12. «Время эксперта» Выступление председателя редакционного совета «Литературной газеты»
12. «Время эксперта» Выступление председателя редакционного совета «Литературной газеты» Юрия Михайловича Полякова на тему «Литература как неотъемлемая часть духовной культуры»
Стенограмма 445-го заседания СФ 07.11.18 https://leo-mosk.livejournal.com/5588428.html
Коллеги, переходим к следующему вопросу повестки дня - «время эксперта».
Сегодня в рамках нашей традиционной рубрики перед вами выступит российский писатель, драматург, общественный деятель, председатель редакционного совета «Литературной газеты» Юрий Михайлович Поляков.
Юрий Михайлович окончил Московский областной педагогический институт. В 1981 году защитил кандидатскую диссертацию. После службы в рядах Советской Армии работал в Бауманском райкоме комсомола города Москвы. Был корреспондентом еженедельника «Московский литератор», впоследствии стал его редактором. С 2001 по 2017 год являлся главным редактором «Литературной газеты».
Юрий Михайлович - ведущий современный драматург, его пьесы с успехом идут в театрах России, в странах СНГ и дальнем зарубежье. Почти вся его проза экранизирована, снято 15 полнометражных и телевизионных фильмов. Его произведения переведены на многие языки мира, а проза включена в школьные и вузовские курсы современной российской литературы.
Юрий Михайлович является членом Союза писателей и Союза журналистов. В 2016 году избран председателем Общественного совета при Министерстве культуры РФ, с 2018 года является председателем Гильдии драматургов России.
Ему присуждена Бунинская премия и Золотая медаль за лучшие произведения в жанре автобиографической прозы. Он награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени, орденами Почета и Дружбы, а также удостоен многих литературных и общественных наград.
Юрий Михайлович, после Вашего представления предоставляю Вам слово. Прошу Вас на трибуну.
Благодарю за то, что Вы приняли наше приглашение выступить в Совете Федерации. Пожалуйста.
Ю.М. Поляков, председатель редакционного совета «Литературной газеты».
Спасибо, Валентина Ивановна, за такое щедрое представление меня высокому собранию.
Уважаемая Валентина Ивановна, уважаемые члены Совета Федерации! Для меня большая честь выступать перед таким высоким собранием. У вас на столах лежит моя новая книга, выпущенная издательством «Книжный мир». Там такая достаточно лихая аннотация издательская, но на самом деле это сборник моих статей за 20 лет, посвященных проблемам духовной жизни, исторического сознания, культурного развития, и, надеюсь, она кому-то может оказаться полезной.
Надо сказать, что мы знаем об успехах нашего культурного строительства, культурной жизни, но я, как говорили в старые советские времена, сосредоточу свое внимание на узких местах, на том, как говорили, что нам мешает жить. И, на мой взгляд, главная проблема современной культурной жизни России заключается в том, что она по содержанию и направленности иной раз, а иногда даже катастрофически, не совпадает с теми историческими задачами, вызовами, которые стоят перед Отечеством сегодня.
Конечно, искусство, творчество, художественная деятельность - это хрустальная сфера, где, как писал великий Маяковский, «нажал и сломал». Да, государство отменило цензуру, решило, что это хорошо, и теперь гораздо больше интересуется банковской сферой, хотя вроде у нас рыночная экономика, до культуры часто руки не доходят.
Но мы живем в эпоху, когда против нашей страны сложился настоящий открытый заговор. «Открытый заговор» - это выражение принадлежит моему знаменитому британскому коллеге Герберту Уэллсу, который был не только великим романистом, но и одним из создателей концепции нового мирового порядка. Именно так называлась его книга, где он писал, что основной удар открытого заговора должен быть направлен против патриотизма, базовых религий, национальных чувств, традиций и общественных страд, настроенных консервативно, то есть против всех тех скреп и устоев, крепить которые нас неустанно призывает президент Путин.
Давайте под этим углом и посмотрим на то, что происходит у нас в сфере культуры и образования. Начнем с русского языка. Он является не только средством межнационального общения в нашей многоплемённой державе, но и тем кодом, который сохраняет и воспроизводит весь Русский мир.
Скажу, как человек, 18 лет работающий в «Литературной газете», основанной Пушкиным и Дельвигом без малого 200 лет назад: сегодня уровень владения русским языком упал даже у журналистов и литераторов, языковой запас чрезвычайно обеднел, синтаксис упростился порой до убожества. А ведь продолжатель дела Герберта Уэллса, известный вам писатель Джордж Оруэлл утверждал еще в 1943 году, что сознание становится примитивным и человек легко управляется, если сократить лексику тех же радионовостей до 650 существительных и 200 глаголов - и больше ничего не надо.
С глухотой к родному слову сталкиваешься в государственных и деловых документах, к сожалению. Разве можно называть в циркулярах наши деревни и села поселениями? Это слово же со времен Аракчеева имеет у нас отчетливую отрицательную коннотацию. А панельная дискуссия - это про что? Уж лучше как раньше, при советской власти, - прения, это хотя бы по-русски. Ведь кто стоит на панели - мы же с вами знаем.
Или вот Департамент образования Москвы созывает на пресс-конференцию, послушайте, посвященную мониторингу менторинга. Дорогие коллеги, а по-русски нельзя сказать? Ведь хорошее было слово - «наставничество». Мы верим, что вы знаете там, в департаменте, английский язык. Но в России-то пока говорят по-русски.
Включаю телевизор и снова вижу навязчивую дорогостоящую рекламу Food City, самой большой продовольственной площадки страны, где, если верить ролику, еще и немножко поют (вы все видели эту рекламу). Лучше бы русский язык учили и других с толку не сбивали. Почему Food City? Мы же боремся за национальную продовольственную безопасность. Почему не «Пищеград», например, чем хуже? В оправдание отвечают: «Продукты-то мы там в основном продаем отечественные». Ну, тогда назовите новый российский авианосец «Брайтон Бич» - там ведь тоже наши бывшие соотечественники живут и говорят по-русски, и мы посмотрим, как этот авианосец поплывет.
«Литературная газета» несколько раз писала об этой нелепости, обращались мы к власть предержащим - ноль внимания или же отправляют в суд, «у нас свободная страна». Конечно, за родной язык люди и кровь проливают, как сегодня на Донбассе. Отчего бы не посудиться, не посутяжничать? Но юристы нам объяснили: опираясь на нынешнюю редакцию закона о языке, суд мы никогда не выиграем. Так у нас всегда и будет - Food City.
И тут мы просим вашей поддержки, потому что, конечно, надо совершенствовать закон о государственном языке с учетом новых реалий.
Мне кажется, давно пришло время создать полномочный экспертный центр, где профессионалы - языковеды, историки, писатели, правоведы - давали бы заключение, стоит ли то или иное словесное новшество допускать в нашу языковую вселенную, подбирали бы синонимы из богатых языковых залежей, до поры не востребованных, предлагали бы неологизмы на основе русских корнесловий. Это обычная практика во всем мире. Тогда к нам проникала бы лишь та иноязычная лексика, которая нашему языку необходима. Ведь это только кажется, что языковую вселенную нельзя замусорить. Можно, Мировой океан уже замусорили.
Другой пример. Я с удовольствием слежу за проектом Первого канала «Голос», радуюсь, что кроме наших «фанерных звезд» кто-то еще в отечестве поет сильными, чистыми молодыми голосами. Но, заметьте, большинство песен почему-то исполняется на английском языке (точнее, на его американской версии) - соотношение примерно пять к двум, это в лучшем случае. Чаще всего, конечно, это знаменитые хиты, а то и, прямо скажем, шедевры массовой заокеанской музыкальной культуры. Я далек от призыва «не пущать» с обязательной в таком случае присказкой «а сало русское едят». Но, с другой стороны, «Голос» - проект российского телевидения и таланты мы ищем все-таки для нашей эстрады, для нашего слушателя, для нашей песни, у которой тоже есть свои вершины, легенды, шедевры. Или Константин Эрнст по аналогии с Силиконовой долиной, укомплектованной «русскими мозгами», еще и подиум Grammy хочет заполонить русскими голосами?
Лично у меня возникает какое-то странное чувство, когда на том же Первом канале слышишь сначала филиппики в адрес коллективного Запада, который под водительством США и Британии «обложил нас по периметру», - а потом «Голос» начинает петь почти исключительно по-английски. Это, конечно, не шизофрения, но что-то глуповатое в этом есть. Видимо, как говаривал покойный поэт-фронтовик Егор Исаев, это тот случай, когда «кудрей много, а головы мало».
Неужели нельзя найти какой-то ход, условие для участников, чтобы и русская песня в проекте звучала в полный голос, доминировала, а не оставалась на подпевках и подтанцовках? Я бы порадовался, если бы кто-то спел и на татарском, и на якутском, и на чеченском, и на аварском. Ведь конкурсанты приезжают из всех регионов страны, в том числе и национальных. Нет, по-английски. Порой складывается впечатление, что Спасская башня у нас сама по себе, а Останкинская - сама по себе.
Поверьте, общественные настроения в последнюю очередь формируются информационными программами. На мой взгляд, куда важнее подбор и уровень художественных лент, просветительских передач, убедительность так называемых говорящих голов, а они у нас по ассортименту, говорящие головы, порой напоминают мне сельпо советских времен.
Я не раз возглавлял на фестивалях жюри документальных фильмов и видел сотни замечательных, глубоких лент по истории, искусству, науке, экономике, просто по проблемам нашей жизни. Многие фильмы получили премии, но потом я их никогда не видел в эфире. «Линейка не резиновая», - объясняют теленачальники, - «у нас места не хватает». А для чего у вас есть место? Для бесконечных «Ментовских войн», от которых уже осоловели все? Одни и те же сюжеты, одни и те же актеры, только на «НТВ» этот актер - следователь, на «РТР» - бандит. Иной раз ахнешь: «Ух, какой сюжет!», а потом понимаешь, что просто кнопку не ту нажал, смотришь продолжение на другом канале.
Мало своей ерунды, еще у американцев стали контенты покупать. И только отделались от «ножек Буша», стали покупать лежалые американские контенты. Как будто бы эти дурацкие сюжеты не могут наши придумать. Лучше бы в детский дом эти деньги отдали. И, когда спрашиваешь, зачем всё это, отвечают, что для рейтинга.
Телевидение - это бизнес. А я хочу спросить: чей это бизнес? Кто выгодополучатель этого бизнеса? Зрители? Я в этом не уверен, что зрители.
Снабжение населения водой - это же тоже бизнес, да? Но если из крана будет течь какая-нибудь ржавая муть, ты же не прислушаешься к тому, что говорят телевизионщики: не нравится - не смотри, не нравится - не пей. Я думаю, что просто сменят в этом случае директора водокачки и вода будет нормальная. А с телевидением что-то у нас задержался этот процесс.
Кроме сериалов про честных киллеров, благородных олигархов и топ-моделей, невинных, как лабораторные мыши, есть в жизни много чего интересного. Но к 200-летию победы 1812 года ничего, кроме позорной ленты «Ржевский против Наполеона» не сняли и в эфире не показали. Зато порадовали очередным криминальным сериалом.
Вот отметили не так давно 150 лет со дня рождения Герцена. Ну, снимите сериал по мотивам романа «Былое и думы» Это же и детектив, и любовная история, и революционные страсти. Захватывающий был бы сериал. Нет. Сняли «Улицы разбитых фонарей -8». Ну как?..
И просто хочется обратиться к нашим… Дорогие телебароны наши, вы все-таки учитывайте, что телезрители - это не телебараны, и бесконечно смотреть эти сериалы об одном и том же им совершенно не нужно. Это вы какие-то свои интересы на них распространяете.
Вот недавно на «Культуре» повторяли сериал BBC про Братство прерафаэлитов - замечательных английских художников. Не оторвешься, настолько интересно. Но ведь судьбы наших гигантов Серебряного века - Врубеля, Блока, Белого, Ахматовой не менее увлекательны. Чем Николай Гумилев хуже Киплинга? Ничем. На мой взгляд, гораздо интереснее у него судьба и трагичнее.
Горький. Горький ведь не весь экранизирован. Недавно отметили 150 лет со дня рождения Горького. Никаких открытий телевизионных и киношных в этом смысле я не заметил.
Скоро 200 лет Ивану Сергеевичу Тургеневу будет праздновать, буквально на днях. А ведь он был не только великим писателем, не только через его жизнь прошла трагическая любовь к Полине Виардо, что просто просится на экран, он еще был, как бы мы теперь сказали, нашим резидентом в Западной Европе. Но я что-то не слышал, чтобы к 200-летию Тургенева готовился вот такой сериал о его удивительной жизни. Но зато я думаю, что 100-летие Александра Исаевича Солженицына затмит юбилеи и Лескова, и Горького, и Лермонтова, и Гоголя, и Даля, и Карамзина вместе взятых. Тех, у кого были нелады с советской властью, наше телевидение очень любит.
Вот недавно широко отметили в эфире 100-летие Александра Галича. Плохо это? По-моему, это замечательно. Удивляет другое - почему в те же дни забыли про 100-летие ярчайшего поэта-фронтовика Михаила Луконина. Вот странная забывчивость, тем более странная в нашей стране, которой уже и атомной бомбой грозят, а наш президент говорит, что «в таком случае вы подохните без покаяния». И забывать фронтовое поколение поэтов в этой ситуации - по-моему, это какая-то странность, даже подозрительная странность.
Претензий к телевидению у зрителей накопилось выше Останкино. Но кому, как говорится, повем печаль мою? В свое время «Литературная газета» напечатала дюжину материалов, подготовленных нашими собкорами. Все они были про то, как устроен общественный контроль над телевидением в разных странах - в США, во Франции, в Германии, в Израиле, в Британии, и везде есть общественные советы и комитеты, чья оценка существенно влияет на политику каналов. В Британии такой совет, например, возглавляет сама королева. У нас же такого совета нет, хотя говорят о нем давно и много. Речь, конечно, не о запретительстве, а о том, чтобы корректировать содержание эфира с учетом общественного мнения, которое и должен отслеживать, суммируя, такой совет. Если из крана течет ржавая вода, иногда достаточно поставить хороший фильтр.
Или вот еще пример, уже связанный, наверное, больше с литературой. Когда-то в середине 1990-х я вел на телевидении передачу «Стихоборье», где поэты читали стихи, а зрители выбирали лучшие, ну, как сейчас певцов выбирают, жонглеров и так далее. Передача шла в прямом эфире. Потом на телевидении долго не было стихов, наконец, появилась одна единственная поэтическая передача-шоу. Но вот какая странная штука - среди стихов, читаемых авторами в эфире, я ни разу не услышал ни одного посвященного стране, Родине, Отечеству. А ведь мы с вами знаем, что патриотическая лирика есть у всех больших поэтов.
Я много лет в газете читаю стихотворный самотек и уверяю вас, что у современных поэтов множество острых гражданских, ярких патриотических строк. Почему же в эфир они не попадают? Что за странный отбор? Спрашиваю руководство канала, отвечают: «Мы покупаем готовый контент. А автор проекта вот так видит современную поэзию». Но купите контент у других, что за вопрос? Почему миллионы зрителей должны видеть поэзию глазами дальтоников, тех, кому не интересны, а то и не приятны стихи о Родине? Вот тут бы и пригодилось мнение общественного совета.
Раз уж я коснулся литературы, продолжу тему. Захожу в книжный магазин… Их у нас, кстати, становится с каждым годом все меньше, я много езжу по стране, и в некоторых районных городах уже просто нет ни одного книжного магазина, да и в областных их мало, в Москве сокращается число книжных магазинов. Вот захожу в магазин, беру с полки книгу, открываю наугад и наталкиваюсь на такой абзац. Героиня во время войны с фашистами с ужасом смотрит на плакат, с которого страшная седая старуха заманивает ее единственного сына на верную гибель. Речь, как вы понимаете, идет о знаменитом плакате «Родина-мать зовет!» Открываю другой сборник - на первой странице автор, извините, сообщает, что звуки гимна СССР (а музыка, как вы понимаете, у нас осталась) у него ассоциируются, извините, с испражнениями, так как в 6 часов его обычно будила гимном радиотрансляция и он шел в туалет. Ну, так скажем, мало ли что могут написать неадекватные люди, издержка свободы слова и так далее, и так далее. Возможен такой взгляд. Но я должен уточнить, что книги я брал не просто с полки, а со специальной полки, где красовались лауреаты премий «Большой книги», «Ясной Поляны», «Национального бестселлера».
И я вам должен сказать горькую правду. Антисоветизм, который является, по сути, одной из форм русофобии, сегодня стал главным мотивом премиальный литературы, сосредоточившейся на ужасах революции, коллективизации, войны, ГУЛАГа.
Поймите меня правильно: я не умаляю жертв «века-волкодава», я за правду о высотах и безднах минувшего. Ну, так и дайте читателям правду, изучайте эпоху, в которой вы не жили. Зачем же гнать злобно-кровавые фэнтези про «совок»? Зачем придумывать этакого Гарри Поттера с тоталитарным оскалом? Хорошая книга делает человека лучше, а плохая - хуже.
И вот такие сочинения, о которых я говорил, воспитывают в неокрепших умах и душах то, что называется автофобией, - это ненависть к своему народу, стране, родной истории. Ну, допустим, организаторам открытого заговора против России автофобия на руку. А нам-то она зачем? Почему именно такие книги целенаправленно получают премии? Почему автофобия навязывается за счет казны так же, как некогда навязывались принудительный оптимизм и малохудожественная героика? Зачем? Я не понимаю.
Но это еще не всё. Такие книги (прошу отметить) широко рекламируются, у них лучшие выкладки в магазинах. А потом их переводят и выпускают за границей за казенный счет при содействии Института перевода, который существует при поддержке Роспечати. Читают такие романы за рубежом и думают: ну, так и есть, Россия - империя зла, надо бы еще санкций подбавить.
Я в свое время дебютировал острыми повестями «ЧП районного масштаба» и «Сто дней до приказа», которые не пропускала определенное время в печать цензура. Я сам всей душой за правду и против запретов. Но правда и автофобия - это вещи разные. На Лондонском книжном салоне после выступления членов официальной российской делегации кто-то из местных книголюбов меня спросил: «А что, в России все писатели так не любят свою страну?» Разумеется, не все, большинство любят. Но по какому-то странному стечению обстоятельств книги тех, кто талантливо продолжает традиции Федора Абрамова, Валентина Распутина, Василия Белова, Чингиза Айтматова, не доходят даже до длинных премиальных списков. Любопытна подробность: когда в 2001 году я возглавил «Литературную газету», то обнаружил, что Распутин и Белов не упоминались в ней 10 лет - с 1991 года. Я-то в газете эту недобрую практику сразу поломал. А вот кто поломает эту премиальную практику, которая работает уже много лет на все обороты?
Этот перекос переходит в школьную программу. Я помню, обсуждался список книг для внеклассного чтения, и я спросил представителя академии образования с трепетной фамилией Ланин (я даже запомнил его фамилию): «Почему в списке так много авторов-эмигрантов, причем не первой волны (когда трагедия революции выбросила искренних патриотов из страны, и для них это была драма), а третьей и четвертой, то есть людей, которые сознательно предпочли нашей цивилизации другую - западную и туда уехали? Ведь, может быть, школьнику вместо страдающего постоянным онтологическим похмельем Довлатова лучше почитать Виктора Конецкого, писателя не менее талантливого, искрометного, да еще к тому же капитана дальнего плавания?» И вдруг чиновник стал меня стыдить, что вот я, понимаешь, не понимаю творческих трагедий и метаний. Да я понимаю трагедию Довлатова, сам иногда тем же самым мучаюсь. Но мы кого растим-то, будущих эмигрантов или людей, которые будут обустраивать Россию?
Современная российская литература во многом отстранилась от того, чем живет общество. Причин на то несколько, но главных две. У нас традиционно литературный процесс развивался в системе союза писателей, который был самым влиятельным творческим сообществом в стране. Однако в 90-е союз почти на четверть века впал в летаргию. Сейчас его возглавил новый энергичный лидер - прозаик Николай Иванов. И дело, мне кажется, сдвигается с мертвой точки. Но одной энергии недостаточно. Сегодня для государства любой творческий союз мало чем отличается от общества любителей художественного свиста или союза любителей морских свинок. За два десятилетия было несколько неудачных попыток разработать и принять закон о творческой деятельности и творческих союзах. Поверьте, такой закон кровно необходим для нормального развития отечественной культуры. И мы очень рассчитываем на вас, уважаемые члены Совета Федерации, уважаемая Валентина Ивановна.
Есть еще одна причина такого кризиса, она организационная. В свое время Роспечать вместе с толстыми журналами и книгоиздательствами передали в ведение министерства связи, а теперь еще и цифрового развития - писатели проходят по ведомству и министерству цифрового развития. Из всех видов творчества только литература (а ведь она - базовый род искусства, на котором основываются многие другие виды искусства) оказалась вне Министерства культуры и была вырвана из общего процесса. Непродуктивность ситуации давно всем очевидна.
Уважаемая Валентина Ивановна, если помните, еще на открытии Года культуры этот вопрос обсуждался, я его тогда поднял, и Вы в том числе, и другие выступавшие горячо поддержали то, что действительно надо этот вопрос решать и вернуть писателей в Министерство культуры. Несколько лет назад проходило Российское литературное собрание, на котором к президенту с тем же вопросом обратились писатели, и он согласился, что это нонсенс - что писатели у Министерства связи. Виднейшие писатели недавно обратились с письмом к главе правительства Дмитрию Анатольевичу Медведеву, просили: «Верните в лоно Министерства культуры хотя бы книжное дело и литературную печать, толстые журналы». И все вроде поддерживают, но воз и ныне там.
И беда ведь не в названии «Роспечать», а в том, что люди там не понимают специфику отрасли литературной работы. Напомню вам такой удивительный факт, мягко говоря, - что ни на открытии, ни на закрытии Года литературы (а его организовывала именно Роспечать) не прозвучало ни одного имени, ни одной строчки наших национальных писателей. А ведь у нас многонациональная страна, у нас литература создается почти на 100 языках. На мой взгляд, это была очень серьезная политическая ошибка, и «Литературная газета» опубликовала возмущенное письмо 15 народных писателей из наших республик и автономий. Но, по-моему, урока руководство Роспечати из этого не извлекло.
И тут я хочу перейти к смежной сфере, мне близкой, как драматургу, - театру. К сожалению, на академических сценах периодически демонстрируют странные изыски, которые вызывают оторопь у нормального человека. Нет, я не против эксперимента, даже самого смелого, просто эксперименты ставят в лаборатории, а не в масштабах всей страны. В результате наш театр почти утратил то, чем славился на весь мир, - социальную остроту, психологизм, добролюбие. Ведь наш театр всегда меньше всего развлекал - он воспитывал, будил совесть, «истину царям с улыбкой говорил».
Сегодня повести подростка (а у меня внуки - подростки) на спектакль, который учит добру, - целая проблема. ТЮЗы (театры юного зрителя), созданные при советской власти именно в воспитательных целях, давно стали полигонами для реализации болезненных комплексов худруков. Там даже увидеть неискаженную классику - проблема. А ведь детей надо приобщать к театру, начиная с нормативных трактовок, тогда потом им будет понятен смысл новаторства и художественного поиска. Если подросток на своем первом «Гамлете» видит принца датского, который ездит по дурдому на инвалидной коляске и ставит Офелии клистир, то на этом его интерес к театру может и закончиться.
ТЮЗам, которые финансируются из казны, по-моему, просто необходимо вернуть их предназначение. Министерство культуры этим занимается, но вы видите, какое сразу сопротивление, какие атаки в прессе начинаются. Для эксперимента у нас сейчас есть все возможности, совсем не обязательно под это пускать сцены ТЮЗов.
Вторая важнейшая традиция русского театра - это социально-нравственный анализ, оценка жизни общества. И зрителю всегда была интересна прежде всего современная драматургия. Островский, Чехов, Горький, Андреев, Булгаков, Эрдман, Розов, Вампилов - все они когда-то были остросовременными драматургами. Сегодня же у нас немало театров, в том числе и в Москве, в которых вообще нет современных пьес, ни одной. В других они есть, идут в подвалах и на чердаках, но относятся к той ветви литературы, о которой я говорил, рассказывая, как заходил в книжный магазин. А «Золотая маска», коллеги, на мой взгляд, вообще скрывает от зрителя настоящую современную жизнь, настоящую драматургию надежнее, чем железная маска скрывала лицо несчастного дофина в знаменитом романе Дюма.
И лично я, как председатель Общественного совета при Министерстве культуры, поддерживаю выход Минкультуры из «Золотой маски», действительно превратившейся в какой-то закрытый орден самовыраженцев, инноваторов на договоре. И давно пора.
Хочу обратить также внимание на то, что в Москве почти не идут пьесы наших национальных авторов. В центре нашей многонациональной страны их практически не ставят, хотя есть блестящие драматурги. Я хорошо знаю драматургов наших национальных литератур. А вроде есть Театр наций, его же государство для этого создало. Но нет, он посвящен совершенно другому. Может быть, и интересные там спектакли, но, если создали Театр наций, он должен работать на это. Хочешь самовыражаться - создавай театр, как в свое время Станиславский с Немировичем-Данченко, и самовыражайся. И, мне кажется, этот вопрос очень серьезный, требующий коллективного подхода.
В заключение несколько слов об исторической памяти. Хочу вам сказать, что к 250-летию Карамзина памятник ему не поставили, только собираются, почему-то в Ясенево. Раньше планировали в Брюсовом переулке, в центре Москвы, где бывал великий историограф. Но там, на этом месте, к 100-летию композитора Свиридова поставили памятник Ростроповичу, а Свиридову - даже не собираются. Странная у нас все-таки монументальная пропаганда в стране, и какую-то логику в ней хотелось бы обрести.
И, заканчивая, я хочу сказать, что в эти дни какое-то у меня было грустное настроение. Как-то, в общем-то, со сдержанной вежливостью отпраздновали 100-летие комсомола 25 октября. Ведь комсомол - это такая грандиозная организация, он столько делал для страны, что этот день вполне мог стать Всероссийским днем молодежи и молодежным праздником. Почему нет? Чего мы стесняемся? (Микрофон отключен.)
Председательствующий. Включите микрофон, пожалуйста.
Ю.М. Поляков. Сегодня 7 ноября - день, который для моего поколения навсегда останется красным днем календаря. Вы знаете, в прошлом году, когда исполнилось 100 лет революции, я думал, что дни объединят и у нас вместо дня национального согласия появятся дни национального согласия - с 4 по 7 ноября. Это логично, это просится. Нет, этого не произошло. Ну, ладно, подождем. В конце концов, России помогают сам Бог и Богородица, но Господу с Богородицей тоже иногда надо помогать. Спасибо за внимание. (Аплодисменты.)
Председательствующий. Уважаемый Юрий Михайлович, спасибо огромное за очень интересное выступление, за Вашу позицию (Вы всегда были человеком с позицией, никогда не изменяли себе) и за красивый литературный язык, который Вы нам преподали. И мы должны следовать этому примеру. И, вообще, Вы нам дали серьезную пищу для размышлений. Спасибо Вам большое, благодарю Вас еще раз. Спасибо. (Аплодисменты.)
Стенограмма 445-го заседания СФ 07.11.18 https://leo-mosk.livejournal.com/5588428.html
Коллеги, переходим к следующему вопросу повестки дня - «время эксперта».
Сегодня в рамках нашей традиционной рубрики перед вами выступит российский писатель, драматург, общественный деятель, председатель редакционного совета «Литературной газеты» Юрий Михайлович Поляков.
Юрий Михайлович окончил Московский областной педагогический институт. В 1981 году защитил кандидатскую диссертацию. После службы в рядах Советской Армии работал в Бауманском райкоме комсомола города Москвы. Был корреспондентом еженедельника «Московский литератор», впоследствии стал его редактором. С 2001 по 2017 год являлся главным редактором «Литературной газеты».
Юрий Михайлович - ведущий современный драматург, его пьесы с успехом идут в театрах России, в странах СНГ и дальнем зарубежье. Почти вся его проза экранизирована, снято 15 полнометражных и телевизионных фильмов. Его произведения переведены на многие языки мира, а проза включена в школьные и вузовские курсы современной российской литературы.
Юрий Михайлович является членом Союза писателей и Союза журналистов. В 2016 году избран председателем Общественного совета при Министерстве культуры РФ, с 2018 года является председателем Гильдии драматургов России.
Ему присуждена Бунинская премия и Золотая медаль за лучшие произведения в жанре автобиографической прозы. Он награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени, орденами Почета и Дружбы, а также удостоен многих литературных и общественных наград.
Юрий Михайлович, после Вашего представления предоставляю Вам слово. Прошу Вас на трибуну.
Благодарю за то, что Вы приняли наше приглашение выступить в Совете Федерации. Пожалуйста.
Ю.М. Поляков, председатель редакционного совета «Литературной газеты».
Спасибо, Валентина Ивановна, за такое щедрое представление меня высокому собранию.
Уважаемая Валентина Ивановна, уважаемые члены Совета Федерации! Для меня большая честь выступать перед таким высоким собранием. У вас на столах лежит моя новая книга, выпущенная издательством «Книжный мир». Там такая достаточно лихая аннотация издательская, но на самом деле это сборник моих статей за 20 лет, посвященных проблемам духовной жизни, исторического сознания, культурного развития, и, надеюсь, она кому-то может оказаться полезной.
Надо сказать, что мы знаем об успехах нашего культурного строительства, культурной жизни, но я, как говорили в старые советские времена, сосредоточу свое внимание на узких местах, на том, как говорили, что нам мешает жить. И, на мой взгляд, главная проблема современной культурной жизни России заключается в том, что она по содержанию и направленности иной раз, а иногда даже катастрофически, не совпадает с теми историческими задачами, вызовами, которые стоят перед Отечеством сегодня.
Конечно, искусство, творчество, художественная деятельность - это хрустальная сфера, где, как писал великий Маяковский, «нажал и сломал». Да, государство отменило цензуру, решило, что это хорошо, и теперь гораздо больше интересуется банковской сферой, хотя вроде у нас рыночная экономика, до культуры часто руки не доходят.
Но мы живем в эпоху, когда против нашей страны сложился настоящий открытый заговор. «Открытый заговор» - это выражение принадлежит моему знаменитому британскому коллеге Герберту Уэллсу, который был не только великим романистом, но и одним из создателей концепции нового мирового порядка. Именно так называлась его книга, где он писал, что основной удар открытого заговора должен быть направлен против патриотизма, базовых религий, национальных чувств, традиций и общественных страд, настроенных консервативно, то есть против всех тех скреп и устоев, крепить которые нас неустанно призывает президент Путин.
Давайте под этим углом и посмотрим на то, что происходит у нас в сфере культуры и образования. Начнем с русского языка. Он является не только средством межнационального общения в нашей многоплемённой державе, но и тем кодом, который сохраняет и воспроизводит весь Русский мир.
Скажу, как человек, 18 лет работающий в «Литературной газете», основанной Пушкиным и Дельвигом без малого 200 лет назад: сегодня уровень владения русским языком упал даже у журналистов и литераторов, языковой запас чрезвычайно обеднел, синтаксис упростился порой до убожества. А ведь продолжатель дела Герберта Уэллса, известный вам писатель Джордж Оруэлл утверждал еще в 1943 году, что сознание становится примитивным и человек легко управляется, если сократить лексику тех же радионовостей до 650 существительных и 200 глаголов - и больше ничего не надо.
С глухотой к родному слову сталкиваешься в государственных и деловых документах, к сожалению. Разве можно называть в циркулярах наши деревни и села поселениями? Это слово же со времен Аракчеева имеет у нас отчетливую отрицательную коннотацию. А панельная дискуссия - это про что? Уж лучше как раньше, при советской власти, - прения, это хотя бы по-русски. Ведь кто стоит на панели - мы же с вами знаем.
Или вот Департамент образования Москвы созывает на пресс-конференцию, послушайте, посвященную мониторингу менторинга. Дорогие коллеги, а по-русски нельзя сказать? Ведь хорошее было слово - «наставничество». Мы верим, что вы знаете там, в департаменте, английский язык. Но в России-то пока говорят по-русски.
Включаю телевизор и снова вижу навязчивую дорогостоящую рекламу Food City, самой большой продовольственной площадки страны, где, если верить ролику, еще и немножко поют (вы все видели эту рекламу). Лучше бы русский язык учили и других с толку не сбивали. Почему Food City? Мы же боремся за национальную продовольственную безопасность. Почему не «Пищеград», например, чем хуже? В оправдание отвечают: «Продукты-то мы там в основном продаем отечественные». Ну, тогда назовите новый российский авианосец «Брайтон Бич» - там ведь тоже наши бывшие соотечественники живут и говорят по-русски, и мы посмотрим, как этот авианосец поплывет.
«Литературная газета» несколько раз писала об этой нелепости, обращались мы к власть предержащим - ноль внимания или же отправляют в суд, «у нас свободная страна». Конечно, за родной язык люди и кровь проливают, как сегодня на Донбассе. Отчего бы не посудиться, не посутяжничать? Но юристы нам объяснили: опираясь на нынешнюю редакцию закона о языке, суд мы никогда не выиграем. Так у нас всегда и будет - Food City.
И тут мы просим вашей поддержки, потому что, конечно, надо совершенствовать закон о государственном языке с учетом новых реалий.
Мне кажется, давно пришло время создать полномочный экспертный центр, где профессионалы - языковеды, историки, писатели, правоведы - давали бы заключение, стоит ли то или иное словесное новшество допускать в нашу языковую вселенную, подбирали бы синонимы из богатых языковых залежей, до поры не востребованных, предлагали бы неологизмы на основе русских корнесловий. Это обычная практика во всем мире. Тогда к нам проникала бы лишь та иноязычная лексика, которая нашему языку необходима. Ведь это только кажется, что языковую вселенную нельзя замусорить. Можно, Мировой океан уже замусорили.
Другой пример. Я с удовольствием слежу за проектом Первого канала «Голос», радуюсь, что кроме наших «фанерных звезд» кто-то еще в отечестве поет сильными, чистыми молодыми голосами. Но, заметьте, большинство песен почему-то исполняется на английском языке (точнее, на его американской версии) - соотношение примерно пять к двум, это в лучшем случае. Чаще всего, конечно, это знаменитые хиты, а то и, прямо скажем, шедевры массовой заокеанской музыкальной культуры. Я далек от призыва «не пущать» с обязательной в таком случае присказкой «а сало русское едят». Но, с другой стороны, «Голос» - проект российского телевидения и таланты мы ищем все-таки для нашей эстрады, для нашего слушателя, для нашей песни, у которой тоже есть свои вершины, легенды, шедевры. Или Константин Эрнст по аналогии с Силиконовой долиной, укомплектованной «русскими мозгами», еще и подиум Grammy хочет заполонить русскими голосами?
Лично у меня возникает какое-то странное чувство, когда на том же Первом канале слышишь сначала филиппики в адрес коллективного Запада, который под водительством США и Британии «обложил нас по периметру», - а потом «Голос» начинает петь почти исключительно по-английски. Это, конечно, не шизофрения, но что-то глуповатое в этом есть. Видимо, как говаривал покойный поэт-фронтовик Егор Исаев, это тот случай, когда «кудрей много, а головы мало».
Неужели нельзя найти какой-то ход, условие для участников, чтобы и русская песня в проекте звучала в полный голос, доминировала, а не оставалась на подпевках и подтанцовках? Я бы порадовался, если бы кто-то спел и на татарском, и на якутском, и на чеченском, и на аварском. Ведь конкурсанты приезжают из всех регионов страны, в том числе и национальных. Нет, по-английски. Порой складывается впечатление, что Спасская башня у нас сама по себе, а Останкинская - сама по себе.
Поверьте, общественные настроения в последнюю очередь формируются информационными программами. На мой взгляд, куда важнее подбор и уровень художественных лент, просветительских передач, убедительность так называемых говорящих голов, а они у нас по ассортименту, говорящие головы, порой напоминают мне сельпо советских времен.
Я не раз возглавлял на фестивалях жюри документальных фильмов и видел сотни замечательных, глубоких лент по истории, искусству, науке, экономике, просто по проблемам нашей жизни. Многие фильмы получили премии, но потом я их никогда не видел в эфире. «Линейка не резиновая», - объясняют теленачальники, - «у нас места не хватает». А для чего у вас есть место? Для бесконечных «Ментовских войн», от которых уже осоловели все? Одни и те же сюжеты, одни и те же актеры, только на «НТВ» этот актер - следователь, на «РТР» - бандит. Иной раз ахнешь: «Ух, какой сюжет!», а потом понимаешь, что просто кнопку не ту нажал, смотришь продолжение на другом канале.
Мало своей ерунды, еще у американцев стали контенты покупать. И только отделались от «ножек Буша», стали покупать лежалые американские контенты. Как будто бы эти дурацкие сюжеты не могут наши придумать. Лучше бы в детский дом эти деньги отдали. И, когда спрашиваешь, зачем всё это, отвечают, что для рейтинга.
Телевидение - это бизнес. А я хочу спросить: чей это бизнес? Кто выгодополучатель этого бизнеса? Зрители? Я в этом не уверен, что зрители.
Снабжение населения водой - это же тоже бизнес, да? Но если из крана будет течь какая-нибудь ржавая муть, ты же не прислушаешься к тому, что говорят телевизионщики: не нравится - не смотри, не нравится - не пей. Я думаю, что просто сменят в этом случае директора водокачки и вода будет нормальная. А с телевидением что-то у нас задержался этот процесс.
Кроме сериалов про честных киллеров, благородных олигархов и топ-моделей, невинных, как лабораторные мыши, есть в жизни много чего интересного. Но к 200-летию победы 1812 года ничего, кроме позорной ленты «Ржевский против Наполеона» не сняли и в эфире не показали. Зато порадовали очередным криминальным сериалом.
Вот отметили не так давно 150 лет со дня рождения Герцена. Ну, снимите сериал по мотивам романа «Былое и думы» Это же и детектив, и любовная история, и революционные страсти. Захватывающий был бы сериал. Нет. Сняли «Улицы разбитых фонарей -8». Ну как?..
И просто хочется обратиться к нашим… Дорогие телебароны наши, вы все-таки учитывайте, что телезрители - это не телебараны, и бесконечно смотреть эти сериалы об одном и том же им совершенно не нужно. Это вы какие-то свои интересы на них распространяете.
Вот недавно на «Культуре» повторяли сериал BBC про Братство прерафаэлитов - замечательных английских художников. Не оторвешься, настолько интересно. Но ведь судьбы наших гигантов Серебряного века - Врубеля, Блока, Белого, Ахматовой не менее увлекательны. Чем Николай Гумилев хуже Киплинга? Ничем. На мой взгляд, гораздо интереснее у него судьба и трагичнее.
Горький. Горький ведь не весь экранизирован. Недавно отметили 150 лет со дня рождения Горького. Никаких открытий телевизионных и киношных в этом смысле я не заметил.
Скоро 200 лет Ивану Сергеевичу Тургеневу будет праздновать, буквально на днях. А ведь он был не только великим писателем, не только через его жизнь прошла трагическая любовь к Полине Виардо, что просто просится на экран, он еще был, как бы мы теперь сказали, нашим резидентом в Западной Европе. Но я что-то не слышал, чтобы к 200-летию Тургенева готовился вот такой сериал о его удивительной жизни. Но зато я думаю, что 100-летие Александра Исаевича Солженицына затмит юбилеи и Лескова, и Горького, и Лермонтова, и Гоголя, и Даля, и Карамзина вместе взятых. Тех, у кого были нелады с советской властью, наше телевидение очень любит.
Вот недавно широко отметили в эфире 100-летие Александра Галича. Плохо это? По-моему, это замечательно. Удивляет другое - почему в те же дни забыли про 100-летие ярчайшего поэта-фронтовика Михаила Луконина. Вот странная забывчивость, тем более странная в нашей стране, которой уже и атомной бомбой грозят, а наш президент говорит, что «в таком случае вы подохните без покаяния». И забывать фронтовое поколение поэтов в этой ситуации - по-моему, это какая-то странность, даже подозрительная странность.
Претензий к телевидению у зрителей накопилось выше Останкино. Но кому, как говорится, повем печаль мою? В свое время «Литературная газета» напечатала дюжину материалов, подготовленных нашими собкорами. Все они были про то, как устроен общественный контроль над телевидением в разных странах - в США, во Франции, в Германии, в Израиле, в Британии, и везде есть общественные советы и комитеты, чья оценка существенно влияет на политику каналов. В Британии такой совет, например, возглавляет сама королева. У нас же такого совета нет, хотя говорят о нем давно и много. Речь, конечно, не о запретительстве, а о том, чтобы корректировать содержание эфира с учетом общественного мнения, которое и должен отслеживать, суммируя, такой совет. Если из крана течет ржавая вода, иногда достаточно поставить хороший фильтр.
Или вот еще пример, уже связанный, наверное, больше с литературой. Когда-то в середине 1990-х я вел на телевидении передачу «Стихоборье», где поэты читали стихи, а зрители выбирали лучшие, ну, как сейчас певцов выбирают, жонглеров и так далее. Передача шла в прямом эфире. Потом на телевидении долго не было стихов, наконец, появилась одна единственная поэтическая передача-шоу. Но вот какая странная штука - среди стихов, читаемых авторами в эфире, я ни разу не услышал ни одного посвященного стране, Родине, Отечеству. А ведь мы с вами знаем, что патриотическая лирика есть у всех больших поэтов.
Я много лет в газете читаю стихотворный самотек и уверяю вас, что у современных поэтов множество острых гражданских, ярких патриотических строк. Почему же в эфир они не попадают? Что за странный отбор? Спрашиваю руководство канала, отвечают: «Мы покупаем готовый контент. А автор проекта вот так видит современную поэзию». Но купите контент у других, что за вопрос? Почему миллионы зрителей должны видеть поэзию глазами дальтоников, тех, кому не интересны, а то и не приятны стихи о Родине? Вот тут бы и пригодилось мнение общественного совета.
Раз уж я коснулся литературы, продолжу тему. Захожу в книжный магазин… Их у нас, кстати, становится с каждым годом все меньше, я много езжу по стране, и в некоторых районных городах уже просто нет ни одного книжного магазина, да и в областных их мало, в Москве сокращается число книжных магазинов. Вот захожу в магазин, беру с полки книгу, открываю наугад и наталкиваюсь на такой абзац. Героиня во время войны с фашистами с ужасом смотрит на плакат, с которого страшная седая старуха заманивает ее единственного сына на верную гибель. Речь, как вы понимаете, идет о знаменитом плакате «Родина-мать зовет!» Открываю другой сборник - на первой странице автор, извините, сообщает, что звуки гимна СССР (а музыка, как вы понимаете, у нас осталась) у него ассоциируются, извините, с испражнениями, так как в 6 часов его обычно будила гимном радиотрансляция и он шел в туалет. Ну, так скажем, мало ли что могут написать неадекватные люди, издержка свободы слова и так далее, и так далее. Возможен такой взгляд. Но я должен уточнить, что книги я брал не просто с полки, а со специальной полки, где красовались лауреаты премий «Большой книги», «Ясной Поляны», «Национального бестселлера».
И я вам должен сказать горькую правду. Антисоветизм, который является, по сути, одной из форм русофобии, сегодня стал главным мотивом премиальный литературы, сосредоточившейся на ужасах революции, коллективизации, войны, ГУЛАГа.
Поймите меня правильно: я не умаляю жертв «века-волкодава», я за правду о высотах и безднах минувшего. Ну, так и дайте читателям правду, изучайте эпоху, в которой вы не жили. Зачем же гнать злобно-кровавые фэнтези про «совок»? Зачем придумывать этакого Гарри Поттера с тоталитарным оскалом? Хорошая книга делает человека лучше, а плохая - хуже.
И вот такие сочинения, о которых я говорил, воспитывают в неокрепших умах и душах то, что называется автофобией, - это ненависть к своему народу, стране, родной истории. Ну, допустим, организаторам открытого заговора против России автофобия на руку. А нам-то она зачем? Почему именно такие книги целенаправленно получают премии? Почему автофобия навязывается за счет казны так же, как некогда навязывались принудительный оптимизм и малохудожественная героика? Зачем? Я не понимаю.
Но это еще не всё. Такие книги (прошу отметить) широко рекламируются, у них лучшие выкладки в магазинах. А потом их переводят и выпускают за границей за казенный счет при содействии Института перевода, который существует при поддержке Роспечати. Читают такие романы за рубежом и думают: ну, так и есть, Россия - империя зла, надо бы еще санкций подбавить.
Я в свое время дебютировал острыми повестями «ЧП районного масштаба» и «Сто дней до приказа», которые не пропускала определенное время в печать цензура. Я сам всей душой за правду и против запретов. Но правда и автофобия - это вещи разные. На Лондонском книжном салоне после выступления членов официальной российской делегации кто-то из местных книголюбов меня спросил: «А что, в России все писатели так не любят свою страну?» Разумеется, не все, большинство любят. Но по какому-то странному стечению обстоятельств книги тех, кто талантливо продолжает традиции Федора Абрамова, Валентина Распутина, Василия Белова, Чингиза Айтматова, не доходят даже до длинных премиальных списков. Любопытна подробность: когда в 2001 году я возглавил «Литературную газету», то обнаружил, что Распутин и Белов не упоминались в ней 10 лет - с 1991 года. Я-то в газете эту недобрую практику сразу поломал. А вот кто поломает эту премиальную практику, которая работает уже много лет на все обороты?
Этот перекос переходит в школьную программу. Я помню, обсуждался список книг для внеклассного чтения, и я спросил представителя академии образования с трепетной фамилией Ланин (я даже запомнил его фамилию): «Почему в списке так много авторов-эмигрантов, причем не первой волны (когда трагедия революции выбросила искренних патриотов из страны, и для них это была драма), а третьей и четвертой, то есть людей, которые сознательно предпочли нашей цивилизации другую - западную и туда уехали? Ведь, может быть, школьнику вместо страдающего постоянным онтологическим похмельем Довлатова лучше почитать Виктора Конецкого, писателя не менее талантливого, искрометного, да еще к тому же капитана дальнего плавания?» И вдруг чиновник стал меня стыдить, что вот я, понимаешь, не понимаю творческих трагедий и метаний. Да я понимаю трагедию Довлатова, сам иногда тем же самым мучаюсь. Но мы кого растим-то, будущих эмигрантов или людей, которые будут обустраивать Россию?
Современная российская литература во многом отстранилась от того, чем живет общество. Причин на то несколько, но главных две. У нас традиционно литературный процесс развивался в системе союза писателей, который был самым влиятельным творческим сообществом в стране. Однако в 90-е союз почти на четверть века впал в летаргию. Сейчас его возглавил новый энергичный лидер - прозаик Николай Иванов. И дело, мне кажется, сдвигается с мертвой точки. Но одной энергии недостаточно. Сегодня для государства любой творческий союз мало чем отличается от общества любителей художественного свиста или союза любителей морских свинок. За два десятилетия было несколько неудачных попыток разработать и принять закон о творческой деятельности и творческих союзах. Поверьте, такой закон кровно необходим для нормального развития отечественной культуры. И мы очень рассчитываем на вас, уважаемые члены Совета Федерации, уважаемая Валентина Ивановна.
Есть еще одна причина такого кризиса, она организационная. В свое время Роспечать вместе с толстыми журналами и книгоиздательствами передали в ведение министерства связи, а теперь еще и цифрового развития - писатели проходят по ведомству и министерству цифрового развития. Из всех видов творчества только литература (а ведь она - базовый род искусства, на котором основываются многие другие виды искусства) оказалась вне Министерства культуры и была вырвана из общего процесса. Непродуктивность ситуации давно всем очевидна.
Уважаемая Валентина Ивановна, если помните, еще на открытии Года культуры этот вопрос обсуждался, я его тогда поднял, и Вы в том числе, и другие выступавшие горячо поддержали то, что действительно надо этот вопрос решать и вернуть писателей в Министерство культуры. Несколько лет назад проходило Российское литературное собрание, на котором к президенту с тем же вопросом обратились писатели, и он согласился, что это нонсенс - что писатели у Министерства связи. Виднейшие писатели недавно обратились с письмом к главе правительства Дмитрию Анатольевичу Медведеву, просили: «Верните в лоно Министерства культуры хотя бы книжное дело и литературную печать, толстые журналы». И все вроде поддерживают, но воз и ныне там.
И беда ведь не в названии «Роспечать», а в том, что люди там не понимают специфику отрасли литературной работы. Напомню вам такой удивительный факт, мягко говоря, - что ни на открытии, ни на закрытии Года литературы (а его организовывала именно Роспечать) не прозвучало ни одного имени, ни одной строчки наших национальных писателей. А ведь у нас многонациональная страна, у нас литература создается почти на 100 языках. На мой взгляд, это была очень серьезная политическая ошибка, и «Литературная газета» опубликовала возмущенное письмо 15 народных писателей из наших республик и автономий. Но, по-моему, урока руководство Роспечати из этого не извлекло.
И тут я хочу перейти к смежной сфере, мне близкой, как драматургу, - театру. К сожалению, на академических сценах периодически демонстрируют странные изыски, которые вызывают оторопь у нормального человека. Нет, я не против эксперимента, даже самого смелого, просто эксперименты ставят в лаборатории, а не в масштабах всей страны. В результате наш театр почти утратил то, чем славился на весь мир, - социальную остроту, психологизм, добролюбие. Ведь наш театр всегда меньше всего развлекал - он воспитывал, будил совесть, «истину царям с улыбкой говорил».
Сегодня повести подростка (а у меня внуки - подростки) на спектакль, который учит добру, - целая проблема. ТЮЗы (театры юного зрителя), созданные при советской власти именно в воспитательных целях, давно стали полигонами для реализации болезненных комплексов худруков. Там даже увидеть неискаженную классику - проблема. А ведь детей надо приобщать к театру, начиная с нормативных трактовок, тогда потом им будет понятен смысл новаторства и художественного поиска. Если подросток на своем первом «Гамлете» видит принца датского, который ездит по дурдому на инвалидной коляске и ставит Офелии клистир, то на этом его интерес к театру может и закончиться.
ТЮЗам, которые финансируются из казны, по-моему, просто необходимо вернуть их предназначение. Министерство культуры этим занимается, но вы видите, какое сразу сопротивление, какие атаки в прессе начинаются. Для эксперимента у нас сейчас есть все возможности, совсем не обязательно под это пускать сцены ТЮЗов.
Вторая важнейшая традиция русского театра - это социально-нравственный анализ, оценка жизни общества. И зрителю всегда была интересна прежде всего современная драматургия. Островский, Чехов, Горький, Андреев, Булгаков, Эрдман, Розов, Вампилов - все они когда-то были остросовременными драматургами. Сегодня же у нас немало театров, в том числе и в Москве, в которых вообще нет современных пьес, ни одной. В других они есть, идут в подвалах и на чердаках, но относятся к той ветви литературы, о которой я говорил, рассказывая, как заходил в книжный магазин. А «Золотая маска», коллеги, на мой взгляд, вообще скрывает от зрителя настоящую современную жизнь, настоящую драматургию надежнее, чем железная маска скрывала лицо несчастного дофина в знаменитом романе Дюма.
И лично я, как председатель Общественного совета при Министерстве культуры, поддерживаю выход Минкультуры из «Золотой маски», действительно превратившейся в какой-то закрытый орден самовыраженцев, инноваторов на договоре. И давно пора.
Хочу обратить также внимание на то, что в Москве почти не идут пьесы наших национальных авторов. В центре нашей многонациональной страны их практически не ставят, хотя есть блестящие драматурги. Я хорошо знаю драматургов наших национальных литератур. А вроде есть Театр наций, его же государство для этого создало. Но нет, он посвящен совершенно другому. Может быть, и интересные там спектакли, но, если создали Театр наций, он должен работать на это. Хочешь самовыражаться - создавай театр, как в свое время Станиславский с Немировичем-Данченко, и самовыражайся. И, мне кажется, этот вопрос очень серьезный, требующий коллективного подхода.
В заключение несколько слов об исторической памяти. Хочу вам сказать, что к 250-летию Карамзина памятник ему не поставили, только собираются, почему-то в Ясенево. Раньше планировали в Брюсовом переулке, в центре Москвы, где бывал великий историограф. Но там, на этом месте, к 100-летию композитора Свиридова поставили памятник Ростроповичу, а Свиридову - даже не собираются. Странная у нас все-таки монументальная пропаганда в стране, и какую-то логику в ней хотелось бы обрести.
И, заканчивая, я хочу сказать, что в эти дни какое-то у меня было грустное настроение. Как-то, в общем-то, со сдержанной вежливостью отпраздновали 100-летие комсомола 25 октября. Ведь комсомол - это такая грандиозная организация, он столько делал для страны, что этот день вполне мог стать Всероссийским днем молодежи и молодежным праздником. Почему нет? Чего мы стесняемся? (Микрофон отключен.)
Председательствующий. Включите микрофон, пожалуйста.
Ю.М. Поляков. Сегодня 7 ноября - день, который для моего поколения навсегда останется красным днем календаря. Вы знаете, в прошлом году, когда исполнилось 100 лет революции, я думал, что дни объединят и у нас вместо дня национального согласия появятся дни национального согласия - с 4 по 7 ноября. Это логично, это просится. Нет, этого не произошло. Ну, ладно, подождем. В конце концов, России помогают сам Бог и Богородица, но Господу с Богородицей тоже иногда надо помогать. Спасибо за внимание. (Аплодисменты.)
Председательствующий. Уважаемый Юрий Михайлович, спасибо огромное за очень интересное выступление, за Вашу позицию (Вы всегда были человеком с позицией, никогда не изменяли себе) и за красивый литературный язык, который Вы нам преподали. И мы должны следовать этому примеру. И, вообще, Вы нам дали серьезную пищу для размышлений. Спасибо Вам большое, благодарю Вас еще раз. Спасибо. (Аплодисменты.)