К феноменологии бесов
Году так в 2008-2009-м, после прочтения гегелевской "Феноменологии Духа" была у меня мысль написать "Феноменологию левацкого духа" - чтобы показать закономерности идейного генезиса и современного кризиса левых. Но всё времени не было. А теперь, когда читаю "Бесов", понимаю - что и не надо уже. Фёдор Михайлович полтора века назад создал такую потрясающе-реалистичную галерею типажей левых и либералов - что добавить просто нечего. Знаю, что говорю - сам в юности был таким же "бесом"...
Привожу отрывок диалога Николая Ставрогина с леваком-фурьеристом Липутиным. Такая едкая насмешка над левыми мечтателями-утопистами (собственно, все левые таковы - потому образ Липутина типичен). Насмешка едкая, но верная и абсолютно оправданная, точная идейно и художественно.
"- Ба, ба! что я вижу! - вскричал Nicolas, вдруг заметив на самом видном месте, на столе, том Консидерана. - Да уж не фурьерист ли вы? Ведь чего доброго! Так разве это не тот же перевод с французского? - засмеялся он, стуча пальцами в книгу.
- Нет, это не с французского перевод! - с какою-то даже злобой привскочил Липутин, - это со всемирно-человеческого языка будет перевод-с, а не с одного только французского! С языка всемирно-человеческой социальной республики и гармонии, вот что-с! А не с французского одного!..
- Фу, черт, да такого и языка совсем нет! - продолжал смеяться Nicolas.
Иногда даже мелочь поражает исключительно и надолго внимание. О господине Ставрогине вся главная речь впереди; но теперь отмечу, ради курьеза, что из всех впечатлений его, за всё время, проведенное им в нашем городе, всего резче отпечаталась в его памяти невзрачная и чуть не подленькая фигурка губернского чиновничишка, ревнивца и семейного грубого деспота, скряги и процентщика, запиравшего остатки от обеда и огарки на ключ, и в то же время яростного сектатора (сектанта - L.N.) бог знает какой будущей "социальной гармонии", упивавшегося по ночам восторгами пред фантастическими картинами будущей фаланстеры, в ближайшее осуществление которой в России и в нашей губернии он верил как в свое собственное существование. И это там, где сам же он скопил себе «домишко», где во второй раз женился и взял за женой деньжонки, где, может быть, на сто верст кругом не было пи одного человека, начиная с него первого, хоть бы с виду только похожего
на будущего члена "всемирно-общечеловеческой социальной республики и гармонии".
"Бог знает как эти люди делаются!» - думал Nicolas в недоумении, припоминая иногда неожиданного фурьериста..."
Достоевский Ф.М. Полное собр. соч. в 30 тт. Л.: "Наука", с. 44 - 45.
Привожу отрывок диалога Николая Ставрогина с леваком-фурьеристом Липутиным. Такая едкая насмешка над левыми мечтателями-утопистами (собственно, все левые таковы - потому образ Липутина типичен). Насмешка едкая, но верная и абсолютно оправданная, точная идейно и художественно.
"- Ба, ба! что я вижу! - вскричал Nicolas, вдруг заметив на самом видном месте, на столе, том Консидерана. - Да уж не фурьерист ли вы? Ведь чего доброго! Так разве это не тот же перевод с французского? - засмеялся он, стуча пальцами в книгу.
- Нет, это не с французского перевод! - с какою-то даже злобой привскочил Липутин, - это со всемирно-человеческого языка будет перевод-с, а не с одного только французского! С языка всемирно-человеческой социальной республики и гармонии, вот что-с! А не с французского одного!..
- Фу, черт, да такого и языка совсем нет! - продолжал смеяться Nicolas.
Иногда даже мелочь поражает исключительно и надолго внимание. О господине Ставрогине вся главная речь впереди; но теперь отмечу, ради курьеза, что из всех впечатлений его, за всё время, проведенное им в нашем городе, всего резче отпечаталась в его памяти невзрачная и чуть не подленькая фигурка губернского чиновничишка, ревнивца и семейного грубого деспота, скряги и процентщика, запиравшего остатки от обеда и огарки на ключ, и в то же время яростного сектатора (сектанта - L.N.) бог знает какой будущей "социальной гармонии", упивавшегося по ночам восторгами пред фантастическими картинами будущей фаланстеры, в ближайшее осуществление которой в России и в нашей губернии он верил как в свое собственное существование. И это там, где сам же он скопил себе «домишко», где во второй раз женился и взял за женой деньжонки, где, может быть, на сто верст кругом не было пи одного человека, начиная с него первого, хоть бы с виду только похожего
на будущего члена "всемирно-общечеловеческой социальной республики и гармонии".
"Бог знает как эти люди делаются!» - думал Nicolas в недоумении, припоминая иногда неожиданного фурьериста..."
Достоевский Ф.М. Полное собр. соч. в 30 тт. Л.: "Наука", с. 44 - 45.