«Нос». Шостакович - Коски. Видео
«НОС»
Дмитрий Шостакович
Королевский оперный театр, Великобритания
Постановка - Барри Коски
Номинант престижной международной оперной премии 2017 в секции "Новая постановка"
У известного австралийского режиссера, интенданта Комической оперы в Берлине Барри Коски затянулся "русский период". Он поставил подряд сразу несколько классических опер русских композиторов. Теперь на очереди - сочинение в трех актах Дмитрия Шостаковича «НОС» по мотивам повести Николая Гоголя.
Несмотря на кислую реакцию заморских критиков, не обнаруживших сюрреалистическую сатиру на советскую власть, Коски не унывает и ставит "какофонию и хаос о другом": страхе потери, паранойе, оживших частях тела, сексуальности и кастрации. Правда, после просмотра этой мозаичной и очень однотонной работы до конца дожила лишь одна линия: про "фрика натурального", как нарекли асессора Ковалева в редакции. Австралийский режиссер в этом случае глубоко не копал, и шел, так сказать, от себя.
По-Коски причина отделения конечности от тела - банальна. Нос - это penis, решивший отправиться с шалавистыми подружками по петербургским улицам гулять. Проститутки Санкт-Петербурга, по мнению режиссера и израильского художника Буки Шифф, крепкие такие девицы на каблуках, наряжены в высокие шапки с начесом и натуральные меховые манто поверх полуголого тела в гипюровом белье. Причем эти роли в спектакле исполняют мужчины. Почему? А потому, что режиссер - самый ярый пропагандист субкультуры ЛГБТ в Европе. Он по любому поводу выпускает на сцену танцующих в исподнем солдат, горожан, соседей, чиновников и даже призраков. А тут еще речь идет о сказочных российских реалиях, куда ехать страшно, а вот сочинять про нас всякую небывальщину - легко.
Женские партии присутствуют, но они столь крошечные, что кажутся реалистичными вставками в хороводе нездоровых призраков и странных видений. При этом общее стремление сна - стать эротическим. Не знаю даже, видит ли Коски при прослушивании классических опер что-нибудь пристойное. В его постановке даже невинная ария "Бублики" стала прелюдией перед групповым совокуплением. Под классическую частушку только Коски мог поставить публичный коитус Барыни со слугой под улюлюканье и крики одобрения мужского миманса в неглиже...
Сам Нос "голоса" у Коски лишен. Режиссер не пошел на поводу у Шостаковича и отдал вокальные партии Носа другим персонажам, что рядом стояли. Вместо пения режиссер позволил носу бормотать что-то непонятное, пукать, материться и даже найти несколько таких же одиноко блуждающих по вымышленному СПб носиков и сплясать с ними чечетку. Традиция у русских такая, встретив соратников, непременно чечетку танцевать)
В итоге асессору Ковалеву полиция нос вернула. Но даже с волшебными ругательствами в стиля "it's fuck it" ему не удается конечность на место прицепить. Не помогают ни доктор, ни тантрические медитации, ни, простите, российские академики наук, гомеопатия.
На массовой сходке горожан, напоминающей бал у Сатаны, на сцену выкатывает группа бородатых женщин (как же в России без них?!), водружающих на руки белые, яко римского императора, обнаженного Ковалева, и несут его, родимого, на докторский консилиум, где тому ставят неутешительные диагнозы во множественном числе. Далее несколько десятков собравшихся стебутся над героишкой некоторое время, а потом ни с того, ни с чего натягивают ему на голову турецкий тюрбан вместе с носом в виде резинового пениса, и падают согбенно ниц перед Ковалевым-слоником. В полной тишине зала от такой напасти герой некоторое время гундосит что-то нечленораздельное, а потом медленно уходит, обиженно опустив дурную головушку, в кулису под истерику особенно чутких зрительниц.
Миманс бисирует хоровую сцену, где у каждого певца есть своя версия произошедшего, а потом гвалт голосов и мнений заглушается колокольным звоном вперемешку со свистками полицейских.
И пока оскорбленные верующие в зале падают в обморок, видение рассеивается. Платон Кузьмич оказывается в просторном кафе, отсылает назад вновь появившегося брадобрея, кокетничает со знакомыми в штатском, дочерью со вдовой штабс-офицера и даже официантом. И собирается было отобедать. Но не тут-то было... На сцену выходит какая-то официальная тётка из настоящего и строгим тоном церемониймейстера ЗАГСА отчитывает брачующихся толкает речь злобного критика, что опера по столь крошечному рассказику - явление невероятное, но все-таки имевшая место быть. И, как бы мы не понимали оперу, к ней стоит относиться серезно. Хотя бы иногда. "Потому что случается всякое", - загадочно хмыкнув, поведала критикесса и ушла под хохот и жидкие аплодисменты со сцены.
А далее Ковалев продолжает сладостно поедать воображаемую еду, но в итоге чихает и... Вот он, вот он, Ёперный театр! Опять теряет нос. В обрушившейся на сцену темноте взрываются аплодисменты.
Так закончилась придуманный Коски треш-капустник на темы мутной истории из чужой и не понятной нац-культуры. Но, что ни говори, а публике эта вампука очень понравилась. Хотя больше отведенного на премьеру срока (октябрь-ноябрь 2016) оперу в Лондоне не дадут.
Нет, плюсы в работе есть. Вот, например. Хотел бы отметить блестяще выступавшего аж в трех ролях - цирюльника, газетчика и доктора - британского баса Джона Томлинсона. Хорош был русский тенор Александр Кравец в роли квартального полицейского. Вызвал симпатию зала австрийский тенор Вольфганг Аблингер-Шперхакке в роли слуги Ивана и трех других эпизодических личин. Яркое впечатление оставила британское меццо-сопрано Рози Олдридж в роли Прасковьи Осиповны и продавщицы бубликов. Но самым большим молодцом оказался австрийский баритон Мартин Винклер в главной роли Ковалева, что честно веселился и потел, потому что вел партию мастерски, страстно, сочно. Его характер - узнаваем, многогранен и невероятно смешон.
Но в остальном - монотон, рвань и эклектика. Опишу для примера две нетленных фантазии постановщика как бы "на тему".
В первом случае на подиум выпускают заводную механическую игрушку, которую ловит супруга брадобрея, и выбрасывает за кулисы, откуда выплывают павами осмь носиков и танцуют номер художественной чечетки на авансцене. Антре чисто на экспорт. К ним на подмогу выходит совсем крошечный курносик, в исполнении некоего малыша лет десяти, который командует всем действием и буквально выдавливает из публики аплодисменты, хотя в конце, кажется, матерится, как и Ковалев. Но танец исполнен настолько не синхронно и посредственно, что воспринимается, как случайное заполнение технической перемены.
Click to viewА во второй фантазии славянскую lovesong слуга Иван исполняет, будто один из своих великих хитов Фредди Меркури на стадионе «Уэмбли» в Лондоне. Да, вижу, как тесно Барри Коски на оперной сцене. Ему бы смешные церемонии Олимпийских игр ставить, а не оперную классику.
В начале второго акта занавес открывает пустой круглый стол, на котором стоит железная кровать, где восседают слуга Иван и его пассия в виде крупного мужика с туго заплетенными русыми косами, в цветастом платье и красном кокошнике. Девица неистово аккомпанирует своему мужчине на балалайке.
Тот поет:
Passion binds us together,
for ever and ever.
Lord let no an sever
my darling and me
I'd give up my royal treasure...
to give my adorable girl pleasure
Lord, let no man sever
my darling and me
Страсть связывает нас вместе,
на веки вечные.
Господи, пусть никто не разъединит
мою любимую со мной.
Отдал бы все свои королевские сокровища...
чтобы порадовать мою обворожительную девчушку
Господи, пусть никто не разъединит
мою любимую со мной.
Вот она, оказывается, какова главная славянская скрепа: любовь на фоне нищеты и казармы! Спасибо, Коски, бум знать.
ВИДЕО рекламного тизера
См. видео оперы целиком в новом окне
«НОС»
Королевский Оперный театр, Лондон
Музыка - Дмитрия Шостакович
Либретто - Дмирий Шостакович, Евгений Замятин, Георгий Ионин и Алекандр Прейс
Постановка - Барри Коски
Дирижер - Инго Метцмахер
Сценография и свет - Клаус Грюнберг
Костюмы - Буки Шифф
Хореография - Отто Пишлер
Переводчик - Дэвид Паунтни
Действующие лица и исполнители:
Платон Кузьмич Ковалев, коллежский асессор - Мартин Винклер
Слуга его Иван, джентельмен, студент, евнух, помощник шефа полиции - Вольфганг Аблингер-Шперхаке
Цирюльник Иван Яковлевич, газетный клерк, доктор - Джон Томлинсон
Прасковья Осиповна, его жена - Рози Олджридж
Городовой / евнух - Александр Кравец
Разгневанный мужчина в соборе, евнух - Александр Левис
Солисты, хор и оркестр Королевской оперы
Премьера - 20 октября 2016 года
Продолжительность - 2 часа 10 минут без антракта
Официальная страница спектакля