КНИГИ МАЯ
На дорогу у меня теперь уходит 2 часа в день. Благодаря этому, в мае в общественном транспорте я прочитала 4 книги. Раньше в среднем получалась книга в месяц или даже в два.
1. Первая книга "Игра в классики" (Rayuela) аргентинского автора Хулио Кортазара. Роман написан в 1963 и считается образцом постмодернистской литературы. Главы можно читать в той последовательности, в какой они идут в книге, или по специальной схеме указанной автором в начале романа. Получаются два разных романа в одном. Главный герой - Оливейра, безработный аргентинец интеллектуал в Париже, у него роман с девушкой из Монтевидео, Мага - Волшебница, которая приехала в Париж с сыном на руках, но очень хочет научиться всему о чем говорят члены "Клуба Змеи". Герои гуляют по городу огней, разговаривают, любят. Вначале меня поразило что одно из первых мест упоминающихся в романе Boulevard Jourdan, на юге Парижа, где я жила когда приехала туда в первый раз. К роману прилагается карта Парижа, думаю эту книгу нужно прочитать всем, кто влюблен в этот город. В этом романе и одна из самых лучших сцен любви которые я читала. Русский перевод мне не нравится, поэтому под катом в оригинале.
"A Oliveira le gustaba hacer el amor con la Maga porque nada podía ser más importante para ella y al mismo tiempo, de una manera difícilmente comprensible, estaba como por debajo de su placer, se alcanzaba en él un momento y por eso se adhería desesperadamente y lo prolongaba, era como un despertar y conocer su verdadero nombre, y después recaía en una zona siempre un poco crepuscular que encantaba a Oliveira temeroso de perfecciones, pero la Maga sufría de verdad cuando regresaba a sus recuerdos y a todo lo que oscuramente necesitaba pensar y no podía pensar, entonces había que besarla profundamente, incitarla a nuevos juegos, y la otra, la reconciliada, crecía debajo de él y lo arrebataba, se daba entonces como una bestia frenética, los ojos perdidos y las manos torcidas hacia adentro, mítica y atroz como una estatua rodando por una montaña, arrancando el tiempo con las uñas, entre hipos y un ronquido quejumbroso que duraba interminablemente. Una noche le clavó los dientes, le mordió el hombro hasta sacarle sangre porque él se dejaba ir de lado, un poco perdido ya, y hubo un confuso pacto sin palabras, Oliveira sintió como si la Maga esperara de él la muerte, algo en ella que no era su yo despierto, una oscura forma reclamando una aniquilación, la lenta cuchillada boca arriba que rompe las estrellas de la noche y devuelve el espacio a las preguntas y a los terrores. Sólo esa vez, descentrado como un matador mítico para quien matar es devolver el toro al mar y el mar al cielo, vejó a la Maga en una larga noche de la que poco hablaron luego, la hizo Pasifae, la dobló y la usó como un adolescente, la conoció y le exigió las servidumbres de la más triste puta, la magnificó a constelación, la tuvo entre los brazos oliendo a sangre, le hizo beber el semen que corre por la boca como desafío al Logos, le chupó la sombra del vientre y de la grupa y se la alzó hasta la cara para untarla de sí misma en esa última operación de conocimiento que sólo el hombre puede dar a la mujer, la exasperó con piel y pelo y baba y quejas, la vació hasta lo último de su fuerza magnífica, la tiró contra una almohada y la sábana y la sintió llorar de felicidad contra su cara que un nuevo cigarrillo devolvía a la noche del cuarto y del hotel.
Más tarde a Oliveira le preocupó que ella se creyera colmada, que los juegos buscaran ascender a sacrificio. Temía sobre todo la forma más sutil de la gratitud que se vuelve cariño canino; no quería que la libertad, única ropa que le caía bien a la Maga, se perdiera en una feminidad diligente. Se tranquilizó porque la vuelta de la Maga al plano del café negro y la visita al bidé se vio señalada por la recaída en la peor de las confusiones,maltratada de absoluto durante esa noche, abierta a una porosidad de espacio que late y se expande, sus primeras palabras de este lado tenían que azotarla como látigos, y su vuelta al borde de la cama, imagen de una consternación progresiva que busca neutralizarse con sonrisas y una vaga esperanza, dejó particularmente satisfecho a Oliveira. Puesto que no la amaba, puesto que el deseo cesaría (porque no la amaba, y el deseo cesaría), evitar como la peste toda sacralización de los juegos. Durante días, durante semanas, durante algunos meses, cada cuarto de hotel y cada plaza, cada postura amorosa y cada amanecer en un café de los mercados: circo feroz, operación sutil y balance lúcido. Se llegó así a saber que la Maga esperaba verdaderamente que Horacio la matara, y que esa muerte debía ser de fénix, el ingreso al concilio de los filósofos, es decir a las charlas del Club de la Serpiente: la Maga quería aprender, quería ins-truir-se."
Советую этот роман всем, не знаю насколько его атмосферу можно передать в переводе, но он великолепен.
2. "Черный обелиск", Эрика Марии Ремарка
Эту книгу подарила мне Саша poltopaikka на день рождения. Роман автобиографичен. Действие происходит в Германии 1923 года, главный герой, представитель "потерянного поколения" которое слишком рано повзрослело на Первой Мировой Войне, работает в фирме надгробий, играет на органе в церкви местного сумасшедшего дома за обед и старается помочь хозяину фирмы, Георгу Кролю не обанкротиться. Инфляция делает любую сделку за которую не заплачено тотчас же убыточной, а сбережения бессмысленными. Людвиг размышляет о женщинах, деньгах, поэзии. В книге много ироничных замечаний, несколько мрачный юмор, но в целом довольно легкая атмосфера, которая так присуща молодости. Тоже советую.
3. "Pour l'amour d'une langue: Lettre ouverte d'une immigrée "intégrée" au Président de la République et aux Français" Azadée Nichapour
Это моя первая книга на французском языке. Азаде родилась в Иране и училась во французской школе там. Перед революцией ее семья решает переехать в Париж, сначала на время, потом насовсем. Она помогает родителям, которые так и не смогут освоить французский язык в совершенстве, младшим братьям и сестрам. Они живут всемером в однокомнатной квартире, она учится на акушерку, хотя хотела бы изучать литературу. Выясняется что без гражданства она не может работать акушеркой. Ее отец, бывший преподаватель литературы и уважаемый человек в Иране, вынужден работать сторожем. Азаде рассказывает о своих мужчинах, друзьях, мечтах и страхах которые привели ее в Парламент где она борется за права иммигрантов. Идея книги и первые главы мне очень понравились, дальше все как-то скомкано, то она пишет диссертацию, то уже в Парламенте. Мне как иммигрантке гораздо интереснее как она попала туда, чем детальный рассказ о том, какими были ее годы изоляции из-за дипломной работы. Но было очень интересно читать книгу на французском впервые в жизни, язык доступный, уровень А1-А2 потянет.
4. "Перебои в смерти" Жозе Сарамаго
Это роман-притча, где автор представляет себе ситуацию в стране где перестают умирать люди и к каким проблемам, после первоначальной радости и ощущения собственной избранности это ведет. Выясняется что смерть, обидевшаяся на неблагодарное отношение людей, решила объявить забастовку. Во второй части романа смерть (да, та самая, скелет в простыне которая сидит в сырой комнате и разговаривает с косой) не может убить виолончелиста, потому что ему уже 50, а он должен был умереть в 49. В этой книге тоже много иронии, но местами скучновато, хотя вообще роман гениален хоть даже из-за сюжета. Здесь хорошая рецензия на эту книгу.
1. Первая книга "Игра в классики" (Rayuela) аргентинского автора Хулио Кортазара. Роман написан в 1963 и считается образцом постмодернистской литературы. Главы можно читать в той последовательности, в какой они идут в книге, или по специальной схеме указанной автором в начале романа. Получаются два разных романа в одном. Главный герой - Оливейра, безработный аргентинец интеллектуал в Париже, у него роман с девушкой из Монтевидео, Мага - Волшебница, которая приехала в Париж с сыном на руках, но очень хочет научиться всему о чем говорят члены "Клуба Змеи". Герои гуляют по городу огней, разговаривают, любят. Вначале меня поразило что одно из первых мест упоминающихся в романе Boulevard Jourdan, на юге Парижа, где я жила когда приехала туда в первый раз. К роману прилагается карта Парижа, думаю эту книгу нужно прочитать всем, кто влюблен в этот город. В этом романе и одна из самых лучших сцен любви которые я читала. Русский перевод мне не нравится, поэтому под катом в оригинале.
"A Oliveira le gustaba hacer el amor con la Maga porque nada podía ser más importante para ella y al mismo tiempo, de una manera difícilmente comprensible, estaba como por debajo de su placer, se alcanzaba en él un momento y por eso se adhería desesperadamente y lo prolongaba, era como un despertar y conocer su verdadero nombre, y después recaía en una zona siempre un poco crepuscular que encantaba a Oliveira temeroso de perfecciones, pero la Maga sufría de verdad cuando regresaba a sus recuerdos y a todo lo que oscuramente necesitaba pensar y no podía pensar, entonces había que besarla profundamente, incitarla a nuevos juegos, y la otra, la reconciliada, crecía debajo de él y lo arrebataba, se daba entonces como una bestia frenética, los ojos perdidos y las manos torcidas hacia adentro, mítica y atroz como una estatua rodando por una montaña, arrancando el tiempo con las uñas, entre hipos y un ronquido quejumbroso que duraba interminablemente. Una noche le clavó los dientes, le mordió el hombro hasta sacarle sangre porque él se dejaba ir de lado, un poco perdido ya, y hubo un confuso pacto sin palabras, Oliveira sintió como si la Maga esperara de él la muerte, algo en ella que no era su yo despierto, una oscura forma reclamando una aniquilación, la lenta cuchillada boca arriba que rompe las estrellas de la noche y devuelve el espacio a las preguntas y a los terrores. Sólo esa vez, descentrado como un matador mítico para quien matar es devolver el toro al mar y el mar al cielo, vejó a la Maga en una larga noche de la que poco hablaron luego, la hizo Pasifae, la dobló y la usó como un adolescente, la conoció y le exigió las servidumbres de la más triste puta, la magnificó a constelación, la tuvo entre los brazos oliendo a sangre, le hizo beber el semen que corre por la boca como desafío al Logos, le chupó la sombra del vientre y de la grupa y se la alzó hasta la cara para untarla de sí misma en esa última operación de conocimiento que sólo el hombre puede dar a la mujer, la exasperó con piel y pelo y baba y quejas, la vació hasta lo último de su fuerza magnífica, la tiró contra una almohada y la sábana y la sintió llorar de felicidad contra su cara que un nuevo cigarrillo devolvía a la noche del cuarto y del hotel.
Más tarde a Oliveira le preocupó que ella se creyera colmada, que los juegos buscaran ascender a sacrificio. Temía sobre todo la forma más sutil de la gratitud que se vuelve cariño canino; no quería que la libertad, única ropa que le caía bien a la Maga, se perdiera en una feminidad diligente. Se tranquilizó porque la vuelta de la Maga al plano del café negro y la visita al bidé se vio señalada por la recaída en la peor de las confusiones,maltratada de absoluto durante esa noche, abierta a una porosidad de espacio que late y se expande, sus primeras palabras de este lado tenían que azotarla como látigos, y su vuelta al borde de la cama, imagen de una consternación progresiva que busca neutralizarse con sonrisas y una vaga esperanza, dejó particularmente satisfecho a Oliveira. Puesto que no la amaba, puesto que el deseo cesaría (porque no la amaba, y el deseo cesaría), evitar como la peste toda sacralización de los juegos. Durante días, durante semanas, durante algunos meses, cada cuarto de hotel y cada plaza, cada postura amorosa y cada amanecer en un café de los mercados: circo feroz, operación sutil y balance lúcido. Se llegó así a saber que la Maga esperaba verdaderamente que Horacio la matara, y que esa muerte debía ser de fénix, el ingreso al concilio de los filósofos, es decir a las charlas del Club de la Serpiente: la Maga quería aprender, quería ins-truir-se."
Советую этот роман всем, не знаю насколько его атмосферу можно передать в переводе, но он великолепен.
2. "Черный обелиск", Эрика Марии Ремарка
Эту книгу подарила мне Саша poltopaikka на день рождения. Роман автобиографичен. Действие происходит в Германии 1923 года, главный герой, представитель "потерянного поколения" которое слишком рано повзрослело на Первой Мировой Войне, работает в фирме надгробий, играет на органе в церкви местного сумасшедшего дома за обед и старается помочь хозяину фирмы, Георгу Кролю не обанкротиться. Инфляция делает любую сделку за которую не заплачено тотчас же убыточной, а сбережения бессмысленными. Людвиг размышляет о женщинах, деньгах, поэзии. В книге много ироничных замечаний, несколько мрачный юмор, но в целом довольно легкая атмосфера, которая так присуща молодости. Тоже советую.
3. "Pour l'amour d'une langue: Lettre ouverte d'une immigrée "intégrée" au Président de la République et aux Français" Azadée Nichapour
Это моя первая книга на французском языке. Азаде родилась в Иране и училась во французской школе там. Перед революцией ее семья решает переехать в Париж, сначала на время, потом насовсем. Она помогает родителям, которые так и не смогут освоить французский язык в совершенстве, младшим братьям и сестрам. Они живут всемером в однокомнатной квартире, она учится на акушерку, хотя хотела бы изучать литературу. Выясняется что без гражданства она не может работать акушеркой. Ее отец, бывший преподаватель литературы и уважаемый человек в Иране, вынужден работать сторожем. Азаде рассказывает о своих мужчинах, друзьях, мечтах и страхах которые привели ее в Парламент где она борется за права иммигрантов. Идея книги и первые главы мне очень понравились, дальше все как-то скомкано, то она пишет диссертацию, то уже в Парламенте. Мне как иммигрантке гораздо интереснее как она попала туда, чем детальный рассказ о том, какими были ее годы изоляции из-за дипломной работы. Но было очень интересно читать книгу на французском впервые в жизни, язык доступный, уровень А1-А2 потянет.
4. "Перебои в смерти" Жозе Сарамаго
Это роман-притча, где автор представляет себе ситуацию в стране где перестают умирать люди и к каким проблемам, после первоначальной радости и ощущения собственной избранности это ведет. Выясняется что смерть, обидевшаяся на неблагодарное отношение людей, решила объявить забастовку. Во второй части романа смерть (да, та самая, скелет в простыне которая сидит в сырой комнате и разговаривает с косой) не может убить виолончелиста, потому что ему уже 50, а он должен был умереть в 49. В этой книге тоже много иронии, но местами скучновато, хотя вообще роман гениален хоть даже из-за сюжета. Здесь хорошая рецензия на эту книгу.