Отец: эпизоды из жизни…
…такую историю рассказывал мой отец моему будущему тестю, покуривая после чарочки перед печью. В составе лыжного батальона он ехал на войну и два эшелона остановились возле какой-то станции под Москвой в 1941 году. Вдруг налетели на станцию вражеские самолеты. Многие попрятались, а несколько бойцов открыли огонь. Один из самолетов загорелся, остальные улетели. А наш сосед, стал рассказывать эту же историю с другой точки зрения - он ехал в другом эшелоне.
…другую историю я расспросил у отца позже: «Что же было дальше?»
… Наш лыжный батальон был одним из немногих хорошо экипированных частей, подготовленных к войне в зимних условиях: лыжи для передвижения. Сам он был неплохим лыжником. Полушубки, у каждого по винтовке, боеприпасы. Приказ - ни шагу назад. Мороз, вместо окопов брустверы из трупов. Продержались несколько суток.
Приказ: «В наступление».
Первая атака оказалась «успешной». Батальон занял высоту, но потеряли из семисот бойцов почти шестьсот. После второй атаки их осталось семнадцать. И он написал заявление: если умру, считайте меня коммунистом.
Последняя атака для него оказалось ожидаемо роковой. Немцы отступили, и на помощь раненым и уборку трупов пришли санитары. Молодая санитарка удивилась выходу теплого пара из груди солдата в сложенной горе из трупов. Стащила за шинель и потащила по снегу. Отец, видимо, очнулся и сказал санитарке - «Я уже труп, брось меня девушка, ты молодая, тебе жить да жить». Тут опять начался обстрел, ранило уже девушку. Очнулся папа в санитарном поезде под станцией «Бологое» под Москвой во время очередной бомбежки. Он очень любил напевать песню про Бологое, которое «между Ленинградом и Москвой».
Больше года он провалялся в разных госпиталях с простреленным навылет легким и задетым пулей позвоночником. Привезли под конец домой к родителям, разочаровавшись в эффективности лечения. Буквально перед войной он познакомился с моей мамой, которая забрала его к себе домой. Выходила его козьим молоком, кумызом. В 43 они поженились. Папа встал на ноги с палочкой. Нашли его заявление о вступлении в партию, и снова призвали в Красную армию под Ленинград уже на должность политрука в офицерском звании. Мол, язык в порядке. Он рассказывал с восторгом про архитектуру осадного города, но его снова достал вражеский снаряд. Получив контузию, он был списан вчистую. И в своей родной деревне Лаклы возглавил детский дом. Голодная весна 44 года, он на последние свои деньги купил мешок мелкой картошки. С учениками прокопал целину. Рассадил огромную поляну, накормил детей. Научил их отличать и находить съедобные и целебные травы. Остались в живых все дети, а 1945 году родился свой первый сын, мой старший брат Леонид.
…Эпилог. Последние дни 1994 года. Отец всматривается в телевизор: «Сынок мой посмотри, посмотри, что творится - Российская авиация бомбит Российский город!». Началась чеченская война, и почему-то решили разбомбить так, на всякий случай, целый город. Мол, там какие-то сепаратисты. Он возмущался, да я вместе с кавказцами вместе бок о бок сражался, с ними надо всегда по-честному, они же свои люди. У каждого народа есть подонки, ну и разбирайтесь с ними, но не с народом же со своим воевать». Я понимал его боль, пытался успокоить. Я боялся за его здоровье. Поломал-таки ему телевизор, где Челябинское телевидение показывало подробности боя правительства со своим народом, Российской армии со своими гражданами. А трусливый Ельцин спрятался где-то, и недели две никаким образом не комментировал происходящие бои местного, по его меркам значения. Борьба на Кавказе продолжается в той или иной степени продолжается уже семнадцать лет. Чечню завалили деньгами, другие Республики Кавказа трясет почти каждый день, то там взорвут, то там уничтожат.
Прав был мой отец, но 23 февраля 1995 года его свалил инсульт, а он так мечтал дожить до 50-летия Победы.
Я приехал на этот праздник, и он меня не назвал по имени. Тоска, и вдруг залетают две подружки Зайтуна и Земфира, работавшие с ним в школе. Маме - «Готовь обед!». Растормошили отца, одели костюм с орденами и медалями, усадили в кресло. Налили шампанское. Отец произнес тост за девушек, - он не путал их по имени. Не зря имя-то его от Тюркского «Мухаббат - Любовь», жизнелюб, значит. Вспомнил их отца, с которым у него прошла вся жизнь вместе. Это была Победа жизни над смертью.
Родился он 3 сентября 1916 года в день начала Первой мировой, и ушел он 22 июня 1995 в день начала Отечественной войны.
PS. Не так давно я разговорил младшего брата моего отца, прочитав эту историю. Он рассказал мне, как провожал отца на фронт во второй раз. Платформы на железнодорожной станции не оказалось, и он не смог сам забраться на поезд, мешала поврежденная нога. И он помог ему поднять раненную ногу…
…другую историю я расспросил у отца позже: «Что же было дальше?»
… Наш лыжный батальон был одним из немногих хорошо экипированных частей, подготовленных к войне в зимних условиях: лыжи для передвижения. Сам он был неплохим лыжником. Полушубки, у каждого по винтовке, боеприпасы. Приказ - ни шагу назад. Мороз, вместо окопов брустверы из трупов. Продержались несколько суток.
Приказ: «В наступление».
Первая атака оказалась «успешной». Батальон занял высоту, но потеряли из семисот бойцов почти шестьсот. После второй атаки их осталось семнадцать. И он написал заявление: если умру, считайте меня коммунистом.
Последняя атака для него оказалось ожидаемо роковой. Немцы отступили, и на помощь раненым и уборку трупов пришли санитары. Молодая санитарка удивилась выходу теплого пара из груди солдата в сложенной горе из трупов. Стащила за шинель и потащила по снегу. Отец, видимо, очнулся и сказал санитарке - «Я уже труп, брось меня девушка, ты молодая, тебе жить да жить». Тут опять начался обстрел, ранило уже девушку. Очнулся папа в санитарном поезде под станцией «Бологое» под Москвой во время очередной бомбежки. Он очень любил напевать песню про Бологое, которое «между Ленинградом и Москвой».
Больше года он провалялся в разных госпиталях с простреленным навылет легким и задетым пулей позвоночником. Привезли под конец домой к родителям, разочаровавшись в эффективности лечения. Буквально перед войной он познакомился с моей мамой, которая забрала его к себе домой. Выходила его козьим молоком, кумызом. В 43 они поженились. Папа встал на ноги с палочкой. Нашли его заявление о вступлении в партию, и снова призвали в Красную армию под Ленинград уже на должность политрука в офицерском звании. Мол, язык в порядке. Он рассказывал с восторгом про архитектуру осадного города, но его снова достал вражеский снаряд. Получив контузию, он был списан вчистую. И в своей родной деревне Лаклы возглавил детский дом. Голодная весна 44 года, он на последние свои деньги купил мешок мелкой картошки. С учениками прокопал целину. Рассадил огромную поляну, накормил детей. Научил их отличать и находить съедобные и целебные травы. Остались в живых все дети, а 1945 году родился свой первый сын, мой старший брат Леонид.
…Эпилог. Последние дни 1994 года. Отец всматривается в телевизор: «Сынок мой посмотри, посмотри, что творится - Российская авиация бомбит Российский город!». Началась чеченская война, и почему-то решили разбомбить так, на всякий случай, целый город. Мол, там какие-то сепаратисты. Он возмущался, да я вместе с кавказцами вместе бок о бок сражался, с ними надо всегда по-честному, они же свои люди. У каждого народа есть подонки, ну и разбирайтесь с ними, но не с народом же со своим воевать». Я понимал его боль, пытался успокоить. Я боялся за его здоровье. Поломал-таки ему телевизор, где Челябинское телевидение показывало подробности боя правительства со своим народом, Российской армии со своими гражданами. А трусливый Ельцин спрятался где-то, и недели две никаким образом не комментировал происходящие бои местного, по его меркам значения. Борьба на Кавказе продолжается в той или иной степени продолжается уже семнадцать лет. Чечню завалили деньгами, другие Республики Кавказа трясет почти каждый день, то там взорвут, то там уничтожат.
Прав был мой отец, но 23 февраля 1995 года его свалил инсульт, а он так мечтал дожить до 50-летия Победы.
Я приехал на этот праздник, и он меня не назвал по имени. Тоска, и вдруг залетают две подружки Зайтуна и Земфира, работавшие с ним в школе. Маме - «Готовь обед!». Растормошили отца, одели костюм с орденами и медалями, усадили в кресло. Налили шампанское. Отец произнес тост за девушек, - он не путал их по имени. Не зря имя-то его от Тюркского «Мухаббат - Любовь», жизнелюб, значит. Вспомнил их отца, с которым у него прошла вся жизнь вместе. Это была Победа жизни над смертью.
Родился он 3 сентября 1916 года в день начала Первой мировой, и ушел он 22 июня 1995 в день начала Отечественной войны.
PS. Не так давно я разговорил младшего брата моего отца, прочитав эту историю. Он рассказал мне, как провожал отца на фронт во второй раз. Платформы на железнодорожной станции не оказалось, и он не смог сам забраться на поезд, мешала поврежденная нога. И он помог ему поднять раненную ногу…