Ингар Коллоен / Гамсун. Мечтатель и завоеватель
Я привожу эту статью, которая, на первый взгляд, совершенно чужда нашим нынешним реалиям, с единственной целью:
посмотрите, как чудовищно могут ошибаться самые великие и светлые люди.
И насколько ничтожны последствия этих ошибок в историческом и культурном разрезе.
В первую очередь, я хочу привлечь внимание тех политических перфекционистов,
которые сетуют на те или иные недостатки нынешних политических лидеров.
Вывод, который делаю лично я, таков:
всякий человек - неоднозначен, со своей "червоточииной". Но совместные усилия приводят к успеху.
Именно поэтому, нам не нужен "лидер", нам нужно поле для действия и союзники.
Итак:
Оригинал взят у bbn_stn в Ингар Коллоен / Гамсун. Мечтатель и завоеватель
Впервые я прочел Гамсуна, когда мне было 17 лет. Книга называлась «Плоды земли» и привлекла меня обложка с картиной Филонова «крестьянская семья», которая до сих пор ассоциируется у меня с этим произведением. Роман потряс, и я и сегодня считаю его одним из самых великих в истории человечества.
История знает множество крупных писателей, но лишь немногим удалось раскрыть эпическое свойство литературы, которое и ставит ее выше остальных видов искусства. Ни картина, ни фильм, ни песня или симфония не способны выразить с той полнотой целую эпоху в жизни общества, страны или семьи, с которой это может сделать книга.
Эпический роман отличается от просто большой книги тем, что после его прочтения остается ощущение, что все перипетии сюжета - лишь малая часть огромной мозаики, которую писатель видит целиком. Эпическое произведение это проникновение из макромира во вселенский замысел и наоборот. Это путешествие длинной в жизнь, которое в конце оказывается лишь короткой вспышкой.
К таким книгам я отношу "Собор Парижской Богоматери" Гюго, "Войну и Мир" Толстого, "Тихий Дон" Шолохова и "Плоды земли" Гамсуна.
Позже я стал узнавать некоторые факты биографии Гамсуна, которые поразили меня не в меньшей степени, чем книга, им написанная. Оказалось, что Гамсун яростно поддерживал фашизм. В самые последние часы войны, когда всем было ясно, что оккупационный режим в Норвегии вот-вот падет, он добровольно написал некролог Гитлеру, где назвал его "борцом за права народов".
У меня, простого мальчишки, воспитанного на русской и европейской культуре, в которой война и зло являются синонимами, не укладывалось в голове, как писатель, создавший такую светлую и полную жизни книгу, мог быть фашистом.
Книга "Гамсун. Мечтатель и завоеватель" вышла в той же серии, что и биография Чехова, которую я прочитал два года назад. О Чехове писал англичанин Рейфилд, и основные его усилия были направлены на объективное и несколько отстраненное рассмотрение личности писателя.
В той книге было множество недостатков, самым главным из которых являлась не вполне адекватная направленность исследования. Рейфилд крайне мало говорил о творчестве Чехова и все больше копался в отношениях писателя с женщинами. Тем не менее, мне импонировал подход биографа, стремящегося максимально исключить личные оценки на те или иные поступки Чехова.
В сравнении с Рейфилдом, автору биографии Гамсуна Инрагу Коллоену повезло намного больше: норвежский писатель уже при жизни был признан духовным лидером нации и его жизни и творчеству посвящено огромное количество трудов, которые перечисляются в начале книги.
Коллоен много внимания уделяет книгам Гамсуна и его творчеству, однако, не обошлось и без сальных подробностей. Например, он смакует детали болезни писателя в связи с которой тот однажды попал в больницу. Он доверительно сообщает читателям: "на самом деле у него был анальный зуд", как будто это может с легкостью охарактеризовать жизнь и творчество Гамсуна. Но, судя по всему, анальный зуд это черта всех биографий 21 века, и с этим, похоже, нужно смириться. К чести Коллоена, такие подробности он все же не ставит во главу угла.
Личность Гамсуна всегда вызывала огромный интерес благодаря своей противоречивости. Совсем немногим писателям довелось за свою жизнь шагнуть из века в век, из эпохи в эпоху, пережить две мировые войны, и все это с такой уверенной наглостью, с какой это сделал Гамсун. Удивительны даже даты его жизни и смерти (1859-1952).
Он начал писательскую карьеру, когда еще был жив Достоевский, Толстой, Ибсен, Бьернсон, смело перешагнул рубеж 20-го века, отчаянно поддерживал Германию в первую и вторую мировые войны, свято верил в третий рейх и пережил его падение, возделывал землю, воспевал прогресс, страдал от нищеты, голодал, купался в деньгах, путешествовал, ниспровергал "старых идолов" в искусстве, сам становился старым идолом, на девятом десятке лет пережил унижение суда и психиатрической экспертизы, конфискацию имущества, боролся, узнал, что такое забвение и возвращение интереса к своим книгам, умер в бедности, в окружении семьи, и всю жизнь, без остановки - творчество.
Гамсун, родившийся в нищей семье, получивший образование, состоящее из всего-навсего 252 школьных дней, написал за свою жизнь более 30 романов, огромное количество рассказов, статей, эссе, и за все годы - ни одной «проходной» книги, ни одного провала.
Основной жизненный опыт, давший ему материал на всю дальнейшую жизнь и сформировавший писательскую личность он получил во время своих голодных скитаний по Америке и Норвегии, где ему приходилось очень несладко. Наряду с Горьким, Гамсун становится одним из первых писателей новой формации, «поднявшихся со дна» общества. В конце 19-го - начале 20-го века такая биография идеально подходит начинающему литератору.
Но, безусловно, Гамсун стал популярен не из-за своего происхождения, а потому, что открыл в мировой литературе новую страницу.
Стиль Гамсуна более всего походит на стиль Достоевского, хотя это, конечно, очень грубое сравнение. Между двумя этими писателями действительно есть некоторое сходство, касающееся не только их тяги к рулетке и подходу к созданию литературных произведений, но и черт неврастенического характера. Гамсун, как и Достоевский, рассматривает в своих книгах мельчайшие движения человеческой души. Его герои всегда мечущиеся, противоречивые, со сложным внутренним миром.
На своих лекциях, посвященных современной литературе, Гамсун рассказывал, чем отличается современная литература от литературы устаревшей. Как пример он приводил такой случай.
Однажды к нему в гости пришел друг, представитель той самой устаревшей школы. Они вместе смотрели в окно. Во дворе старик, ползая на четвереньках по земле катал на спине внука, а тот бил его игрушкой по лысине. Дед смеясь кричал "игогоо", поглядывая, как за этой игрой наблюдает дочь.
Представитель старой школы ухмыльнулся и сказал: "Какая милая идиллия!"
Гамсун же рассказал ему, что старик, обладая сложнейшей архитектурой души и алкоголизмом, украл у дочери деньги. Теперь он самоуничижается перед ней, и это даже приносит ему некоторое удовольствие.
Гамсуновские герои похожи на великанов, они страстны, но страсть эта имеет темную сторону. В их характерах есть некий наивный, природный цинизм и холодная логика убийства. В книгах Гамсуна любое движение персонажа обязательно несет в себе весь фрейдовский спектр страстей.
Как и Достоевский, Гамсун погружается в ту часть человеческой души, куда никто не любит заглядывать, но, в отличие от Достоевского, не находит выход в вере, а стремится к очищению, пусть даже через убийство и смерть.
В своих публикациях он неоднократно предостерегал от пацифизма, считая, что война не является чем-то неестественным. По мнению Гамсуна, война ради жизненных потребностей является частью самой жизни.
Христианства в произведениях Гамсуна крайне мало, и это также отличает его от русских писателей его времени. Дело в том, что в этом смысле Норвегия уже тогда сильно отличалась от России. Когда Гамсун женился во второй раз, он возжелал освятить свой брак в церкви, но получил отказ. После этого он написал письмо епископу, в котором сообщил, что отказывается далее признавать себя членом норвежской лютеранской церкви.
Произошло это в 1909 году, и если вспомнить, какой резонанс вызвало отлучение от церкви Толстого в России восемью годами ранее, то становится понятно, насколько фривольно чувствовал себя Гамсун в Норвегии.
Однако, говорить о том, что в Норвегии отсутствовало христианское всепрощение, а царило варварское безбожие все же нельзя. На своих лекциях Гамсун прямо в лицо Ибсену и Бьернсону говорил о том, что они устарели и им пора уходить. Удивительно, но за это ему никто не проломил голову. Норвегия вообще в этом смысле сильно отличается от России. Какими бы сложными не были отношения Гамсуна со старшими товарищами по писательскому цеху, он всегда считал, что они обязаны помогать ему, как финансово, так и протежируя его произведения. И они делали это. Вспоминая вечную грызню российских литераторов с их постоянным стремлением воткнуть друг другу нож в спину, такое поведение кажется верхом духовности.
Заявив о себе, Гамсун был полностью обеспечен материально: после выхода своего первого романа "Голод" он не испытывал более острой нужды в средствах, а писатели, критики и политические деятели, пусть и скрипя зубами, но терпели этого выскочку.
Гамсун без оглядки поносил Англию, Америку и весь старый свет, считая, что скоро должно прийти новое время, и принесет его в этот затхлый мир молодая Германия.
Стремление Гамсуна к "новому" в начале 20-го века можно понять. Эпоха гуманизма ушла вместе с 19-м веком, и таким писателям как Толстой, Чехов и Достоевский определенно повезло не дожить до революции и мировых войн. Для того, чтобы чувствовать под ногами почву, требовалась новая философия, способная оправдать все то, что творилось в мире в первую половину XX века, и идея несчастного Ницше с его сверхчеловеком подошла как никогда лучше.
Оказалось, что идею эту можно применить к каким угодно тоталитарным режимам, пусть даже противоположным по сути своей. Так, Горький верил в то, что нового человека создают в сталинском СССР, а Гамсун, в свою очередь считал, что новых людей делает Гитлер с Геббельсом.
Почему норвежец Гамсун предпочел именно Германию, ведь тоталитарных режимов в то время было полно? Прочитав его биографию я так и не смог однозначно ответить на этот вопрос.
Возможно, дело в том, что именно в Германии его книги пользовались наибольшим спросом, в том, что любили его там больше, чем в родной Норвегии. Возможно, ответ кроется еще и в том, что Гамсуну хотелось быть причастным к большой истории, а родная, маленькая страна стремилась к нейтралитету. Первое время он черпал вдохновение в идеях фашизма, но с 1938 года, как не пытался, не мог написать ни строчки.
Так или иначе, Гамсун был искренен в своих убеждениях и на полном серьезе верил в светлое будущее Норвегии под руководством Германии.
Однако, здесь не все однозначно. С одной стороны, Гамсун боготворил Геббельса и Гитлера, и даже отправил первому свою нобелевскую медаль в знак своей безоговорочной поддержки. С другой стороны, во время кровавой оккупации Норвегии Гамсун всеми силами пытался помешать Квислингу, и во время своей единственной встречи с фюрером потребовал снять его с должности, чем вызвал ярость Гитлера.
Понять, пошатнулась ли после этой встречи его вера в третий рейх довольно сложно. На суде после войны Гамсун врал, рассказывая, что он ничего не знал о преступлениях фашистов, а был затворником рабочего кабинета на втором этаже своего дома. Он не отказался от своих убеждений, как этого ожидали, не признал себя виновным.
Он хотел этого суда, в отличие от властей, пытавшихся спустить дело "на тормозах" и инсценировавших психиатрическую экспертизу, результатом которой стал диагноз "старческое слабоумие". Не смотря на политические взгляды Гамсуна, читая его биографию поражаешься, насколько стойко этот старик в 90 лет отстаивал право отвечать за свои поступки.
По иронии судьбы судьба Гамсуна решалась в Москве. За день до оглашения приговора было сформировано новое коалиционное правительство, и все в этом правительстве знали, что было сказано в Москве в ноябре 1944 года.
Норвежские министры в изгнании Трюгве Ли и Терье Волд встретились с Молотовым, который требовал, чтобы всех военных преступников, поддерживавших фашистский режим, судили по всей строгости закона. Но когда речь зашла о Кнуте Гамсуне, суровый Молотов изменился в лице. Позднее Ли так вспоминал эту встречу:
"Когда Волд сообщил Молотову, что Гамсуна в Норвегии рассматривают как нациста и намереваются судить, то Молотов выдержал долгую паузу. Он был явно взволнован. Он заявил, что надо сохранить Гамсуну жизнь. Писатель, который создал "Викторию" и "Пана" - это великий художник, и его нельзя судить, как обычных нацистов. "Великий художник должен спокойно дожить свой век" - Добавил Молотов. Тут в разговор вмешался министр Юстиции, который произнес свою знаменитую фразу: "You are too soft, Mr. Molotov!"
В последние годы сознательной жизни все усилия Гамсуна были направлены на издание своей последней книги, которую он начал писать в психиатрической лечебнице, а закончил в доме престарелых, куда его отправили после выписки. Все, кто навещал его, говорили, что Гамсун, сидя в бедной комнате, наполненной клопами и старческим запахом, был счастлив. Он снова мог писать.
Гамсун использовал все имеющиеся у него возможности для того, чтобы издать эту книгу до своей смерти, хотя издатель настаивал на том, чтобы это случилось только после того, как писатель отправится на тот свет. Поставив на карту все оставшееся у него имущество и влияние, Гамсун выиграл эту битву. Книга "На заросших тропинках" (какая странная перекличка названий с "темными аллеями") была издана при его жизни и имела успех.
Сложность рассмотрения личности Гамсуна заключается в том, что она не умещается в привычные рамки, и особенно сложное отношение к этому писателю в России, стране, победившей фашизм.
В "Блокаднной книге", среди дневников умирающих от голода людей есть заметки директора Архива Академии наук СССР Георгия Алексеевича Князева. В ноябре 1941 года он пишет:
"…Страшное известие промелькнуло в газетах. Кнут Гамсун, замечательный норвежский писатель, пришел к заключению о невозможности для Норвегии быть независимой страной и склонился на сторону квислинговцев, то есть к полному сотрудничеству с национал-социалистами".
Вот так, - ни тени ненависти. Только "Страшное известие" о том, что "замечательный писатель" примкнул к фашистам.
Русскому человеку всегда сложно разделить гениального творца и человеческую личность. Понимая это, русские писатели чаще всего стремились создать благородный образ, а все непотребства жизни скрывали. Публика, стремилась сделать из своих кумиров святых, радостно подхватывала их устремления, и вскоре после смерти канонизировала классиков.
С Гамсуном так не получится. На протяжении всей жизни он открыто выступал в печати с заявлениями, которые нравились далеко не всем. Сложно принять тот факт, что всевидящий литературный гений Гамсуна оказался настолько слеп в реальной жизни.
Нам остается только одно. Говоря о политических воззрениях Гамсуна надо не забывать, что он сделал для литературы, а читая "Плоды земли", "Викторию", "Пана", "Голод", постараться забыть о том, что он сделал для фашистской Германии.
И самое главное - помнить, что даже духовный лидер нации, уважение к которому безмерно, способен на чудовищные ошибки, и наше время в этом смысле не исключение.
Хочется верить, что следом за биографией Гамсуна, вышедшей в издательстве ОГИ в 2010 году, будет собрано собрание сочинений писателя на русском языке.
p.s.
Читая эту замечательную книгу, я то и дело натыкался на ошибки, допущенные редактором и корректором. У меня сложилось ощущение, что от получения перевода до издания книги прошло дней пять, а вычитывалась она в последние две ночи, причем с похмелья, 1-го и 2-го января. Буду надеяться, что на выпуск следующих книг в этой прекрасной серии будет отпущено несколько больше времени.
Всех с наступающим
посмотрите, как чудовищно могут ошибаться самые великие и светлые люди.
И насколько ничтожны последствия этих ошибок в историческом и культурном разрезе.
В первую очередь, я хочу привлечь внимание тех политических перфекционистов,
которые сетуют на те или иные недостатки нынешних политических лидеров.
Вывод, который делаю лично я, таков:
всякий человек - неоднозначен, со своей "червоточииной". Но совместные усилия приводят к успеху.
Именно поэтому, нам не нужен "лидер", нам нужно поле для действия и союзники.
Итак:
Оригинал взят у bbn_stn в Ингар Коллоен / Гамсун. Мечтатель и завоеватель
Впервые я прочел Гамсуна, когда мне было 17 лет. Книга называлась «Плоды земли» и привлекла меня обложка с картиной Филонова «крестьянская семья», которая до сих пор ассоциируется у меня с этим произведением. Роман потряс, и я и сегодня считаю его одним из самых великих в истории человечества.
История знает множество крупных писателей, но лишь немногим удалось раскрыть эпическое свойство литературы, которое и ставит ее выше остальных видов искусства. Ни картина, ни фильм, ни песня или симфония не способны выразить с той полнотой целую эпоху в жизни общества, страны или семьи, с которой это может сделать книга.
Эпический роман отличается от просто большой книги тем, что после его прочтения остается ощущение, что все перипетии сюжета - лишь малая часть огромной мозаики, которую писатель видит целиком. Эпическое произведение это проникновение из макромира во вселенский замысел и наоборот. Это путешествие длинной в жизнь, которое в конце оказывается лишь короткой вспышкой.
К таким книгам я отношу "Собор Парижской Богоматери" Гюго, "Войну и Мир" Толстого, "Тихий Дон" Шолохова и "Плоды земли" Гамсуна.
Позже я стал узнавать некоторые факты биографии Гамсуна, которые поразили меня не в меньшей степени, чем книга, им написанная. Оказалось, что Гамсун яростно поддерживал фашизм. В самые последние часы войны, когда всем было ясно, что оккупационный режим в Норвегии вот-вот падет, он добровольно написал некролог Гитлеру, где назвал его "борцом за права народов".
У меня, простого мальчишки, воспитанного на русской и европейской культуре, в которой война и зло являются синонимами, не укладывалось в голове, как писатель, создавший такую светлую и полную жизни книгу, мог быть фашистом.
Книга "Гамсун. Мечтатель и завоеватель" вышла в той же серии, что и биография Чехова, которую я прочитал два года назад. О Чехове писал англичанин Рейфилд, и основные его усилия были направлены на объективное и несколько отстраненное рассмотрение личности писателя.
В той книге было множество недостатков, самым главным из которых являлась не вполне адекватная направленность исследования. Рейфилд крайне мало говорил о творчестве Чехова и все больше копался в отношениях писателя с женщинами. Тем не менее, мне импонировал подход биографа, стремящегося максимально исключить личные оценки на те или иные поступки Чехова.
В сравнении с Рейфилдом, автору биографии Гамсуна Инрагу Коллоену повезло намного больше: норвежский писатель уже при жизни был признан духовным лидером нации и его жизни и творчеству посвящено огромное количество трудов, которые перечисляются в начале книги.
Коллоен много внимания уделяет книгам Гамсуна и его творчеству, однако, не обошлось и без сальных подробностей. Например, он смакует детали болезни писателя в связи с которой тот однажды попал в больницу. Он доверительно сообщает читателям: "на самом деле у него был анальный зуд", как будто это может с легкостью охарактеризовать жизнь и творчество Гамсуна. Но, судя по всему, анальный зуд это черта всех биографий 21 века, и с этим, похоже, нужно смириться. К чести Коллоена, такие подробности он все же не ставит во главу угла.
Личность Гамсуна всегда вызывала огромный интерес благодаря своей противоречивости. Совсем немногим писателям довелось за свою жизнь шагнуть из века в век, из эпохи в эпоху, пережить две мировые войны, и все это с такой уверенной наглостью, с какой это сделал Гамсун. Удивительны даже даты его жизни и смерти (1859-1952).
Он начал писательскую карьеру, когда еще был жив Достоевский, Толстой, Ибсен, Бьернсон, смело перешагнул рубеж 20-го века, отчаянно поддерживал Германию в первую и вторую мировые войны, свято верил в третий рейх и пережил его падение, возделывал землю, воспевал прогресс, страдал от нищеты, голодал, купался в деньгах, путешествовал, ниспровергал "старых идолов" в искусстве, сам становился старым идолом, на девятом десятке лет пережил унижение суда и психиатрической экспертизы, конфискацию имущества, боролся, узнал, что такое забвение и возвращение интереса к своим книгам, умер в бедности, в окружении семьи, и всю жизнь, без остановки - творчество.
Гамсун, родившийся в нищей семье, получивший образование, состоящее из всего-навсего 252 школьных дней, написал за свою жизнь более 30 романов, огромное количество рассказов, статей, эссе, и за все годы - ни одной «проходной» книги, ни одного провала.
Основной жизненный опыт, давший ему материал на всю дальнейшую жизнь и сформировавший писательскую личность он получил во время своих голодных скитаний по Америке и Норвегии, где ему приходилось очень несладко. Наряду с Горьким, Гамсун становится одним из первых писателей новой формации, «поднявшихся со дна» общества. В конце 19-го - начале 20-го века такая биография идеально подходит начинающему литератору.
Но, безусловно, Гамсун стал популярен не из-за своего происхождения, а потому, что открыл в мировой литературе новую страницу.
Стиль Гамсуна более всего походит на стиль Достоевского, хотя это, конечно, очень грубое сравнение. Между двумя этими писателями действительно есть некоторое сходство, касающееся не только их тяги к рулетке и подходу к созданию литературных произведений, но и черт неврастенического характера. Гамсун, как и Достоевский, рассматривает в своих книгах мельчайшие движения человеческой души. Его герои всегда мечущиеся, противоречивые, со сложным внутренним миром.
На своих лекциях, посвященных современной литературе, Гамсун рассказывал, чем отличается современная литература от литературы устаревшей. Как пример он приводил такой случай.
Однажды к нему в гости пришел друг, представитель той самой устаревшей школы. Они вместе смотрели в окно. Во дворе старик, ползая на четвереньках по земле катал на спине внука, а тот бил его игрушкой по лысине. Дед смеясь кричал "игогоо", поглядывая, как за этой игрой наблюдает дочь.
Представитель старой школы ухмыльнулся и сказал: "Какая милая идиллия!"
Гамсун же рассказал ему, что старик, обладая сложнейшей архитектурой души и алкоголизмом, украл у дочери деньги. Теперь он самоуничижается перед ней, и это даже приносит ему некоторое удовольствие.
Гамсуновские герои похожи на великанов, они страстны, но страсть эта имеет темную сторону. В их характерах есть некий наивный, природный цинизм и холодная логика убийства. В книгах Гамсуна любое движение персонажа обязательно несет в себе весь фрейдовский спектр страстей.
Как и Достоевский, Гамсун погружается в ту часть человеческой души, куда никто не любит заглядывать, но, в отличие от Достоевского, не находит выход в вере, а стремится к очищению, пусть даже через убийство и смерть.
В своих публикациях он неоднократно предостерегал от пацифизма, считая, что война не является чем-то неестественным. По мнению Гамсуна, война ради жизненных потребностей является частью самой жизни.
Христианства в произведениях Гамсуна крайне мало, и это также отличает его от русских писателей его времени. Дело в том, что в этом смысле Норвегия уже тогда сильно отличалась от России. Когда Гамсун женился во второй раз, он возжелал освятить свой брак в церкви, но получил отказ. После этого он написал письмо епископу, в котором сообщил, что отказывается далее признавать себя членом норвежской лютеранской церкви.
Произошло это в 1909 году, и если вспомнить, какой резонанс вызвало отлучение от церкви Толстого в России восемью годами ранее, то становится понятно, насколько фривольно чувствовал себя Гамсун в Норвегии.
Однако, говорить о том, что в Норвегии отсутствовало христианское всепрощение, а царило варварское безбожие все же нельзя. На своих лекциях Гамсун прямо в лицо Ибсену и Бьернсону говорил о том, что они устарели и им пора уходить. Удивительно, но за это ему никто не проломил голову. Норвегия вообще в этом смысле сильно отличается от России. Какими бы сложными не были отношения Гамсуна со старшими товарищами по писательскому цеху, он всегда считал, что они обязаны помогать ему, как финансово, так и протежируя его произведения. И они делали это. Вспоминая вечную грызню российских литераторов с их постоянным стремлением воткнуть друг другу нож в спину, такое поведение кажется верхом духовности.
Заявив о себе, Гамсун был полностью обеспечен материально: после выхода своего первого романа "Голод" он не испытывал более острой нужды в средствах, а писатели, критики и политические деятели, пусть и скрипя зубами, но терпели этого выскочку.
Гамсун без оглядки поносил Англию, Америку и весь старый свет, считая, что скоро должно прийти новое время, и принесет его в этот затхлый мир молодая Германия.
Стремление Гамсуна к "новому" в начале 20-го века можно понять. Эпоха гуманизма ушла вместе с 19-м веком, и таким писателям как Толстой, Чехов и Достоевский определенно повезло не дожить до революции и мировых войн. Для того, чтобы чувствовать под ногами почву, требовалась новая философия, способная оправдать все то, что творилось в мире в первую половину XX века, и идея несчастного Ницше с его сверхчеловеком подошла как никогда лучше.
Оказалось, что идею эту можно применить к каким угодно тоталитарным режимам, пусть даже противоположным по сути своей. Так, Горький верил в то, что нового человека создают в сталинском СССР, а Гамсун, в свою очередь считал, что новых людей делает Гитлер с Геббельсом.
Почему норвежец Гамсун предпочел именно Германию, ведь тоталитарных режимов в то время было полно? Прочитав его биографию я так и не смог однозначно ответить на этот вопрос.
Возможно, дело в том, что именно в Германии его книги пользовались наибольшим спросом, в том, что любили его там больше, чем в родной Норвегии. Возможно, ответ кроется еще и в том, что Гамсуну хотелось быть причастным к большой истории, а родная, маленькая страна стремилась к нейтралитету. Первое время он черпал вдохновение в идеях фашизма, но с 1938 года, как не пытался, не мог написать ни строчки.
Так или иначе, Гамсун был искренен в своих убеждениях и на полном серьезе верил в светлое будущее Норвегии под руководством Германии.
Однако, здесь не все однозначно. С одной стороны, Гамсун боготворил Геббельса и Гитлера, и даже отправил первому свою нобелевскую медаль в знак своей безоговорочной поддержки. С другой стороны, во время кровавой оккупации Норвегии Гамсун всеми силами пытался помешать Квислингу, и во время своей единственной встречи с фюрером потребовал снять его с должности, чем вызвал ярость Гитлера.
Понять, пошатнулась ли после этой встречи его вера в третий рейх довольно сложно. На суде после войны Гамсун врал, рассказывая, что он ничего не знал о преступлениях фашистов, а был затворником рабочего кабинета на втором этаже своего дома. Он не отказался от своих убеждений, как этого ожидали, не признал себя виновным.
Он хотел этого суда, в отличие от властей, пытавшихся спустить дело "на тормозах" и инсценировавших психиатрическую экспертизу, результатом которой стал диагноз "старческое слабоумие". Не смотря на политические взгляды Гамсуна, читая его биографию поражаешься, насколько стойко этот старик в 90 лет отстаивал право отвечать за свои поступки.
По иронии судьбы судьба Гамсуна решалась в Москве. За день до оглашения приговора было сформировано новое коалиционное правительство, и все в этом правительстве знали, что было сказано в Москве в ноябре 1944 года.
Норвежские министры в изгнании Трюгве Ли и Терье Волд встретились с Молотовым, который требовал, чтобы всех военных преступников, поддерживавших фашистский режим, судили по всей строгости закона. Но когда речь зашла о Кнуте Гамсуне, суровый Молотов изменился в лице. Позднее Ли так вспоминал эту встречу:
"Когда Волд сообщил Молотову, что Гамсуна в Норвегии рассматривают как нациста и намереваются судить, то Молотов выдержал долгую паузу. Он был явно взволнован. Он заявил, что надо сохранить Гамсуну жизнь. Писатель, который создал "Викторию" и "Пана" - это великий художник, и его нельзя судить, как обычных нацистов. "Великий художник должен спокойно дожить свой век" - Добавил Молотов. Тут в разговор вмешался министр Юстиции, который произнес свою знаменитую фразу: "You are too soft, Mr. Molotov!"
В последние годы сознательной жизни все усилия Гамсуна были направлены на издание своей последней книги, которую он начал писать в психиатрической лечебнице, а закончил в доме престарелых, куда его отправили после выписки. Все, кто навещал его, говорили, что Гамсун, сидя в бедной комнате, наполненной клопами и старческим запахом, был счастлив. Он снова мог писать.
Гамсун использовал все имеющиеся у него возможности для того, чтобы издать эту книгу до своей смерти, хотя издатель настаивал на том, чтобы это случилось только после того, как писатель отправится на тот свет. Поставив на карту все оставшееся у него имущество и влияние, Гамсун выиграл эту битву. Книга "На заросших тропинках" (какая странная перекличка названий с "темными аллеями") была издана при его жизни и имела успех.
Сложность рассмотрения личности Гамсуна заключается в том, что она не умещается в привычные рамки, и особенно сложное отношение к этому писателю в России, стране, победившей фашизм.
В "Блокаднной книге", среди дневников умирающих от голода людей есть заметки директора Архива Академии наук СССР Георгия Алексеевича Князева. В ноябре 1941 года он пишет:
"…Страшное известие промелькнуло в газетах. Кнут Гамсун, замечательный норвежский писатель, пришел к заключению о невозможности для Норвегии быть независимой страной и склонился на сторону квислинговцев, то есть к полному сотрудничеству с национал-социалистами".
Вот так, - ни тени ненависти. Только "Страшное известие" о том, что "замечательный писатель" примкнул к фашистам.
Русскому человеку всегда сложно разделить гениального творца и человеческую личность. Понимая это, русские писатели чаще всего стремились создать благородный образ, а все непотребства жизни скрывали. Публика, стремилась сделать из своих кумиров святых, радостно подхватывала их устремления, и вскоре после смерти канонизировала классиков.
С Гамсуном так не получится. На протяжении всей жизни он открыто выступал в печати с заявлениями, которые нравились далеко не всем. Сложно принять тот факт, что всевидящий литературный гений Гамсуна оказался настолько слеп в реальной жизни.
Нам остается только одно. Говоря о политических воззрениях Гамсуна надо не забывать, что он сделал для литературы, а читая "Плоды земли", "Викторию", "Пана", "Голод", постараться забыть о том, что он сделал для фашистской Германии.
И самое главное - помнить, что даже духовный лидер нации, уважение к которому безмерно, способен на чудовищные ошибки, и наше время в этом смысле не исключение.
Хочется верить, что следом за биографией Гамсуна, вышедшей в издательстве ОГИ в 2010 году, будет собрано собрание сочинений писателя на русском языке.
p.s.
Читая эту замечательную книгу, я то и дело натыкался на ошибки, допущенные редактором и корректором. У меня сложилось ощущение, что от получения перевода до издания книги прошло дней пять, а вычитывалась она в последние две ночи, причем с похмелья, 1-го и 2-го января. Буду надеяться, что на выпуск следующих книг в этой прекрасной серии будет отпущено несколько больше времени.
Всех с наступающим