у всех собак на живодёрке человеческие глаза... Актёр Олег Борисов, из дневника
Актёр Олег Борисов, отрывки из книги Без знаков препинания. Дневник 1974-1994:
июль 10, 1976
Матильда
Наш домик, оказывается, самый последний в поселке - дальше лес, можно голыми пятками ходить по грибам.
С нами вся наша живность. Старуха сибирячка Машка. Сколько ей - в точности не определишь, но по человеческому исчислению - лет восемьдесят, не меньше. Так что Машкой ее называть негоже.
Машка уже девять лет украшает нашу жизнь. Сопровождает, куда бы мы ни тронулись. На некоторых вещах оставлены неизгладимые, несмываемые отпечатки - например, на моем английском красном свитере. Вся синяя мягкая мебель на Кабинетной превратилась в букле, но она продолжает ее «месить». (Это самое точное определение кошачьих действий в момент экстаза заимствую у Хемингуэя.) Она не подпустит к себе, когда ее душеньке неугодно. Зато если у тебя выкроится часок отдохнуть перед спектаклем, она снизойдет и сама явится, «замесит» твой плед и уляжется на грудь. Я люблю поспать на спине, поэтому наши желания часто совпадают. Для меня это хороший признак - значит, спектакль вечером пройдет хорошо.
Ее штанишки приковывают внимание каждого, кто появляется у нас в доме. Все отмечают необыкновенный их начес.
Все было бы хорошо, если бы не характер. Частенько рвется на свободу, особенно по весне.
Машки уже несколько дней нет. Надо скоро уезжать в Киев, волнуется Алла.
Наконец приходит наша старушка - еле живая. Волочит лапы из последних сил. Алла ее уложила, начала отхаживать. Не ест.
Повезли в город - ей требуются уколы. Врач говорит, что, скорее всего, съела отравленную мышь. Моча черная. [Пёс] Ванечка лижет ей ушки.
Алла уходит в аптеку, чтобы купить лекарств. А она умирает, не дождавшись ее. У меня на руках.
Мы положили ее в коробку из-под итальянской обуви, отвезли в Комарово и недалеко от дачи, в лесу закопали. Сверху положили камешек. Может, в том мире, где другое летосчисление, она не будет на нас в обиде.
октябрь 10
О молодом человеке с удавкой, собаках Ване и Васе
Товстоногов придумал замечательно: в «Мешках» должны быть живые собаки. У Тендрякова в повести постоянно о них говорится. Они всякий раз, когда чуят беду, когда плохо их хозяину Кистереву, начинают завывать.
Видимо, он немного остыл, когда задумался, как это реально сделать. Если сначала речь шла о стае («Что нам стоит в этом любимом народом театре завести стаю собак!»), то потом все-таки остановился только на двух: «Олег, нам нужны не откормленные, не респектабельные, а чахлые, которые в блокаду могли человека сожрать!»
Две чахлые собаки - такое задание получил Либуркин. Было ясно, что на живодерню поеду и я, так как я этих собак должен был к себе приручать.
На живодерне нас встретил молодой парень с удавкой. Попросил не обращать на нее внимания, потому что «это не удавка, а бросковый металлоаркан», как пояснил он. Вроде как она перешла к нему от предыдущего инструктора. «Настоящий был садист», - добавляет этот, молодой.
Я его почти не слышу, потому что лай и скулеж - душераздирающий. Они ведь все чувствуют - кому дня три осталось, кому десять, но не больше. Им сделают укол, и они уснут. «А что остается? Выхода нет...» - продолжает молодой инструктор. Во всяком случае, он сам так представился, имени не назвал.
Но почему здесь, на живодерне, инструктор? Инструктор должен кого-нибудь инструктировать. «А это и не живодерня, - кто вам сказал? Слово-то несправедливое. Это - Дормехслужба, вот как. Вам не попадалась девочка с отгрызанным ухом? Обглоданная старушка? В Ленинграде знаете сколько укушенных за год? Двадцать тысяч... Люди, конечно, сами виноваты - заводят собак, а потом выбрасывают. Особенно много, когда сука брюхата... Люди - варвары!» Он сказал это и пошел за собакой, которую для нас приготовил. Ему, конечно, звонили, и он все уже знал.
Морды высовывались сквозь прутья, а у одного пса - рыжего - были удивительные, полные любви глаза! Он сначала поприветствовал меня поднятием лапы: салют тебе! - и лизнул руку.
У этого инструктора работала «спидола». Оттуда хрипела бетховенская «тема судьбы». Меня в одну секунду оторопь проняла - мне показалось, что у них у всех человеческие глаза - не только у того рыжего. Значит, это такое наказание. В этой жизни человек совершает преступления, а в следующей - вот так за них расплачивается. И тебе придет очередь расплачиваться, и Либуркину, и этому инструктору. И еще хорошо, если тебя сделают собакой, а не лягушкой. Ведь не все же собаки откусывают ухо девочкам.
Инструктор вывел овчарку - ухоженную, с палевой холкой, уши стояли по всем правилам породы. В сердце кольнуло: такого пса грех не спасти от мыла. Инструктор погладил его против шерсти (так, оказывается, нужно их гладить) и произнес: «У богатеньких хозяев на постели валялся... Потерялся, видать...» Либуркин сохранял ледяное спокойствие: «Такой овчарки во время войны в Нижней Ечме быть не могло. Голод!»
Овчарку увели, и я еще раз посмотрел на того рыжего «человечка». Породы не определить: наверное, отец был колли, а мать - какая-нибудь дворняжка. Я сунул ему колбасу, которую принес с собой, а он... не взял. Тут еще встал на задние лапы черненький малыш, вот этот уж - совершенный дворняга, и стал сучить передними лапами. Взгляд прямой, как будто на мне застыл... Так их судьба и решилась - мы отобрали этих двоих.
Я подумал, что один будет Ваня, другой - Вася. Будущий Ваня - тот, который рыжий, - на новое имя откликнулся сразу. Правда, инструктор откуда-то знал его прежнее прозвище - Гай! (В честь Цезаря, что ли? Или Гриши Гая? Представляю, что бы было, если б в театре появился еще один Гай, да еще из Дормехслужбы.) А тот, которого я хотел сделать Васей, не отзывался. Упорно. Поэтому остался Малышом.
Забрать нам их сразу не разрешили - они должны пройти недельный карантин. Чтобы в БДТ никого и ничем не заразить. Все, как в туманном Альбионе - там при въезде в страну тоже есть собачий карантин - полгода!
Когда прощались с инструктором, он нас еще раз спросил про овчарку: может, кому домой?
Я подумал, может, вправду домой взять? Начал колебаться... что скажет Алла? Но он опередил меня: «Возьму я... уж больно хорош пес. Это будет у меня дома седьмой».
1977 год, февраль 1
Ночь перед распределением
Маленькое седое облачко протиснулось в приоткрытую форточку. Что-то хрустнуло. Заскулил Ванька, пришлось встать с постели и уложить его в прихожей на подстилку. Закрыл дверь, а он стал ее царапать. Подумал - не буду обращать на него внимания. Облако тем временем не растворилось в комнате, а как-то странно зависло.
апрель 11
Когда тебе лижет руку Ванька, ты понимаешь, что он хочет сказать. Не понимаешь только слов.
ноябрь 27
Доброжелатели рекомендуют книгу «Макробиотический дзэн». Усваиваю, что весь мир делится на два антагонистических феномена: «инь» и «ян». «Ян» - это яичко, а «инь» - сперматозоид. Или наоборот. Сразу становится ясно: моя задача их уравновесить, тогда организм преобразится. Автор книги еще рекомендует вегетарианство: потребляя мясо, мы принимаем информацию от той коровы, которая уже знала, что ее обезглавят. Принимаем код смерти. Сострадая всему животному миру и желая оставить его в покое, мы начинаем варить «русский суп» по такому рецепту: «Берем одну морковку, три луковицы, маленький кочан капусты, 150 г вареного риса, 4 столовые ложки растительного масла, соли; разрезаем луковицы на 4 части, поджариваем их на растительном масле, добавляем капусту, порезанную кубиком в 3 см, поджариваем, добавляем морковь и заливаем водой; варим на медленном огне». В этом рецепте соблюдены все законы «дзэна». Варим и едим всей семьей. Они - из сострадания.
1986 год
январь 24
На смерть Ваньки, Родства Непомнящего
Вчера умер самый близкий друг. Мы с ним уже тринадцать лет. В общем, я в жизни везучий - меня окружают верные люди. И вот один из них ушел.
Алла провела с ним всю последнюю неделю на Каширке - там для собак есть специальные боксы... Мне сообщили уже после спектакля - как раз тогда, когда Горбачев смотрел «Серебряную свадьбу». Перед спектаклем в гримуборную прибежал мокрый Ефремов, чего раньше никогда не случалось: «Может, стоит это место - насчет курева - помягче, еще ведь не ясно, как он к этому отнесется?» Сделаем помягче.
А перед глазами - Ванька. Уже было ясно, что не вытянет... И сердечко, и диабет. Оказывается, и у собак диабет бывает.
После спектакля поехали на Каширку и погрузили его отяжелевшее тельце в машину... Сегодня перевезли на дачу. Дома еще нет, только земля - обледенелая. Лева вырыл яму около забора. Ванька первый тут поселился - наперед нас.
Олег Борисов с женой Аллой (в центре), сыном Юрой, племянницей Наташей и любимым псом Ванькой
март 1, 1987
Рокки
Аллина знакомая привела собаку и поставила перед фактом: «Что хотите с ним делайте, а я уезжаю в Ливан», - и действительно ушмыгнула. Я ведь зарок дал, что после Ваньки собаки не возьму. Мне кажется, по отношению к нему - это предательство... Кошку брать смешно в моем возрасте. Мы в полной растерянности. Этот рыжий гаденыш смотрит на меня влюбленными глазами. Зовут его Рокки - по родословной. В честь Сталлоне. Но откликается и на подпольное имя Кеша. (А это в честь кого?) Получилось, как у меня, - два имени. Главное, чем-то похож на Ваньку: такой же рыжий, а шейка белая. Голос писклявый: особенно в третьей октаве. Наверное, мы бы выстояли и не взяли... если бы не его состояние. Он перенес чумку и чудом выжил. У него нервный тик остался на правой лапке. Алла его отходила: колола лекарства, варила бульоны. Он на глазах стал поправляться - этот шотландский пастушок. Ему, правда, придется переквалифицироваться - пасти у нас некого, а охранять дачу надо. Он начал с того, что разогнал всех ворон... Из Ливана позвонила его бывшая хозяйка. Я поднес ему телефонную трубку, а он и ухом не повел.
апрель 10, 1994
Как там на даче? Кешка, наверное, ждет не дождется хозяина*. Вот бы скорее туда!
[Пес Кеша умер в июне 1994 г., спустя месяц после кончины актёра].
июль 10, 1976
Матильда
Наш домик, оказывается, самый последний в поселке - дальше лес, можно голыми пятками ходить по грибам.
С нами вся наша живность. Старуха сибирячка Машка. Сколько ей - в точности не определишь, но по человеческому исчислению - лет восемьдесят, не меньше. Так что Машкой ее называть негоже.
Машка уже девять лет украшает нашу жизнь. Сопровождает, куда бы мы ни тронулись. На некоторых вещах оставлены неизгладимые, несмываемые отпечатки - например, на моем английском красном свитере. Вся синяя мягкая мебель на Кабинетной превратилась в букле, но она продолжает ее «месить». (Это самое точное определение кошачьих действий в момент экстаза заимствую у Хемингуэя.) Она не подпустит к себе, когда ее душеньке неугодно. Зато если у тебя выкроится часок отдохнуть перед спектаклем, она снизойдет и сама явится, «замесит» твой плед и уляжется на грудь. Я люблю поспать на спине, поэтому наши желания часто совпадают. Для меня это хороший признак - значит, спектакль вечером пройдет хорошо.
Ее штанишки приковывают внимание каждого, кто появляется у нас в доме. Все отмечают необыкновенный их начес.
Все было бы хорошо, если бы не характер. Частенько рвется на свободу, особенно по весне.
Машки уже несколько дней нет. Надо скоро уезжать в Киев, волнуется Алла.
Наконец приходит наша старушка - еле живая. Волочит лапы из последних сил. Алла ее уложила, начала отхаживать. Не ест.
Повезли в город - ей требуются уколы. Врач говорит, что, скорее всего, съела отравленную мышь. Моча черная. [Пёс] Ванечка лижет ей ушки.
Алла уходит в аптеку, чтобы купить лекарств. А она умирает, не дождавшись ее. У меня на руках.
Мы положили ее в коробку из-под итальянской обуви, отвезли в Комарово и недалеко от дачи, в лесу закопали. Сверху положили камешек. Может, в том мире, где другое летосчисление, она не будет на нас в обиде.
октябрь 10
О молодом человеке с удавкой, собаках Ване и Васе
Товстоногов придумал замечательно: в «Мешках» должны быть живые собаки. У Тендрякова в повести постоянно о них говорится. Они всякий раз, когда чуят беду, когда плохо их хозяину Кистереву, начинают завывать.
Видимо, он немного остыл, когда задумался, как это реально сделать. Если сначала речь шла о стае («Что нам стоит в этом любимом народом театре завести стаю собак!»), то потом все-таки остановился только на двух: «Олег, нам нужны не откормленные, не респектабельные, а чахлые, которые в блокаду могли человека сожрать!»
Две чахлые собаки - такое задание получил Либуркин. Было ясно, что на живодерню поеду и я, так как я этих собак должен был к себе приручать.
На живодерне нас встретил молодой парень с удавкой. Попросил не обращать на нее внимания, потому что «это не удавка, а бросковый металлоаркан», как пояснил он. Вроде как она перешла к нему от предыдущего инструктора. «Настоящий был садист», - добавляет этот, молодой.
Я его почти не слышу, потому что лай и скулеж - душераздирающий. Они ведь все чувствуют - кому дня три осталось, кому десять, но не больше. Им сделают укол, и они уснут. «А что остается? Выхода нет...» - продолжает молодой инструктор. Во всяком случае, он сам так представился, имени не назвал.
Но почему здесь, на живодерне, инструктор? Инструктор должен кого-нибудь инструктировать. «А это и не живодерня, - кто вам сказал? Слово-то несправедливое. Это - Дормехслужба, вот как. Вам не попадалась девочка с отгрызанным ухом? Обглоданная старушка? В Ленинграде знаете сколько укушенных за год? Двадцать тысяч... Люди, конечно, сами виноваты - заводят собак, а потом выбрасывают. Особенно много, когда сука брюхата... Люди - варвары!» Он сказал это и пошел за собакой, которую для нас приготовил. Ему, конечно, звонили, и он все уже знал.
Морды высовывались сквозь прутья, а у одного пса - рыжего - были удивительные, полные любви глаза! Он сначала поприветствовал меня поднятием лапы: салют тебе! - и лизнул руку.
У этого инструктора работала «спидола». Оттуда хрипела бетховенская «тема судьбы». Меня в одну секунду оторопь проняла - мне показалось, что у них у всех человеческие глаза - не только у того рыжего. Значит, это такое наказание. В этой жизни человек совершает преступления, а в следующей - вот так за них расплачивается. И тебе придет очередь расплачиваться, и Либуркину, и этому инструктору. И еще хорошо, если тебя сделают собакой, а не лягушкой. Ведь не все же собаки откусывают ухо девочкам.
Инструктор вывел овчарку - ухоженную, с палевой холкой, уши стояли по всем правилам породы. В сердце кольнуло: такого пса грех не спасти от мыла. Инструктор погладил его против шерсти (так, оказывается, нужно их гладить) и произнес: «У богатеньких хозяев на постели валялся... Потерялся, видать...» Либуркин сохранял ледяное спокойствие: «Такой овчарки во время войны в Нижней Ечме быть не могло. Голод!»
Овчарку увели, и я еще раз посмотрел на того рыжего «человечка». Породы не определить: наверное, отец был колли, а мать - какая-нибудь дворняжка. Я сунул ему колбасу, которую принес с собой, а он... не взял. Тут еще встал на задние лапы черненький малыш, вот этот уж - совершенный дворняга, и стал сучить передними лапами. Взгляд прямой, как будто на мне застыл... Так их судьба и решилась - мы отобрали этих двоих.
Я подумал, что один будет Ваня, другой - Вася. Будущий Ваня - тот, который рыжий, - на новое имя откликнулся сразу. Правда, инструктор откуда-то знал его прежнее прозвище - Гай! (В честь Цезаря, что ли? Или Гриши Гая? Представляю, что бы было, если б в театре появился еще один Гай, да еще из Дормехслужбы.) А тот, которого я хотел сделать Васей, не отзывался. Упорно. Поэтому остался Малышом.
Забрать нам их сразу не разрешили - они должны пройти недельный карантин. Чтобы в БДТ никого и ничем не заразить. Все, как в туманном Альбионе - там при въезде в страну тоже есть собачий карантин - полгода!
Когда прощались с инструктором, он нас еще раз спросил про овчарку: может, кому домой?
Я подумал, может, вправду домой взять? Начал колебаться... что скажет Алла? Но он опередил меня: «Возьму я... уж больно хорош пес. Это будет у меня дома седьмой».
1977 год, февраль 1
Ночь перед распределением
Маленькое седое облачко протиснулось в приоткрытую форточку. Что-то хрустнуло. Заскулил Ванька, пришлось встать с постели и уложить его в прихожей на подстилку. Закрыл дверь, а он стал ее царапать. Подумал - не буду обращать на него внимания. Облако тем временем не растворилось в комнате, а как-то странно зависло.
апрель 11
Когда тебе лижет руку Ванька, ты понимаешь, что он хочет сказать. Не понимаешь только слов.
ноябрь 27
Доброжелатели рекомендуют книгу «Макробиотический дзэн». Усваиваю, что весь мир делится на два антагонистических феномена: «инь» и «ян». «Ян» - это яичко, а «инь» - сперматозоид. Или наоборот. Сразу становится ясно: моя задача их уравновесить, тогда организм преобразится. Автор книги еще рекомендует вегетарианство: потребляя мясо, мы принимаем информацию от той коровы, которая уже знала, что ее обезглавят. Принимаем код смерти. Сострадая всему животному миру и желая оставить его в покое, мы начинаем варить «русский суп» по такому рецепту: «Берем одну морковку, три луковицы, маленький кочан капусты, 150 г вареного риса, 4 столовые ложки растительного масла, соли; разрезаем луковицы на 4 части, поджариваем их на растительном масле, добавляем капусту, порезанную кубиком в 3 см, поджариваем, добавляем морковь и заливаем водой; варим на медленном огне». В этом рецепте соблюдены все законы «дзэна». Варим и едим всей семьей. Они - из сострадания.
1986 год
январь 24
На смерть Ваньки, Родства Непомнящего
Вчера умер самый близкий друг. Мы с ним уже тринадцать лет. В общем, я в жизни везучий - меня окружают верные люди. И вот один из них ушел.
Алла провела с ним всю последнюю неделю на Каширке - там для собак есть специальные боксы... Мне сообщили уже после спектакля - как раз тогда, когда Горбачев смотрел «Серебряную свадьбу». Перед спектаклем в гримуборную прибежал мокрый Ефремов, чего раньше никогда не случалось: «Может, стоит это место - насчет курева - помягче, еще ведь не ясно, как он к этому отнесется?» Сделаем помягче.
А перед глазами - Ванька. Уже было ясно, что не вытянет... И сердечко, и диабет. Оказывается, и у собак диабет бывает.
После спектакля поехали на Каширку и погрузили его отяжелевшее тельце в машину... Сегодня перевезли на дачу. Дома еще нет, только земля - обледенелая. Лева вырыл яму около забора. Ванька первый тут поселился - наперед нас.
Олег Борисов с женой Аллой (в центре), сыном Юрой, племянницей Наташей и любимым псом Ванькой
март 1, 1987
Рокки
Аллина знакомая привела собаку и поставила перед фактом: «Что хотите с ним делайте, а я уезжаю в Ливан», - и действительно ушмыгнула. Я ведь зарок дал, что после Ваньки собаки не возьму. Мне кажется, по отношению к нему - это предательство... Кошку брать смешно в моем возрасте. Мы в полной растерянности. Этот рыжий гаденыш смотрит на меня влюбленными глазами. Зовут его Рокки - по родословной. В честь Сталлоне. Но откликается и на подпольное имя Кеша. (А это в честь кого?) Получилось, как у меня, - два имени. Главное, чем-то похож на Ваньку: такой же рыжий, а шейка белая. Голос писклявый: особенно в третьей октаве. Наверное, мы бы выстояли и не взяли... если бы не его состояние. Он перенес чумку и чудом выжил. У него нервный тик остался на правой лапке. Алла его отходила: колола лекарства, варила бульоны. Он на глазах стал поправляться - этот шотландский пастушок. Ему, правда, придется переквалифицироваться - пасти у нас некого, а охранять дачу надо. Он начал с того, что разогнал всех ворон... Из Ливана позвонила его бывшая хозяйка. Я поднес ему телефонную трубку, а он и ухом не повел.
апрель 10, 1994
Как там на даче? Кешка, наверное, ждет не дождется хозяина*. Вот бы скорее туда!
[Пес Кеша умер в июне 1994 г., спустя месяц после кончины актёра].