Moя Родина не Россия, а Петербург
Я поддерживаю многих из тех, кто вышел на Русский марш, так как поддерживаю любую оппозицию нынешней власти негодяев. Но сам бы я участия в марше не принял, и вот почему.
Мне глубоко противна фашистская демагогия о скрепах и вставании с колен. Но мне также не близка концепция великой, «правильной» России, отстаиваемая теми, кого принято называть «националистами». Мне вообще чужды любые идеи любого государственного могущества. Все великие государства суть зло, ибо подавляют индивидуальность во имя своего мнимого величия. Поэтому я отвергаю идею «великой России для русских», также как я отвергаю идею «великой Америки для американцев». И великий Китай, и великий Иран, и великая Украина, и великая Албания - все это равнозначные проявления зла и агрессивного начала. Любая власть, облачающаяся в мантию величия; любая власть, разглагольствующая о судьбоносной миссии своего народа; любая власть, настаивающая на превосходстве культуры своей страны; любая власть, настаивающая на праве вмешиваться в дела других стран вызывает у меня неприязнь.
Более того, я считаю, что каждое современное государство в той или иной степени сохраняет все из этих перечисленных негативных качеств и потому по сути своей порочно и противно человеческой природе. Государство как явление современности есть антипод и враг личности. Основа любого современного государства - насилие над индивидуумом и непрерывное обогащение правящей элиты, контролирующей рычаги этого насилия. Практически любое государство рассматривает личность как субъект своей власти, как свое имущество, призванное ему служить. Но должно быть ровно наоборот: государство должно быть субъектом личности, государство должно служить интересам общества. Поэтому я не приемлю ни одну из концепций государственности, предлагаемых в нынешнем идеологическом мейнстриме.
Я не соотношу себя с Россией - ни с имперской, ни фашистской, ни с либеральной, ни с патриархальной. Я регионалист. Мой прадед происходил из старинного украинского дворянского рода, и еще в XVII веке, как утверждает википедия, его предки были казаками Киевского городового полка. Как военный он в частности служил в Польше, где женился на моей прабабушке, происходившей из польского дворянского рода. Мой отец всю юность провел в Латвии, но первым языком, на котором он заговорил, был украинский. Я имею право на гражданство Израиля и являюсь гражданином США, при этом уже много лет живу в Таиланде. Но моя Родина - не Россия, и тем более не Советский Союз, и даже не Америка, не Украина, не Таиланд, и не Израиль, а Петербург, где я родился и вырос и где моя семья живет уже как минимум 150 лет. Вот за его интересы я готов бороться.
Я выступаю за концепцию микрогосударства, сродни древнегреческого города-государства. Только на небольшой территории можно создать систему, которая была бы основана на уважение прав личности и которая стала бы инструментом, служащим интересам общества. Только граждане микрогосударства должны иметь право решать, как им жить, какие налоги платить, какие предметы вводить в школьную программу, в каком возрасте жениться, на каких языках составлять официальные документы, и какими юридическими законами руководствоваться. Чем меньше общество, тем выше степень прозрачности управления и тем сильнее уровень представительности электората в правительстве. Более того, только при такой системе электорат как сообщество личностей может сам принимать максимальное участие в управлении.
И только при такой системе станет возможным мирное сосуществование на планете. Большинство всех крупных войн - результат несовпадения и даже антагонистичности интересов, а также - результат ксенофобных настроений. Когда крупные государства разобьются на микрогосударства, каждое из микрогосударств будет объединено культурно и исторически несоизмеримо больше, чем крупные государства. Каждое из микрогосударств будет сфокусировано на собственных интересах, и основания для конфликтов уменьшатся. А вопрос защиты от агрессии крупной державы, все еще не желающей дезинтегрироваться, будет вопросом коллективной безопасности.
Так что мои взгляды никак не укладываются в рамки представлений о российской (да и любой другой) государственности, отстаиваемых правительством или оппозицией. Но, как я сказал, оппозицию я все же поддерживаю, ибо есть шанс, что регионализм, в конце концов, начнется с нее.
Мне глубоко противна фашистская демагогия о скрепах и вставании с колен. Но мне также не близка концепция великой, «правильной» России, отстаиваемая теми, кого принято называть «националистами». Мне вообще чужды любые идеи любого государственного могущества. Все великие государства суть зло, ибо подавляют индивидуальность во имя своего мнимого величия. Поэтому я отвергаю идею «великой России для русских», также как я отвергаю идею «великой Америки для американцев». И великий Китай, и великий Иран, и великая Украина, и великая Албания - все это равнозначные проявления зла и агрессивного начала. Любая власть, облачающаяся в мантию величия; любая власть, разглагольствующая о судьбоносной миссии своего народа; любая власть, настаивающая на превосходстве культуры своей страны; любая власть, настаивающая на праве вмешиваться в дела других стран вызывает у меня неприязнь.
Более того, я считаю, что каждое современное государство в той или иной степени сохраняет все из этих перечисленных негативных качеств и потому по сути своей порочно и противно человеческой природе. Государство как явление современности есть антипод и враг личности. Основа любого современного государства - насилие над индивидуумом и непрерывное обогащение правящей элиты, контролирующей рычаги этого насилия. Практически любое государство рассматривает личность как субъект своей власти, как свое имущество, призванное ему служить. Но должно быть ровно наоборот: государство должно быть субъектом личности, государство должно служить интересам общества. Поэтому я не приемлю ни одну из концепций государственности, предлагаемых в нынешнем идеологическом мейнстриме.
Я не соотношу себя с Россией - ни с имперской, ни фашистской, ни с либеральной, ни с патриархальной. Я регионалист. Мой прадед происходил из старинного украинского дворянского рода, и еще в XVII веке, как утверждает википедия, его предки были казаками Киевского городового полка. Как военный он в частности служил в Польше, где женился на моей прабабушке, происходившей из польского дворянского рода. Мой отец всю юность провел в Латвии, но первым языком, на котором он заговорил, был украинский. Я имею право на гражданство Израиля и являюсь гражданином США, при этом уже много лет живу в Таиланде. Но моя Родина - не Россия, и тем более не Советский Союз, и даже не Америка, не Украина, не Таиланд, и не Израиль, а Петербург, где я родился и вырос и где моя семья живет уже как минимум 150 лет. Вот за его интересы я готов бороться.
Я выступаю за концепцию микрогосударства, сродни древнегреческого города-государства. Только на небольшой территории можно создать систему, которая была бы основана на уважение прав личности и которая стала бы инструментом, служащим интересам общества. Только граждане микрогосударства должны иметь право решать, как им жить, какие налоги платить, какие предметы вводить в школьную программу, в каком возрасте жениться, на каких языках составлять официальные документы, и какими юридическими законами руководствоваться. Чем меньше общество, тем выше степень прозрачности управления и тем сильнее уровень представительности электората в правительстве. Более того, только при такой системе электорат как сообщество личностей может сам принимать максимальное участие в управлении.
И только при такой системе станет возможным мирное сосуществование на планете. Большинство всех крупных войн - результат несовпадения и даже антагонистичности интересов, а также - результат ксенофобных настроений. Когда крупные государства разобьются на микрогосударства, каждое из микрогосударств будет объединено культурно и исторически несоизмеримо больше, чем крупные государства. Каждое из микрогосударств будет сфокусировано на собственных интересах, и основания для конфликтов уменьшатся. А вопрос защиты от агрессии крупной державы, все еще не желающей дезинтегрироваться, будет вопросом коллективной безопасности.
Так что мои взгляды никак не укладываются в рамки представлений о российской (да и любой другой) государственности, отстаиваемых правительством или оппозицией. Но, как я сказал, оппозицию я все же поддерживаю, ибо есть шанс, что регионализм, в конце концов, начнется с нее.