О героях былых и современных
Речь сегодня пойдёт о героях.
Каковы они, «герои нашего времени»?
Действительно, героев прошлого мы знаем хорошо. Каждый из них локализован в своей исторической эпохе, ею же обусловлен, её же высшим выражением и является.
Для античности это Одиссей, Геракл и прочие мифологические персонажи. На рубеже между античностью и средневековьем героем был Христос и его адепты. Средние века (по меткому выражению английского историка Коллингвуда, «тёмными» их называет только тот, кто сам тёмен) дали миру великих завоевателей, еретиков и религиозных фанатиков.
Начало буржуазной эры - «как ни мало героичен буржуа», по выражению Маркса, тоже породило образцы героизма.
Здесь остановимся подробнее.
Исторически первыми героями Нового времени были голландские повстанцы, восставшие против испанского владычества, за ними шли англичане - roundheads Оливера Кромвеля, фанатичные «божьи ратники», несущие миру Слово Господа, который сам, по сути, стал Верховным Буржуа.
Но классическими героями нарождавшегося буржуазного порядка стали всё же не голландские партизаны и английские фанатики-кальвинисты, а французские революционеры.
(Замечу в скобках, так же, как и Нафта из «Волшебной горы» я: «…применяю понятие «классическое» там, где оно уместно, то есть в тех случаях, когда идея уже достигает совершенства. Античность не всегда была классична»).
Итак, французские революционеры образца 1789 - 1794 года.
Говоря о них, мы разумеем в первую очередь Робеспьера. Да, он самая выдающаяся фигура Горы и якобинцев, революционный диктатор (своего рода прообраз героя отечественного - Ленина), но он - как раз в силу своей экстраординарности не может быть назван «классическим буржуазным революционером». Если уж на то пошло, так можно было бы назвать Дантона, но не Робеспьера. Последний ещё слишком антибуржуазен, слишком ещё обращал внимание на плебеев и крестьян - слишком для буржуазного адвоката, руководящего буржуазной революцией. Собственно, официальная буржуазная историография это молча признаёт: водораздел проходит как раз по границе Дантон («рукопожатный революционер») - Робеспьер («революционное чудовище»).
Диалектика истории (гегелевская «хитрость Разума») заключается как раз в том, что для установления буржуазного порядка были необходимы якобинские не-вполне-буржуазные меры - «закон о максимуме», передел собственности и Террор.
Поэтому Робеспьер - лишь предвосхищение реального буржуазного героя, «анти-герой» (не случайно, что героем Робеспьер стал лишь столетие спустя, и только для леваков). Настоящим и первым героем современного мира стал Наполеон. Именно ему было суждено исторически «снять» радикализм якобинцев - и, в то же время, утвердить буржуазный порядок, осуществляя, таким образом, основную цель революции 1789 года.
Доминирование - более того, одиночество Наполеона на героическом Олимпе в первой половине XIX века совершенно бесспорно. Должное ему воздали виднейшие умы того времени - Байрон, Пушкин, Гегель, Карлейль и несть числа других.
Но вот век «парового двигателя» сменился веком двадцатым. Кто же стал его героем? Диктаторы и диктатуры. Революционные и контрреволюционные.
Но это - лишь на первый взгляд.
На самом деле, XX век не дал истории героев вообще. Точнее - дал их множество, каждому своего - но в итоге такой массовой эмиссии «героев», удовлетворяющей спросу на рынке идеологий, произошла "девальвация" героического и сейчас у нас вообще нет героев.
Герой по определению не может быть героем для одного, злодеем для другого. Сила героического - в его всеобщности, не сводимой к единичным восторгам или порицаниям. Одиссей был бесспорным героем для греков, Христос - для средневековой Европы. Наполеона славили, как уже сказано, все, имевшие честь и разум. Но никакого единодушия насчёт героев прошедшего века нет. Не будем обсуждать большевистского Робеспьера - Ленина. Как и его французский предшественник, Владимир Ильич слишком революционер, чтобы быть героем для кого-то, кроме немногочисленных левых. Возьмём лучше Сталина - большевистского Наполеона. Недиалектическое противоречие между его объективно-положительной ролью в истории и субъективным неприятием большинством его методов мешает быть ему действительным героем XX века, героем признанным. Иосифу Виссарионовичу, видимо, так и суждено остаться в истории непонятым «злым гением» социализма, этаким красным Мефистофелем, «частью силы той, которая, всегда желая зла, творит - благое».
И здесь мы подходим к важному пункту, характерному для современности. Суть его - исчезновение героя. Точнее, исчезновение классического положительного героя.
Рассмотрим в качестве иллюстрации господствующий и самый массовый ныне способ идеологического отражения действительности - кино.
Попытайтесь вспомнить положительных героев в фильмах последних десятилетий (советские фильмы мы из рассмотрения исключаем - в силу их нетипичности для мирового кинематографа, ведь нам сейчас важна мировая тенденция, а не особенности советского общества).
Вопрос, как вы поняли, с подвохом: вспомните положительного киногероя, который не вызывал бы тошноты своей приторной, искусственной, явно прописанной в сценарии, но не мыслимой в реальной жизни позитивностью.
Кто вспоминается? Форрест Гамп. Но он не герой - он юродивый, этакий современный американский святой. Терминатор? Но он робот, мы же про людей говорим.
Кстати, машина в качестве главного положительного героя - хорошая иллюстрация современного отчуждённого сознания, для которого «человек стал на место машины, а машина - на место человека».
Superman? Вот от него-то как раз тошнит. Как и от его бесчисленных клонов - человека-паука и прочих. Их не стоит даже обсуждать, они не реалистичны по определению - потому что не реалистичен по определению комикс. Экранизация не может придать реализма тому, что его не имеет. (Хотя отнять может. Но это к слову).
Парадокс, но из героев фильмов последних лет вспоминается Джокер из «Тёмного рыцаря». Герой Хита Леджера - убийца и подонок - настолько обаятелен, что хороший-положительный Бэтмен на его фоне - лишь третьестепенный персонаж.
Но парадокс лишь внешний. На самом деле он отражает закономерность: в буржуазном мире, в реальном мире настоящего, нельзя быть героически хорошим, можно быть лишь героически плохим. Нет, подвиги возможны, но они сразу выводят за пределы буржуазного общества и его морали. Кино же не только отражает действительность, оно отражает её идеологически - потому и положительные герои (которые в кино не могут быть outside of society, за пределами общества) настолько картонные, что никому не интересны. А вот злодеи как раз принципиально вне сложившегося порядка. Поэтому они - действительные герои нашего времени.
Не потому ли зрителю симпатичен взявший в руки автомат (по сути - взбесившийся менеджер среднего звена) герой Майкла Дугласа в «С меня хватит!», не потому ли такой бешенной популярностью пользуется Джонни Депп и все его киновоплощения - отщепенцы всех мастей (от богемного журналиста-наркомана, до пирата), люди оторванные от общества, противостоящие ему даже с оружием в руках («Джонни Д»)?
И здесь мы наблюдаем рождение героя нового типа. Своего рода синтез отрицательного и положительного персонажей. Пример (из свежего) - доктор Хаус. Циничный мерзавец, не слышавший, похоже, даже об азах медицинской этики, лжец и мизантроп, садист и хам, наркоман, атеист и извращенец. Но - «гениальный врач», имеющий многомиллионную армию поклонников.
Вот вам новый тип положительно-отрицательного героя.
Из самого последнего - главная героиня из «Девушки с татуировкой дракона». Мужененавистница-лесбиянка, постоянно с сигаретой в зубах, имеющая официально признанное психическое расстройство, жестокостью отвечающая на жестокость - и тоже, понимаете ли, герой (пардон, героиня)!
Собственно, примеров множество великое. Каждый сможет привести их с десяток (и не один). Тенденция видна вполне однозначная. Современность не имеет героев. Это предсказывал ещё Маркс, говоря в «18 брюмера» об анти-героичности, трусливости буржуа.
Состояние принципиальной не-героичности объективной реальности отражается в идеологической продукции созданием гибридного позитивно-негативного, неклассического, и, если уж на то пошло, "негероического" героя. Это, кстати говоря, факт, косвенно подтверждающий правоту диалектической теории отражения.
Но сейчас речь не об этом. Речь о том, что мы обречены созерцать, читать, слышать только про негероических героев, являющихся отражением не-героичности общественного бытия. Это - констатация факта.
Вопрос в другом: возможен ли - принципиально - выход за пределы этого анти-героичного буржуазного порядка? С тем условием, чтобы не вернуться в эпоху героев каменного топора и деревянной дубинки…