В продолжение темы о переводах.
Вспомним "Фауста" Гёте:
Ich bin zu alt, um nur zu spielen,
Zu jung, um ohne Wunsch zu sein.
Я слишком стар, чтоб лишь играть,
Но слишком юн, чтоб не желать.
Или: желаемое надо превращать в действительное - и не ждать когда кто-то сделает это за тебя. Потому и приступил к переводу книги левогегельянца Августа Цешковского "Пролегомены к историософии". О книге уже писал: для радикализации младогегельянцев эта книга сделала очень много. Герцена она обратила в гегельянство. Базовые её положения были сознательно приняты Марксом в свою концепцию - а марксистам они достались уже бессознательно, на правах наследствах - правда, как букварь неграмотному. Вот эту-то неграмотность и незнание собственного идейного происхождения наш перевод и должен будет исправить.
Для начала - знакомьтесь: Август Цешковский.
Густав Шпет дал такую краткую справку: "Граф Август Цешковский (Cieszkowski, 1814-1894), автор замечательного сочинения Ojcze nasz [Отче наш] (Т. I, 1848; T. II-V, 1899-1909) и О drogach ducha [О дорогах духа] (1863), написал также по-немецки Prolegomena zur Historiosophie [Пролегомены к историософии] (1838) и Gott und Palingenesie [Бог и палингенезия] (1842). Ему же принадлежит известное сочинение Du crédit et de la circulation [Кредит и денежное обращение] (Paris, 1839; 2-е и 3-е изд. 1847 и 1884). В польских своих сочинениях он со всем порывает с Гегелем; в первой из названных его немецких работ он, подобно некоторым другим своим современникам, скорее сохраняет метод Гегеля, чем его содержание, и пытается «продолжить» Гегеля в смысле ясного философского перехода от чистого умозрения к «воле», «практике» или «деянию» (That)". (См.: Г. Шпет, Очерк развития русской философии. II. Материалы. Москва, РОССПЭН, 2009. С. 271).
Пара необходимых предуведомлений: во-1-х, слово speculative на русский можно перевести как "умозрительный", "увиденный, постигнутый разумом". Но зачастую в академических изданиях классических работ немецких философов слово так и переводят: "спекулятивный". Я тоже не стал давать русский эквивалент. Но философское значение спекуляции прошу держать в уме.
Во-2-х, латинское слово Prolegomena традиционно переводится как "пролегомены", то есть предварительные замечания, введение. А смысл понятия "историософия" станет ясным из самой книги.
Итак, "Пролегомены к историософии".
"Глава I.
Организм всемирной истории.
Человечество наконец достигло уровня самосознания, чтобы отныне познать законы своего нормального прогресса и своего развития отнюдь не как порождение самомистификации ревностных исследователей Духа, но в сущности как истинные определения Абсолютного мышления Бога, как манифестацию объективного Разума в мировой истории. Простое установление и частичное выполнение этого принципа уже есть великий результат, достойный всей нашей эпохи, и наиболее соответствующий её характеру и потребностям. Но хотя мы только начинаем находить самих себя в лабиринте истории, хотя мы уже познали многие основания необходимости её фаз и уже разгадали многие абстрактные и особые соотношения; во всеобщем смысле мы должны признать, что этот результат по настоящее время был достигнут в основном формально и только в возможности. Напротив, что касается его выводов и исполнения, а также установления всего содержания и целостного решения тотальной проблемы, то мы всё так же далеки от него, несмотря на многие сокровища, которые философия уже припасла для нас. То есть, человечество посредством понятий вполне осознало спекулятивную необходимость и закономерность прогресса, но до сих пор ещё не осуществило его в действительности его понятия во всем содержании истории. Даже герой новейшей философии, (1) который запутаннейшие метаморфозы мышления исследовал как в их чистом элементе - так и в их проявлениях в реальном мире, который был способен сущность своей диалектики, по большей части счастливо проводимой им через Особенное истории, прослеживать не в общей схеме исторического развития, но во всеобщем и органическом ходе Идеи истории; несмотря на великие заслуги, которые он приобрел на ниве философии истории - в этом жизненно важном вопросе для человечества этот герой как будто преднамеренно пожелал оставить свой путь, свою точку зрения и свои открытия. Некоторые переходы из одной сферы в другую, влияния эпох и народов друг на друга, а также их взаимную связь он представляет превосходно; но во всеобщем здании [его философии истории] мы находим лишь цепочку остроумных объяснений, да даже гениальных воззрений на мир, но отнюдь не то тотальное, строго спекулятивное развёртывание, какое он осуществлял с таким диалектическим мастерством в других областях. Логические законы, которые он впервые открыл нам, отражаются в его философии истории недостаточно ясно; одним словом, Гегель не привёл к понятию органической и идеальной целостности истории, её умозрительной организации и её законченной архитектоники".
Примечания. (1) Речь идёт, конечно, о Гегеле.
Продолжение следует...