Иваны, не помнящие родства
В вагон метро вместе со мной вошёл старенький дядечка, сильно хромающий. Грудь в орденах, георгиевская ленточка, которую ему вручили где-то на празднике вместе с цветочком. И хоть бы одна сволочь один человек оторвал свою задницу, чтобы уступить этому старику место! Какая-то женщина было встала, но как-то так, безотносительно к старику, и тут же на её место села здоровая молодая баба, старик не успел сделать и полшага. Потом на освобоодившееся вдруг место плюхнулся мальчишка-школьник лет девяти-десяти, более, чем средней упитанности, розовощёкий, кровь с молоком. И ничего, никто ему ничего не сказал, не взял нежно под локоток и не предложил уступить место старику-ветерану. Мне это дело надоело, чувствую закипаю. Я подошла к деду и спросила, не будет ли он против, если я попрошу кого-нибудь уступить ему место, мне ничего не стоит. Нет-нет, - говорит. - Я не буду садиться, спасибо. И крепко-крепко мне руку сжал, стал улыбаться. Мне надо было уже выходить, ничем я старику так и не помогла.... А ведь 9-го будут навязывать на себя ленточки на все места, выпивать, гулять, расслабляться. Хороший у нас народ, чуткий, очень душевный.