"...ну я и сволочь! Он всего лишь маленький ребёнок..."
Оригинал взят у anaris в post
Захотелось написать о трудных вещах, с которыми может столкнуться приёмный родитель. Я говорю "может", потому что он совсем не обязательно столкнётся со всеми этими вещами. С некоторыми - с большой вероятностью. Бывают иногда счастливые истории, когда взаимная адаптация родителей и ребёнка проходит легко. Но это случается редко, особенно если речь идёт о детях старше двух-трёх лет.
Я не буду писать о таких известных вещах, как последствия депривации: о самостимуляции (самый распространённый вид - раскачивание перед сном), агрессии и аутоагрессии, о нарушениях привязанности и задержке развития. Я хочу сформулировать некоторые более тонкие, но очень трудные вещи. Я буду писать от первого лица, но имею в виду не только свой опыт, но и опыт моих друзей - приёмных родителей.
Если вам есть что добавить, пожалуйста, добавляйте.
- Объяснения на него не действуют, потому что он недостаточно хорошо понимает речь. Метод естественных последствий не действует потому, что у него не сформированы причинно-следственные связи. Лишение привилегий не действует, потому что, как недавно написала Катя Марголис, ребёнок и так всё потерял. Физические наказания не действуют, потому что ребёнок привык к битью как к стимуляции и добивается того, чтобы вы его ударили.
- Если что и действует, то короткие фразы, произнесённые резким командным тоном. (И кого волнует, что мне не нравится так разговаривать)
- Я, конечно, молодец, что запаслась терпением, но ребёнку не нужно моё терпение. Ему нужно узнать, как сильно я могу выйти из себя, и переживём ли мы с ним самый высокий градус моей злости.
- Когда я что-то делаю для него, то использую опыт собственных отношений с родителями. Это не работает.
- Поначалу (иногда - очень, очеь долго) ему нужны не любовь, гибкость и снисходительность, а жесткие границы, чёткие правила и последовательность.
- Любовь и привязанность - этот диалог, похожий на танец, очень долго останется для него непонятным и недоступным.
- Я ведь взяла ребёнка, чтобы его любить? Или нет? Только что-то от моей любви и доброты толку маловато: чем я добрее, тем сильнее ребёнок нервничает. И тем хуже себя ведёт.
- Я буду злиться на него так, как никогда и ни на кого не злилась. Так сильно, что сама буду пугаться своей злости.
- И пока он не доведёт меня до самого дна моей злости, он не успокоится, потому что для него это вопрос собственной безопасности.
- А я буду долго жить с ощущением "ну я и сволочь! Он всего лишь маленький ребёнок"
- Маленький ребёнок? Это агрессор, который пытается разрушить мою жизнь. И у него, кажется, получается.
- Я буду слышать от друзей и знакомых: "Ну что ты так злишься на него, что ты кричишь, это травмированный ребёнок, его нужно лечить любовью!" Или: "А я тебе говорил, что все эти дети... " и "Гены пальцем не сотрёшь..."
- Я очень часто буду испытывать необъяснимое чувство вины. Как будто это я виновата в том, что с ним случилось.
- Мне придётся научиться игнорировать некоторые его проявления. Просто отключать слух, зрение и чувства. Потому что бесконечно разбираться с оследствиями его травмы у меня нет сил.
- Я буду чувствовать, что с ним что-то не так. Но не смогу сформулировать, что именно. Специалисты будут говорить: "с ним всё в порядке" или "это задержка развития/СДВГ/аутистический спектр". А я буду чувствовать, что дело не в этом. Как будто у него глубоко внутри что-то сломано. И это глубже интеллекта, глубже эмоционально-волевой сферы - может, это в душе?
- Мне не хочется возвращаться домой с работы, потому что там он.
- Возможно, мне придётся всё его детство быть для него только воспитателем. Потому что полюбить его я так и не смогу.
- Как только мне начинает казаться, что наконец-то что-то меняется к лучшему, происходит откат назад.
- Эти откаты будут повторяться регулярно.
- Отказаться от этого опыта я не хочу. Хотя мне сложно объяснить, почему.
Захотелось написать о трудных вещах, с которыми может столкнуться приёмный родитель. Я говорю "может", потому что он совсем не обязательно столкнётся со всеми этими вещами. С некоторыми - с большой вероятностью. Бывают иногда счастливые истории, когда взаимная адаптация родителей и ребёнка проходит легко. Но это случается редко, особенно если речь идёт о детях старше двух-трёх лет.
Я не буду писать о таких известных вещах, как последствия депривации: о самостимуляции (самый распространённый вид - раскачивание перед сном), агрессии и аутоагрессии, о нарушениях привязанности и задержке развития. Я хочу сформулировать некоторые более тонкие, но очень трудные вещи. Я буду писать от первого лица, но имею в виду не только свой опыт, но и опыт моих друзей - приёмных родителей.
Если вам есть что добавить, пожалуйста, добавляйте.
- Объяснения на него не действуют, потому что он недостаточно хорошо понимает речь. Метод естественных последствий не действует потому, что у него не сформированы причинно-следственные связи. Лишение привилегий не действует, потому что, как недавно написала Катя Марголис, ребёнок и так всё потерял. Физические наказания не действуют, потому что ребёнок привык к битью как к стимуляции и добивается того, чтобы вы его ударили.
- Если что и действует, то короткие фразы, произнесённые резким командным тоном. (И кого волнует, что мне не нравится так разговаривать)
- Я, конечно, молодец, что запаслась терпением, но ребёнку не нужно моё терпение. Ему нужно узнать, как сильно я могу выйти из себя, и переживём ли мы с ним самый высокий градус моей злости.
- Когда я что-то делаю для него, то использую опыт собственных отношений с родителями. Это не работает.
- Поначалу (иногда - очень, очеь долго) ему нужны не любовь, гибкость и снисходительность, а жесткие границы, чёткие правила и последовательность.
- Любовь и привязанность - этот диалог, похожий на танец, очень долго останется для него непонятным и недоступным.
- Я ведь взяла ребёнка, чтобы его любить? Или нет? Только что-то от моей любви и доброты толку маловато: чем я добрее, тем сильнее ребёнок нервничает. И тем хуже себя ведёт.
- Я буду злиться на него так, как никогда и ни на кого не злилась. Так сильно, что сама буду пугаться своей злости.
- И пока он не доведёт меня до самого дна моей злости, он не успокоится, потому что для него это вопрос собственной безопасности.
- А я буду долго жить с ощущением "ну я и сволочь! Он всего лишь маленький ребёнок"
- Маленький ребёнок? Это агрессор, который пытается разрушить мою жизнь. И у него, кажется, получается.
- Я буду слышать от друзей и знакомых: "Ну что ты так злишься на него, что ты кричишь, это травмированный ребёнок, его нужно лечить любовью!" Или: "А я тебе говорил, что все эти дети... " и "Гены пальцем не сотрёшь..."
- Я очень часто буду испытывать необъяснимое чувство вины. Как будто это я виновата в том, что с ним случилось.
- Мне придётся научиться игнорировать некоторые его проявления. Просто отключать слух, зрение и чувства. Потому что бесконечно разбираться с оследствиями его травмы у меня нет сил.
- Я буду чувствовать, что с ним что-то не так. Но не смогу сформулировать, что именно. Специалисты будут говорить: "с ним всё в порядке" или "это задержка развития/СДВГ/аутистический спектр". А я буду чувствовать, что дело не в этом. Как будто у него глубоко внутри что-то сломано. И это глубже интеллекта, глубже эмоционально-волевой сферы - может, это в душе?
- Мне не хочется возвращаться домой с работы, потому что там он.
- Возможно, мне придётся всё его детство быть для него только воспитателем. Потому что полюбить его я так и не смогу.
- Как только мне начинает казаться, что наконец-то что-то меняется к лучшему, происходит откат назад.
- Эти откаты будут повторяться регулярно.
- Отказаться от этого опыта я не хочу. Хотя мне сложно объяснить, почему.