Комната в Риме
Последний фильм испанского режиссёра Хулио Медема, вышедший на экраны в 2010 году, отличается от многих предыдущих своей эстетической ненавязчивостью и относительной концептуальной простотой. Здесь нет экскурсов в область культурной антропологии, политической истории, психиатрии и неразделённых переживаний одиноких эксцентричных персонажей, свойственных картинам "Коровы" (1992) и "Земля" (1996). Отсутствуют здесь и медитативные размышления о космических архетипах женского бессознательного, выполненные в стилистике второй волны феминизма и руссоистских молодёжных революций, которые можно наблюдать в красивой ленте с провокационным антивоенным финалом "Беспокойная Анна" (2007).
Особенностью работы "Комната в Риме" является, скорее, интенсивная, нестабильная и непредсказуемая эмоциональность, заключённая в символический контекст различных эпох (от Античности до Возрождения), перетекающая между телами героинь и зрительским восприятием. Играя на стереотипных ожиданиях, повествовательная структура фильма опрокидывает их случайными сюжетными поворотами, порождая, таким образом, ощущение свободы и постмодерной открытости. Результатом становится ситуация, когда мужской вуайеристский взгляд обнаруживает свою несостоятельность перед лесбийской океанической стихией, весёлая игра воображаемых имён переходит в персональные трагические воспоминания, а чистый эротизм превращается в экзистенциальную тоску по утопической любовной полноте, недостижимой, а потому разрывающей сердце. Нечто подобное мы могли видеть в одном из незабываемых эпизодов "Малхолланд Драйв" Дэвида Линча, где сцена проникновенного поцелуя между Лорой Хэрринг и Наоми Уоттс (Ритой и Бэтти) вызывает комплекс самых разнообразных чувств: от невыносимой и ошеломляющей нежности до скрытой тревоги и панического страха.
Кадры: http://www.kinopoisk.ru/level/13/film/424291/
Тем не менее, впечатление от просмотра "Комнаты в Риме" не может быть описано в однозначных и определённых терминах в силу многомерности, дисперсности и нелокализуемости самой женской природы желания, где нет устойчивых различий между поверхностью и глубиной, а все иерархии рассеиваются в цветущие ризомы. Невозможно утверждать с уверенностью, что за путешествие мы совершили в течение этих 109 минут, наполненных экстазом и счастьем, но также и элементами непонимания, неуверенности, грусти, проводником которых, в первую очередь, выступает яркий характер и жизненная история Альбы. В чувственном мире без гарантированной истины нам остаётся просто любить, бесконечно приближаясь друг к другу, чтобы спустя несколько мгновений расстаться навсегда...