(no subject)
Вообще-то беснование в комментах к моему посту про похороны А.И. Солженицына меня не огорчает, даже в некотором смысле радует - бесы, даже мелкие, должны служить, как им положено их природой, в данном случае - бесноваться по приказу или по указанию. Было бы значительно хуже, если бы они хвалили Солженицына или соболезновали ему. Это сильно бы угнетало, во всяком случае меня.
А вот что действительно испортило настроение, так это совершенно неподобающие слова Войновича про Солженицына. Видать, его (Войновича) совсем скрутило. Ничего не может с собой поделать.
.........................
Для меня появление Солженицына было очень сильным жизненным впечатлением. Хотя глаза он мне не открыл - они у меня открылись еще раньше. Мой отец тоже несколько лет провел в лагере и кое-что мне рассказывал. В юности я работал плотником в зоне вместе с заключенными и видел все своими глазами. До Солженицына я прочел рассказы Шаламова, воспоминания других авторов. Но тем не менее в советской печати такое было в первый раз. Я и сейчас считаю, что "Один день Ивана Денисовича" - шедевр, и тогда был в восторге. Я много раз выступал в защиту Солженицына при советской власти, когда за это наказывали и довольно сильно. Тогда мое отношение к нему было очень высоким.
Потом он меня начал разочаровывать - и как художник, когда начал писать свое "Красное колесо", и своими выступлениями и идеями. Когда он оказался на Западе, я увидел, что он не такой демократ, каким казался, а я очень ценю свободу и демократию. И высказывания, что у России есть свой особенный путь, не внушали доверия. Его выступления по национальному вопросу и по поводу того, как нам обустроить Россию, его книга "Двести лет вместе" - все это мне чуждо, если не сказать больше.
Возникла легенда, что он в одиночку боролся с советской властью и в одиночку ее победил. Это было сильное романтическое преувеличение. Роль Солженицына была высока, но он больше других был защищен. В одиночку боролись тогда еще никому не известные Владимир Буковский, Андрей Амальрик, погибший в тюрьме Анатолий Марченко. Но их судьбы не так волновали людей, как судьба Солженицына. Я сам помню, когда над ним нависали тучи, не вру, я боялся за него больше, чем за себя.
На какое-то время вокруг него сложилась такая атмосфера, что все изрекаемое им бесспорно, каждого, кто пытался в чем-то с ним не согласиться, могли спросить: а кто ты такой? Обыкновенная критика произведений или взглядов воспринималась как покушение на святыню. На самом деле он был личностью крупной, одержимой, отнюдь небезгрешной - в общем, был он не сверх-, а просто человеком. Но человеком, который оказал заметное влияние на историю.
..............................
М-да. Зависть, как мы видим, доводит до умопомрачения. И таланту не способствует.
А вот что действительно испортило настроение, так это совершенно неподобающие слова Войновича про Солженицына. Видать, его (Войновича) совсем скрутило. Ничего не может с собой поделать.
.........................
Для меня появление Солженицына было очень сильным жизненным впечатлением. Хотя глаза он мне не открыл - они у меня открылись еще раньше. Мой отец тоже несколько лет провел в лагере и кое-что мне рассказывал. В юности я работал плотником в зоне вместе с заключенными и видел все своими глазами. До Солженицына я прочел рассказы Шаламова, воспоминания других авторов. Но тем не менее в советской печати такое было в первый раз. Я и сейчас считаю, что "Один день Ивана Денисовича" - шедевр, и тогда был в восторге. Я много раз выступал в защиту Солженицына при советской власти, когда за это наказывали и довольно сильно. Тогда мое отношение к нему было очень высоким.
Потом он меня начал разочаровывать - и как художник, когда начал писать свое "Красное колесо", и своими выступлениями и идеями. Когда он оказался на Западе, я увидел, что он не такой демократ, каким казался, а я очень ценю свободу и демократию. И высказывания, что у России есть свой особенный путь, не внушали доверия. Его выступления по национальному вопросу и по поводу того, как нам обустроить Россию, его книга "Двести лет вместе" - все это мне чуждо, если не сказать больше.
Возникла легенда, что он в одиночку боролся с советской властью и в одиночку ее победил. Это было сильное романтическое преувеличение. Роль Солженицына была высока, но он больше других был защищен. В одиночку боролись тогда еще никому не известные Владимир Буковский, Андрей Амальрик, погибший в тюрьме Анатолий Марченко. Но их судьбы не так волновали людей, как судьба Солженицына. Я сам помню, когда над ним нависали тучи, не вру, я боялся за него больше, чем за себя.
На какое-то время вокруг него сложилась такая атмосфера, что все изрекаемое им бесспорно, каждого, кто пытался в чем-то с ним не согласиться, могли спросить: а кто ты такой? Обыкновенная критика произведений или взглядов воспринималась как покушение на святыню. На самом деле он был личностью крупной, одержимой, отнюдь небезгрешной - в общем, был он не сверх-, а просто человеком. Но человеком, который оказал заметное влияние на историю.
..............................
М-да. Зависть, как мы видим, доводит до умопомрачения. И таланту не способствует.