с Днем Всех Героев
Ну конечно. При попытке установить 32 мая, ЖЖ выдает "Ошибка записи: Client error: Invalid argument(s): Invalid day of month value". Да, любезный Карл Иероним, Ваш подарок человечеству до сих пор приходится доказывать.
Пастор. Он не мог вам написать, потому что жил в Древней Греции!
Мюнхгаузен. И я жил в Древней Греции.
Пастор (возмущенно). Ну, знаете ли...
Мюнхгаузен. Скажу вам по секрету, пастор: вполне вероятно, что и вы
жили в Древней Греции. Просто вы этого не помните, а я помню.
Фео! Вы честный юноша. Вы искренне любите и искренне ненавидите, но не делайте этого слишком часто!
Мюнхгаузен. Я всегда говорю только правду...
Пастор (в гневе). Перестаньте, барон!.. Хватит валять дурака! Вы
погрязли во вранье, вы купаетесь в нем как в луже... Это - грех!.. Я читал
на досуге вашу книжку... О боже! Что 7а чушь вы там насочиняли!
Мюнхгаузен. Я читал вашу - она не лучше.
Пастор. Какую?
Мюнхгаузен. Библию. Там тоже много сомнительных вещей... Сотворение Евы
из ребра... Ноев ковчег...
Пастор. Эти чудеса сотворил бог!!!
Мюнхгаузен. А чем я хуже? Бог, как известно, создал человека по своему
образу и подобию.
Пастор. Не всех!!!
Мюнхгаузен. Вижу. Создавая вас, он, очевидно, отвлекся от
первоисточника.
Бургомистр. С каких это пор вы стали ходить по врачам?
Мюнхгаузен. Сразу после смерти. При жизни было абсолютно некогда
поболеть, но теперь... Они нашли у меня подагру, катар верхних и нижних
путей и мигрень. У вас бывает мигрень?
Бургомистр. Слава богу, нет.
Мюнхгаузен. Заведите! Всякий современный человек должен иметь
мигрень... Прекрасная тема для беседы!
Бургомистр. Что тут особенного? И Галилей отрекался!
Мюнхгаузен. Поэтому я больше люблю Бруно... Но не стоит сравнивать, там
все было значительней и страшнее... Я хорошо помню это пламя... Здесь все
проще... "Я, барон Мюнхгаузен, обыкновенный человек, я не летал на Луну..."
Ах, какая она красивая, бургомистр, если б вы только видели... Белые горы и
красные камни на заходе солнца... Я не летал на нее!.. И на ядре не скакал в
том страшном бою с турками, когда погибла половина моего полка, а они
погнали нас в это чертово болото, но мы выстояли и ударили им с фланга, но
тут мой конь оступился, начал вязнуть, и когда зеленая мерзкая жижа уже
полилась в рот, тогда я, задыхаясь, схватил себя за волосы и рванул... И мы
взлетели над осокой! Я бы вам и сейчас это показал, господин бургомистр, но
уже рука слаба, да и тянуть не за что... (Снимает парик.) Я все напишу,
господа! Раз тридцать второе мая никому не нужно, пусть будет так... В такой
день трудно жить, но легко умирать... Через пять минут барона Мюнхгаузена не
станет. Можете почтить его память вставанием!.. (Направляется к своему
кабинету.)
Бургомистр. Ну, ну, дорогой мой. Не надо так трагично! Все будет
хорошо. Во всяком случае, весь город перестанет смеяться над вами.
Мюнхгаузен. Не смеяться, а подсмеиваться. Это разные вещи!
Мюнхгаузен (орет). Прекратите!.. Господи, как вы мне надоели!.. Поймите
же, что Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал, а тем, что не
врет. Я не был на Луне. Я только туда направляюсь. А раз вы помешали мне
улететь, придется идти пешком. Вот по этой лунной дорожке. Это труднее! На
это уйдет целая жизнь, но придется... Марта, ты готова?
Марта. Конечно, Карл.
Мюнхгаузен. Пошли. (Берет ее за руку.) А ты, Томас, ступай домой и
готовь ужин. Когда мы вернемся, пусть будет шесть часов.
Томас. Шесть вечера или шесть утра, господин барон?
Мюнхгаузен. Шесть дня.
Пастор. Он не мог вам написать, потому что жил в Древней Греции!
Мюнхгаузен. И я жил в Древней Греции.
Пастор (возмущенно). Ну, знаете ли...
Мюнхгаузен. Скажу вам по секрету, пастор: вполне вероятно, что и вы
жили в Древней Греции. Просто вы этого не помните, а я помню.
Фео! Вы честный юноша. Вы искренне любите и искренне ненавидите, но не делайте этого слишком часто!
Мюнхгаузен. Я всегда говорю только правду...
Пастор (в гневе). Перестаньте, барон!.. Хватит валять дурака! Вы
погрязли во вранье, вы купаетесь в нем как в луже... Это - грех!.. Я читал
на досуге вашу книжку... О боже! Что 7а чушь вы там насочиняли!
Мюнхгаузен. Я читал вашу - она не лучше.
Пастор. Какую?
Мюнхгаузен. Библию. Там тоже много сомнительных вещей... Сотворение Евы
из ребра... Ноев ковчег...
Пастор. Эти чудеса сотворил бог!!!
Мюнхгаузен. А чем я хуже? Бог, как известно, создал человека по своему
образу и подобию.
Пастор. Не всех!!!
Мюнхгаузен. Вижу. Создавая вас, он, очевидно, отвлекся от
первоисточника.
Бургомистр. С каких это пор вы стали ходить по врачам?
Мюнхгаузен. Сразу после смерти. При жизни было абсолютно некогда
поболеть, но теперь... Они нашли у меня подагру, катар верхних и нижних
путей и мигрень. У вас бывает мигрень?
Бургомистр. Слава богу, нет.
Мюнхгаузен. Заведите! Всякий современный человек должен иметь
мигрень... Прекрасная тема для беседы!
Бургомистр. Что тут особенного? И Галилей отрекался!
Мюнхгаузен. Поэтому я больше люблю Бруно... Но не стоит сравнивать, там
все было значительней и страшнее... Я хорошо помню это пламя... Здесь все
проще... "Я, барон Мюнхгаузен, обыкновенный человек, я не летал на Луну..."
Ах, какая она красивая, бургомистр, если б вы только видели... Белые горы и
красные камни на заходе солнца... Я не летал на нее!.. И на ядре не скакал в
том страшном бою с турками, когда погибла половина моего полка, а они
погнали нас в это чертово болото, но мы выстояли и ударили им с фланга, но
тут мой конь оступился, начал вязнуть, и когда зеленая мерзкая жижа уже
полилась в рот, тогда я, задыхаясь, схватил себя за волосы и рванул... И мы
взлетели над осокой! Я бы вам и сейчас это показал, господин бургомистр, но
уже рука слаба, да и тянуть не за что... (Снимает парик.) Я все напишу,
господа! Раз тридцать второе мая никому не нужно, пусть будет так... В такой
день трудно жить, но легко умирать... Через пять минут барона Мюнхгаузена не
станет. Можете почтить его память вставанием!.. (Направляется к своему
кабинету.)
Бургомистр. Ну, ну, дорогой мой. Не надо так трагично! Все будет
хорошо. Во всяком случае, весь город перестанет смеяться над вами.
Мюнхгаузен. Не смеяться, а подсмеиваться. Это разные вещи!
Мюнхгаузен (орет). Прекратите!.. Господи, как вы мне надоели!.. Поймите
же, что Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал, а тем, что не
врет. Я не был на Луне. Я только туда направляюсь. А раз вы помешали мне
улететь, придется идти пешком. Вот по этой лунной дорожке. Это труднее! На
это уйдет целая жизнь, но придется... Марта, ты готова?
Марта. Конечно, Карл.
Мюнхгаузен. Пошли. (Берет ее за руку.) А ты, Томас, ступай домой и
готовь ужин. Когда мы вернемся, пусть будет шесть часов.
Томас. Шесть вечера или шесть утра, господин барон?
Мюнхгаузен. Шесть дня.