(no subject)
Мама с утра позвонила, что, говорит, творится возле ДК. Толпа народу, женщины воют.
Вчера ещё говорила об этом с девчонками. У всех кто-то из семьи попадает под мобилизацию, везде тревога, ожидание.
И вдруг осознала совершенно странную и в то же время правдивую вещь: мне не за кого бояться.
Не потому что никто из моих мужиков не попадает под мобилизацию. А потому что никаких мужиков нет. В моей жизни.
Папу, надеюсь не заберут. Надеюсь, не настолько там всё будет плохо, что потребуется присутствие пенсионеров с хроническими болезнями.
Сын? Уже несколько лет как в коме. Вместо моего сына живёт бабулин внучек, с которым я держусь настороже. Мой сын сейчас учился бы в вузе, были такие планы. И не попадал бы под угрозу. Хотя бы пока.
Бабулин внучек не смог закончить техникум. До учебы ли, когда тебе дали с собой большой мешок с обидками, возмущениями о том, какой неправильный мир, какое низкое место тебе в нем отведено, как тебе дали мало и не то, и вообще не дали. Я поняла, что будет хреново, когда увидела размер этого мешка. Невозможно идти по жизни с таким грузом. Я потребовала "брось эту гадость". Вместо ответа бабулин внучек @бнул этим мешком моего сына по голове. Сын до сих пор без сознания. А бабулин внучек творит херь.
Бывший? От него ничего не осталось, кроме перевода раз в месяц на содержание общей дочери. (Его бы на такую сумму содержали). Ну, конечно, если она вдруг перестанет приходить, мне будет чего-то не хватать. Купим меньше слаймов. Не пойдем в кафе есть пиццу. Не принесем из магазина еды на неделю. Будет грустно.
Но по сути эта проблема его новой жены, что случится с её диванным украшением. Я о своих бывших никогда особо не скучала, и отношения с ними не поддерживала.
А то, у моей дочери нет отца, я поняла гораздо раньше, чем появилась угроза, что его призовут и грохнут где-нибудь в южных степях.
А все остальные - знакомые, друзья; те, с кем уже не срослось, ещё не срослось - ребята, ну, я очень сожалею, правда. Также, как и вы сожалеете, когда у меня возникают серьезные проблемы. Но у вас своя жизнь, а у меня своя. Вы же не стали бы переживать из-за моих проблем и портить себе настроение - это всё бабьи хлопоты, в которых вы ничего не понимаете. А я ничего не понимаю в серьезных мужских делах. Надеюсь, вы сами разберётесь, вы же такие умные, смотреть приятно.
А мы с девчонками будем жить по-прежнему. Тихо и скромно. Растить детей. И картошку. Поменьше отираться в салонах красоты, побольше работать шуруповёртом. Если нас оставят в живых. Не факт.
Ковид научил быть циничной и непритязательной. Держать кулачки за нескольких самых дорогих людей - хватит пальцев на одной руке - только бы не их.
Понимать, насколько всё хрупко и воспринимать каждый день как чудо.
Бесятся сейчас те, у кого всё было нормально. Умирали на дженериках хронические больные - было нормально. Детям-инвалидам сокращали показания по реабилитации - всё было нормально.
Ребята в форме пинали под рёбра женщину, приподнявшую маску, не пускали людей на улицу - нормально всё.
Когда мы ужасались, им было нормально.
А сейчас мы уже устали ужасаться. Всё понимаем и давно так живём в ощущении большого П. А до кого-то только -только ещё дошло.
Вчера ещё говорила об этом с девчонками. У всех кто-то из семьи попадает под мобилизацию, везде тревога, ожидание.
И вдруг осознала совершенно странную и в то же время правдивую вещь: мне не за кого бояться.
Не потому что никто из моих мужиков не попадает под мобилизацию. А потому что никаких мужиков нет. В моей жизни.
Папу, надеюсь не заберут. Надеюсь, не настолько там всё будет плохо, что потребуется присутствие пенсионеров с хроническими болезнями.
Сын? Уже несколько лет как в коме. Вместо моего сына живёт бабулин внучек, с которым я держусь настороже. Мой сын сейчас учился бы в вузе, были такие планы. И не попадал бы под угрозу. Хотя бы пока.
Бабулин внучек не смог закончить техникум. До учебы ли, когда тебе дали с собой большой мешок с обидками, возмущениями о том, какой неправильный мир, какое низкое место тебе в нем отведено, как тебе дали мало и не то, и вообще не дали. Я поняла, что будет хреново, когда увидела размер этого мешка. Невозможно идти по жизни с таким грузом. Я потребовала "брось эту гадость". Вместо ответа бабулин внучек @бнул этим мешком моего сына по голове. Сын до сих пор без сознания. А бабулин внучек творит херь.
Бывший? От него ничего не осталось, кроме перевода раз в месяц на содержание общей дочери. (Его бы на такую сумму содержали). Ну, конечно, если она вдруг перестанет приходить, мне будет чего-то не хватать. Купим меньше слаймов. Не пойдем в кафе есть пиццу. Не принесем из магазина еды на неделю. Будет грустно.
Но по сути эта проблема его новой жены, что случится с её диванным украшением. Я о своих бывших никогда особо не скучала, и отношения с ними не поддерживала.
А то, у моей дочери нет отца, я поняла гораздо раньше, чем появилась угроза, что его призовут и грохнут где-нибудь в южных степях.
А все остальные - знакомые, друзья; те, с кем уже не срослось, ещё не срослось - ребята, ну, я очень сожалею, правда. Также, как и вы сожалеете, когда у меня возникают серьезные проблемы. Но у вас своя жизнь, а у меня своя. Вы же не стали бы переживать из-за моих проблем и портить себе настроение - это всё бабьи хлопоты, в которых вы ничего не понимаете. А я ничего не понимаю в серьезных мужских делах. Надеюсь, вы сами разберётесь, вы же такие умные, смотреть приятно.
А мы с девчонками будем жить по-прежнему. Тихо и скромно. Растить детей. И картошку. Поменьше отираться в салонах красоты, побольше работать шуруповёртом. Если нас оставят в живых. Не факт.
Ковид научил быть циничной и непритязательной. Держать кулачки за нескольких самых дорогих людей - хватит пальцев на одной руке - только бы не их.
Понимать, насколько всё хрупко и воспринимать каждый день как чудо.
Бесятся сейчас те, у кого всё было нормально. Умирали на дженериках хронические больные - было нормально. Детям-инвалидам сокращали показания по реабилитации - всё было нормально.
Ребята в форме пинали под рёбра женщину, приподнявшую маску, не пускали людей на улицу - нормально всё.
Когда мы ужасались, им было нормально.
А сейчас мы уже устали ужасаться. Всё понимаем и давно так живём в ощущении большого П. А до кого-то только -только ещё дошло.