.
Конечно, есть люди, с которыми мне хочется быть. Но их очень мало. А на остальных... у меня будто стал раскрываться рецептор, который отвечает за тошноту.
Будто все годы раньше я его заглушала, забивала это чувство тошноты, потому что надо ЖИТЬ. Для человека жить=жить в обществе. А ни одного общества, где бы меня любили и ценили, где бы по мне горевали и скучали я не знаю. Ни в детском саду, ни в одной из школ, ни в универе, ни на работах. Компании друзей у меня никогда не было, я общалась всегда только персонально. Но и даже так меня не принимали. И когда я набиралась сил - уходила. И от Карины, и от Алисы. Этой любви и ценности, нужности и важности мне будто требуется в разы, в порядки раз больше, чем остальным. И от этого - стыдно!.. Невероятно, до красных ушей! Как самого грязного и мерзкого извращения.
Боль от непринятия сменялась на боль от одиночества. Хотя... В том общении одиночества было не меньше. Когда чем-то из души делилась - не подхватывали. Обсмеивали, «опять ты умничаешь», или просто не слушали.
Может, поэтому моя привычная роль - это или наработанный набор функций «официантка», «менеджер», или биоаксессуар, который просто молчит. Может поэтому мне так хотелось и хочется быть красивой, чтоб меня хоть как-то так принимали и замечали?
Можно подумать, что меня понимает и принимает Аркадий. Но от него меня тошнит и тянет блевать особенно сильно, от этого латентного пидорка. Я просто терплю и пользуюсь. Читать его дурно написанные графоманские романтические строки мне липко. Потому что сам он липкий, бесхребетный обдроченый слизень. Талантливый, необычный, образованный.
Возможно, я должна подстричься в монахини или суициднуться, так как искренней радости этот мир мне не приносит, а обязательств ни перед каким живым существом я не имею.
Я не могу придумать себе смысл жизни. Намеренно родить его? Слишком люблю и ценю чужую человеческую жизнь, душу и Свободу, чтобы обрекать кого-то на это. Даже не давая выбора.
У меня есть вопрос, который я не смею задать живым людям, для родителей и матерей в первую очередь - что с вами будет, если ваши дети умрут? Кем вы станете? Чем вы будете? Как вы сможете жить дальше?
Я забралась в свою скорлупку, своё яичко и мне тут хорошо. В этом яичке у меня свой мир, и мне даже делать для него ничего не нужно. Я могу часами просто смотреть в одну точку, мечтать и фантазировать, и так мне чудесно и тихо. Я стала меньше есть, но не от стресса, а наоборот.
Меня не тошнит, мне не больно.