Сколько миров мы сжигаем в час во имя твоего святого костра?
Ровно в этот промежуток, с 6 по 7 Ноября 1993 года песочные часы моего пребывания в Киеве сыпали свои последние песчинки. Время последней недели перед вылетом в США сменило свою бешенную скорость на замедленную съемку последних, повлажневших от слез, песчинок.
Нас с дочкой провожали "в последний путь" два криминальных элемента. Они обеспечивали нам спокойный сон, защиту, помощь в дороге и эмоциональный комфорт. Виталий отвечал за мою безопасность, Ромка - за дочкину.
Последнее, что я помню, поднимаясь по эскалатору в киевском аэропорту, - глаза Виталика. Они были необыкновенного, сине-василькового цвета. И он улыбался, не раскрывая рта.
Мы познакомились целых 10 дней назад, еще в Запорожье, когда моя малюсенькая хрущёвка внезапно стала хоромами с эхом от опустевших стен.
Был поздний вечер, я готовила макароны - привычное блюдо, когда экономишь каждую копейку для долгого и непредсказуемого пути. Оказалось, что соль закончилась. Последнюю ночь в своей квартире, которая завтра станет чужой, захотелось провести сытой.
Эхо моего дома отражало "умца-дрица-оп-цаца", доносившееся из соседней квартиры. У моей соседки Ирки опять был "праздник перестройки": видно, откуда-то появились харчи, бухло и, конечно же, гости, которые, как правило, их и приносили. Идти туда не хотелось. На общение не тянуло и хотелось спать. Однако желание уснуть с макаронами в желудке пересилило.
Когда я вошла в квартиру к Ирке, веселье уже начинало увядать. Музыка по-прежнему била по ушам плёткой, но народ где курил, где спал, где вяло и бубнёжно спорил. В крошечной кухне на корточках спал молодой человек. Я впервые увидела, что на корточках можно спать. Я постаралась как можно тише взять у Ирки соль и быстро удалилась.
Рано утром открываю дверь. В мою квартиру спиной вниз падает молодой человек. О, да это тот самый, что спал на корточках у Ирки на кухне! - догадываюсь я. Парень открывает глаза. Они у него какого-то невероятного сине-фиолетового цвета. "Ты что тут делаешь?" - спрашиваю. "Я вчера во сне увидел свет и пошёл за ним!" - ответил он. "Еще один ;%:?-нутый посланник небес, в общем". - стесняясь поведал мне мой ангел-хранитель.
Ирка, словно услышав этот голос, открывает двери своей квартиры. Она умудряется быть красивой всегда, даже после алкогольной ночи песен и плясок. "Мы его вчера всю ночь от твоей двери пытались увести. А он продолжал возвращаться..."Мы ему сказали, что ты всё равно уезжаешь сегодня. Вот он и боялся не успеть попрощаться..."
"Можно я помогу тебе с отъездом?" - спрашивает меня парень с сине-фиолетовыми глазами.
"Увидим!" - отвечаю.
Так у меня появился Охранник-рецидивист, который взвалил на себя все мои прощальные хлопоты и чемоданы впридачу.
"У тебя много клади. Я Ромку позову. С чемоданами поможет" И вот уже я созерцаю Ромку - "ганстера" из 90-х: кепочка, прикид с золотой цепочкой. И... умение пускать дым сигарет красивыми, ровными колечками. Ну как такого да не взять в свою компанию?
Это было достаточно "мудрым" решением. В чемоданах было множество книг и нот, а также валюта (!!!) в размере 500 долларов. "Ничего, Христос тоже был на кресте между двумя разбойниками!" - успокаивала я себя. - "Но это ненадолго! Доедем до матери в Днепр - и на этом мои приключения закончатся.
Только рациональная часть моего мышления могла как-то объяснить появление Виталика в моей жизни. И она с этой задачей справлялась плохо. Никак не справлялась. Поэтому я решила плыть по течению.
"Почему ты уезжаешь?"
"Я еду делать музыкальную революцию!"
"Ты там будешь одна её делать?"
"Нет, там, в Хьюстоне, меня ждет муж - программист. Но сначала надо забрать ребёнка у бабушки, моей матери!"
"Можно я поеду с тобой до дома твоей матери, чтобы побыть рядом еще немножечко?"
"Тебе очень хочется?"
"Да! У нас будет еще 3 часа как минимум"
"Ну, поехали тогда. Ирка поедет с нами тоже!"
Едем. Виктор - мой водитель - тараторит как любимый сынок. Ирка ревёт. Виталик молчит. Весёлые попутчики!
Виктор высаживает меня у подъезда родителей, Виталик тащит чемоданы на второй этаж, Ирка продолжает рыдать. Мы обнимаемся и мои провожающие садятся в машину, назад, - в Запорожье.
Мать и отец встречают меня неуютно. Хмуро встречают. Пасмурно. Только дочь радостно прижимается ко мне. "Ну что, мама, скоро к папе полетим?"
"Долларов я даже под залог твоих золотых колечек не дам!" - говорит мне отец. - "Я предателям Родины помогать не собираюсь. Никому ты в этой Америке не нужна. И запомни: как только у тебя там ничего не получится, сюда не возвращайся. На нашу жилплощадь можешь не рассчитывать, а свою ты профукала."
"Ты представляешь, Матрёна, до чего мы дОжили?! - воет в телефонную трубку мать. Уезжает. В Америку. И мне её провожать до самого самолета, представляешь КАК мне это выдерживать всё?! Нет, на мать ей плевать!"
Сжимаю зубы и звоню Ирке.
"Вы уже дома? Виталик рядом? Спроси, хочет ли он меня проводить... до взлетной полосы?"
"Он уже одевается. Говорит, что приедет с Ромкой через 4 - максимум 5 часов".
Ромка несёт на плечах Лерку и сумку. Виталик чемоданы. Мать внезапно теряет весь свой бойцовский задор. На вокзале я вижу, как она еле сдерживает слёзы. А мы смотрим, как Ромка пускает аккуратные кругленькие колечки. Так проще не терять последние сгустки энергии.
Наш план - Киев, потом Житомир. А потом уже опять Киев, но в последний раз перед взлетной полосой до Нью Йорка. В Киеве, перед поездкой к бабке, надо продать мои "золото и бриллианты". Ведь прощаемся навсегда, а с пустыми руками не принято.
В Киеве перестроечный хаос. Снуют люди с клетчатыми баулами. Рынок гудит, по периметру бездна ларьков с заманчивыми красочными бутылками Колы, сигаретами, жвачкой.
"Стойте здесь. Мы скоро вернемся!" - говорят мне мои бандиты. Они забирают мои серёжки (подарок на 16 лет), колечко (на 18) и золотое колье с тремя красивейшими сочно-желтыми янтарями (подарок на окончание консерватории) - и ныряют в толпу, как дельфины в родные волны большого моря.
Мы с дочерью ждем и подтанцовываем под "Осень" Шевчука. Вокруг ощущение последних дней на этой планете. Аура неспокойного города, города накануне еще бОльших и еще более страшных перемен.
"Осень, доползем ли, доживем ли до рассвета?
Что же будет с Родиной и с нами." - поёт Шевчук.
"Чёрт, будет что-то страшное. Но сейчас это - не моя война!" - думаю я.
Виталик и Ромка возвращаются с "уловом" за мои "золото и бриллианты". Торговаться умеют. Добавили в казну около 300 долларов и украинских купонов на подарок бабке.
"Больше не выторговали. Берут не как изделия, а как лом!" - оправдывается Виталик.
"Ничего, и это сгодится!"
Из Киева в Житомир наши с Ромкой пути расходятся. "У Ромки тут дела, он нас встретит, когда уже улетать будете", - говорит Виталик. Ромка на прощание выпускает с дюжину ровненьких колечек из дыма, дарит дочке пачку ядовито-желтой жвачки, а мы садимся в автобус на Житомир.
"А что за дела у Ромки в Киеве?"
"Обнесет пару квартир богатеньких буратин"
"Опять за старое?"
"Другого выхода у нас тут нет..."
В Житомире тускло и промозгло.
Пока мы дарим подарок бабке, готовим прощальный стол, Виталик гладит выстиранную накануне свою единственную рубашку. И вдруг говорит:
"Я хочу тебе рассказать одну воровскую легенду. Один вор каждый раз, когда шел на дело, ставил свечку Николаю Чудотворцу. Однажды, во время облавы, он забежал на пустырь, где кроме дохлой коровы укрыться было негде. Он залез в этот труп и избежал ментов. А когда вылез, от него воняло так, что его самого выворачивало наружу. И когда ему стало совсем невмоготу, он увидел Николая Чудотворца.
- Как тебе запах? - спросил Чудотворец.
- Невозможно вынести такой смрад
- Вот так пахнут свечи, которые ты ставишь мне, когда идешь на дело"
Виталик ставит утюг на подставку. Молчит. И вдруг говорит мне:
"Лена, я никогда больше ничего ни у кого не украду! Я завязал. Обещаю тебе."
Странно, но когда жизнь на ходу меняется, когда ты над пропастью и не знаешь, что тебя ждет, меньше всего хочется признаний, умилений, слёз понимания и осенения. Что тебя, на бегу, вообще способно "осенить"? Люди, попавшие в переплет, не осеняются вообще! Это - выдумка Голливуда, когда герои, едва спрятавшись от монстра, кидаются друг другу в объятия и говорят о важном, трогательном и высоком под красивую музыку.
Не бывает такого! Большое видится на расстоянии. То есть эпизод на подкорке остается. Но чувства о нём проживаются позже. Порой 30 лет спустя.
Киев. Мы расселяемся в гостиннице. Я - и мои провожающие. Виталик приходит в мою комнату. Ложится рядом. И берет мою руку в свою. Мы так лежим час за часом. И разговариваем.
"Ты боишься?"
"Да, очень!"
"Не бойся! У тебя там всё получится. Ты станешь богатой, знаменитой и у тебя знаешь какая кухня будет?.."
"Какая?" - смеюсь уже
"Ты не сможешь обойти эту кухню, поэтому будешь разъезжать по ней на роликовых коньках!"
Смеёмся вместе.
"И еще знаешь, почему тебе не нужно ничего бояться?"
"Почему?"
"Потому что у меня в Нью Йорке тётка живёт. Капец какая богатая. Одинокая тётка. Она хочет, чтобы я приехал!"
"Виталик, у меня там муж!"
"Глупая, ты не понимаешь! Я просто для подстраховки туда приеду. Если что не так - я буду рядом и спасу тебя! Для твоей революции музыкальной знаешь сколько бабла нужно?"
"Договорились!"
Рано утром, 7 Ноября, я уже сдавала багаж.
"Ты специально эту дату для полета в Америку выбрала?"
"Догадался, наконец? Это же день музыкальной революции!"
Мой самолет из Киева в Нью-Йорк, потом из Нью-Йорка в Даллас и из Далласа в Хьюстон летел вместе с солнцем. С востока на запад. 7 Ноября 1993 года был самым длинным днем в моей жизни.
В аэропорту меня встречал Игорь и члены украинской диаспоры. Но это уже другая история.
Через пару недель я позвонила Ирке.
"Как вы там?"
"Мы нормально. У Виталика была депрессия. Оказывается, он спер твоё фото и сделал с ним медальон. Фото уже почернело, потому что он не расстается с ним нигде."
"Но он же говорил, что тётка в Нью-Йорке его скоро вызовет и это - дело пары месяцев..."
"Наивная ты, Ленка. Врал он всё. Нет у него в Америке никакой тётки. Он просто хотел, чтобы тебе легче уезжать было."
Потом я узнала, что он ушел в Чечню и там погиб.
Когда я посетила Запорожье через 10 лет, Ирка опять провожала меня в аэропорт и опять плакала.
"Знаешь, а ведь Виталик у меня кольцо золотое взял. Обручальное. На поездку в Чечню. И так и не вернул..." - сказала мне она.
В моём животе появились бабочки. В правом кармане моего пальто было ... обручальное кольцо. Она осталось после моего развода с американским мужем и было взято на всякий случай. Может, понадобится кому...
Click to viewВидео того времени. Ковер уже еле держится: его заберут через полчаса. Поёт другой Виталик.