Методологический гимн материалистической диалектике
[В статье рассматривается работа Б. Ф. Поршнева «О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии)» как образец творческого применения метода материалистической диалектики. Опубликована в сборнике: Марксизм глазами XXI века. Десятые Кузбасские философские чтения : материалы науч. конф. с междунар. участием. Кемерово, 24-25 мая 2018 г. / редкол. В. М. Золотухин (отв. ред.), В. П. Щенников (отв. ред.); КузГТУ. - Кемерово, 2018, с. 65-69.]
Официально заявленный основой советской идеологии, марксизм в СССР находился едва ли не под бóльшим гнётом, чем другие направления научной и философской мысли. Если их ещё можно было как-то развивать, отдавая ритуальную дань официальному «марксизму» во введении, то для марксиста такая практика сама по себе была невозможна. Самостоятельно мыслящие марксисты старшего поколения были изолированы и уничтожены в 1920-1930-е гг. Революционная марксистская традиция прервалась. Бдительные органы строго следили за сохранением идеологической монополии, и неудивительно, что, несмотря на марксистский всеобуч и доступность марксистской литературы, издававшейся массовыми тиражами и имевшейся даже в самых захудалых сельских и заводских библиотеках, ничего похожего на широкое развитие марксистского мировоззрения не наблюдалось. Тем не менее, единичные прорывы были. Правда, подтверждая правило, происходили они в достаточно удалённых от актуальной политики областях знания, таких как эстетика или история средних веков. Первый из названных примеров относится к Михаилу Лифшицу, практически единолично «с нуля» создавшему марксистскую эстетику. Второй - к Борису Поршневу, о творчестве которого пойдёт речь далее в этой статье.
Борис Фёдорович Поршнев (1905-1972) гордился, что он историк-марксист [Французский ежегодник 2002. М., 2002. С. 65]. Его строгая марксистская ортодоксальность удивительно сочеталась с редким качеством, без которого невозможно настоящее творчество - силой воображения, и недаром свои записки об отце его дочь Екатерина Поршнева озаглавила «Реальность воображения» [в кн.: Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии). СПб: Алетейя, 2007. С. 239-275]. Помимо высоких научных качеств, работы Поршнева обладали неизменной увлекательностью. Эта увлекательность в основном достигалась демонстрацией возможностей марксистской методологии. Однако подлинно философского масштаба его марксизм достиг в книге «О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии)», далёкой от медиевистики, в которой Поршнев уже успел сделать себе имя. Именно эту работу он считал главным делом свой жизни и не сумел перенести, когда в 1972 г. уже подписанную в печать книгу «завернули» и набор рассыпали. Стараниями друзей книга увидела свет уже после смерти автора [М.: Мысль, 1974].
Проблема отношения биологического и социального, решение которой предлагалось в книге, официально признавалась в СССР актуальной задачей. Однако ставилась она предельно абстрактно: биологическое и социальное рассматривались как застывшие величины, для выяснения грани между которыми от учёных требовалось определить пропорции их соотношения в человеке. Поршнев первый и до сих пор единственный взглянул на проблему как действительно однажды состоявшийся переход от животного к человеку. Правда, его решения никто не заметил: на собравшемся в следующем году после выхода книги симпозиуме на проблему продолжали смотреть в старом ключе, а о книге предпочли не вспоминать [Соотношение биологического и социального в человеке (Материалы к симпозиуму в г. Москве - сентябрь 1975 г.). М., 1975]. Все её читали (тираж был буквально сметён с прилавков), имя Поршнева участникам было известно (он не раз выступал с докладами на собраниях психологов и физиологов высшей нервной деятельности самого высокого уровня, публиковался по актуальным для них вопросам в «Вопросах психологии» и других академических изданиях), но признать, что среди них ещё совсем недавно находился живой классик, да, к тому же, официально прописанный в другом ведомстве, учёные были не готовы.
Прежде чем приступить к решению проблемы, Поршнев вывел силлогизм, от которого в дальнейшем отталкивался: «Социальное нельзя свести к биологическому. Социальное не из чего вывести, как из биологического» [Поршнев Б.Ф. 2007. С. 13]. Для разрешения антиномии Поршнев предложил представить развитие человечества в виде последовательности двух инверсий. Идея инверсии «кратко может быть выражена так: некое качество (А/В) преобразуется в ходе развития в свою противоположность (В/А), - здесь все не ново, но все ново» [с. 13]. В приложении к исследуемому вопросу это означало, что между животным состоянием и современным человеком помещалось такое состояние, которое было полностью противоположно одновременно им обоим. Это состояние соответствовало началу человеческой истории. Полностью отрицая животного в человеке (первая инверсия), оно само подвергалось столь же полному отрицанию в ходе последующего исторического развития (вторая инверсия).
Интересно отметить, что идея инверсии объединила в себе все три закона диалектики, явившись, таким образом, заметным шагом вперёд в развитии марксистской методологии.
Закон единства и борьбы противоположностей. Поскольку А/В и В/А состоят из одних и тех же элементов А и В, постольку переход от А/В к В/А демонстрирует единство А и В и в то же время их антагонизм.
Закон перехода количественных изменений в качественные. А и В представлены в их количественном отношении друг к другу, но при этом изначальное соотношение А/В, изменяясь, приобретает форму качественно иного соотношения В/А.
Закон отрицания отрицания. А и В отрицают друг друга (там, где А, там не В, и наоборот), но это их отрицание в свою очередь отрицается изменением формы (там, где [было] А, там [стало] В, и наоборот); таким образом меняются не только отношения между А и В, но и сами занявшие другие места А и В уже совсем другие, а развитие предстаёт как бесконечная цепь отрицаний.
Однако книга Поршнева посвящена раскрытию лишь первой инверсии. Для этого автору пришлось углубиться в вопросы физиологии высшей нервной деятельности и даже совершить там важное открытие. А именно, ему удалось синтезировать учения двух великих русских физиологов - И.П. Павлова и А.А. Ухтомского, преодолев затруднения, имевшиеся до того у каждой из сторон. Синтез выразился в теории тормозной доминанты и предложенной на её основе бидоминантной модели работы центральной нервной системы. Возникшее новое понимание физиологии высшей нервной деятельности насквозь пропитано материалистической диалектикой, идеей развития через отрицание. Практической проверкой теории стала разгадка тайны «неадекватных рефлексов» (благодаря чему, среди прочего, ниспровергатели теории рефлекса лишились своего главного козыря). Так диалектическая мысль учёного нашла своё подтверждение в диалектике самой природы.
Опираясь на семиотические исследования Чарлза Морриса и Георга Клауса и критикуя их, Поршнев функционально разделил речь на информативную и инфлюативную составляющие и показал первичность инфлюации. Прежде чем речь стала передавать информацию, она уже долгое время была формой прямого неконтактного влияния на человеческое поведение. При этом низшая форма инфлюации находится ещё полностью в рамках первой сигнальной системы, не предполагая ни речи, ни вообще общения при помощи знаков. На стыке двух явлений физиологии - неадекватного рефлекса (который теперь можно смело писать без кавычек, потому что его природа объяснена и доказано, что это действительно рефлекс) и имитативного рефлекса (не так давно пережившего новый всплеск интереса в связи с открытием «зеркальных нейронов») - Поршнев открыл явление интердикции - высшей формы торможения в работе центральной нервной системы позвоночных. Интердиктивный сигнал «запрещает» рефлекс, перенаправляя его посредством ультрапарадоксальной инверсии на неадекватный рефлекс. Это позволяет некоторым видам животных, освоившим интердикцию, влиять на поведение особей, нарушая у них «нормальную» работу рефлекса. Высшая форма инфлюации - суггестия - свойственна только человеку и образует фундамент второй сигнальной системы. Так первая инверсия сводится к метаморфозу интердикции в суггестию, раскрытие которого составляет основную фабулу книги.
Переход от интердикции к суггестии лежал через стадию «интердикции интердикции», на которой, попадая под действие интердикции, животное направляло его против неё самой, «запрещало запрещать - что и было самым первым проблеском гоминизации животного» [с. 441]. И лишь преодоление этого запрета прямой прескрипцией какого-то действия посредством знака даёт суггестию - собственно внушение поведения, а вместе с ней - перспективу развития человеческому обществу.
Помещение качественного перехода от животного к человеку в рамки одного явления (инфлюации) сделало возможным его научное изучение и дало начало новому научному направлению - палеопсихологии. Одновременно Поршнев показал прекрасный пример применения диалектики прерывного и непрерывного. Кроме того, очевидно диалектичен сам переход от первой сигнальной системы ко второй - от животного к человеку. Наконец, такое раскрытие вопроса о начале человеческой истории даёт объяснение общему направлению всего её диалектического развития, которое Поршнев, вслед за Гегелем и Марксом, понимал как движение от абсолютной несвободы к абсолютной свободе [Философские науки. М., 1969, №2. С. 56-64].
В задачи этой статьи с самого начала не входил пересказ содержания книги Поршнева, автор собирался лишь дать оценку её методологическому значению. Удалось ему это или нет - судить читателям. Однако в завершение работы хотелось бы подытожить собственное мнение: оценка самая высокая. Это поистине гимн марксистской методологии.
Литература
1. Оболенская С.В. Первая попытка истории «Французского ежегодника» // Французский ежегодник 2002. М., 2002. С. 57-78.
2. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии). М.: Мысль, 1974. 487 с.
3. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии). СПб: Алетейя, 2007. 720 с.
4. Поршнев Б.Ф. Периодизация всемирно-исторического прогресса у Гегеля и Маркса. Доклад, представленный к Международному Гегелевскому конгрессу (Париж, апрель 1969) // Философские науки. М., 1969, №2. С. 56-64
5. Поршнева Е.Б. Реальность воображения (записки об отце) // Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии). СПб: Алетейя, 2007. С. 239-275.
6. Соотношение биологического и социального в человеке (Материалы к симпозиуму в г. Москве - сентябрь 1975 г.) / Всероссийское научное общество невропатологов и психиатров, Институт психологии АН СССР; Отв. ред. В. М. Банщиков, Б. Ф. Ломов. М., 1975. 856 с.
Официально заявленный основой советской идеологии, марксизм в СССР находился едва ли не под бóльшим гнётом, чем другие направления научной и философской мысли. Если их ещё можно было как-то развивать, отдавая ритуальную дань официальному «марксизму» во введении, то для марксиста такая практика сама по себе была невозможна. Самостоятельно мыслящие марксисты старшего поколения были изолированы и уничтожены в 1920-1930-е гг. Революционная марксистская традиция прервалась. Бдительные органы строго следили за сохранением идеологической монополии, и неудивительно, что, несмотря на марксистский всеобуч и доступность марксистской литературы, издававшейся массовыми тиражами и имевшейся даже в самых захудалых сельских и заводских библиотеках, ничего похожего на широкое развитие марксистского мировоззрения не наблюдалось. Тем не менее, единичные прорывы были. Правда, подтверждая правило, происходили они в достаточно удалённых от актуальной политики областях знания, таких как эстетика или история средних веков. Первый из названных примеров относится к Михаилу Лифшицу, практически единолично «с нуля» создавшему марксистскую эстетику. Второй - к Борису Поршневу, о творчестве которого пойдёт речь далее в этой статье.
Борис Фёдорович Поршнев (1905-1972) гордился, что он историк-марксист [Французский ежегодник 2002. М., 2002. С. 65]. Его строгая марксистская ортодоксальность удивительно сочеталась с редким качеством, без которого невозможно настоящее творчество - силой воображения, и недаром свои записки об отце его дочь Екатерина Поршнева озаглавила «Реальность воображения» [в кн.: Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии). СПб: Алетейя, 2007. С. 239-275]. Помимо высоких научных качеств, работы Поршнева обладали неизменной увлекательностью. Эта увлекательность в основном достигалась демонстрацией возможностей марксистской методологии. Однако подлинно философского масштаба его марксизм достиг в книге «О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии)», далёкой от медиевистики, в которой Поршнев уже успел сделать себе имя. Именно эту работу он считал главным делом свой жизни и не сумел перенести, когда в 1972 г. уже подписанную в печать книгу «завернули» и набор рассыпали. Стараниями друзей книга увидела свет уже после смерти автора [М.: Мысль, 1974].
Проблема отношения биологического и социального, решение которой предлагалось в книге, официально признавалась в СССР актуальной задачей. Однако ставилась она предельно абстрактно: биологическое и социальное рассматривались как застывшие величины, для выяснения грани между которыми от учёных требовалось определить пропорции их соотношения в человеке. Поршнев первый и до сих пор единственный взглянул на проблему как действительно однажды состоявшийся переход от животного к человеку. Правда, его решения никто не заметил: на собравшемся в следующем году после выхода книги симпозиуме на проблему продолжали смотреть в старом ключе, а о книге предпочли не вспоминать [Соотношение биологического и социального в человеке (Материалы к симпозиуму в г. Москве - сентябрь 1975 г.). М., 1975]. Все её читали (тираж был буквально сметён с прилавков), имя Поршнева участникам было известно (он не раз выступал с докладами на собраниях психологов и физиологов высшей нервной деятельности самого высокого уровня, публиковался по актуальным для них вопросам в «Вопросах психологии» и других академических изданиях), но признать, что среди них ещё совсем недавно находился живой классик, да, к тому же, официально прописанный в другом ведомстве, учёные были не готовы.
Прежде чем приступить к решению проблемы, Поршнев вывел силлогизм, от которого в дальнейшем отталкивался: «Социальное нельзя свести к биологическому. Социальное не из чего вывести, как из биологического» [Поршнев Б.Ф. 2007. С. 13]. Для разрешения антиномии Поршнев предложил представить развитие человечества в виде последовательности двух инверсий. Идея инверсии «кратко может быть выражена так: некое качество (А/В) преобразуется в ходе развития в свою противоположность (В/А), - здесь все не ново, но все ново» [с. 13]. В приложении к исследуемому вопросу это означало, что между животным состоянием и современным человеком помещалось такое состояние, которое было полностью противоположно одновременно им обоим. Это состояние соответствовало началу человеческой истории. Полностью отрицая животного в человеке (первая инверсия), оно само подвергалось столь же полному отрицанию в ходе последующего исторического развития (вторая инверсия).
Интересно отметить, что идея инверсии объединила в себе все три закона диалектики, явившись, таким образом, заметным шагом вперёд в развитии марксистской методологии.
Закон единства и борьбы противоположностей. Поскольку А/В и В/А состоят из одних и тех же элементов А и В, постольку переход от А/В к В/А демонстрирует единство А и В и в то же время их антагонизм.
Закон перехода количественных изменений в качественные. А и В представлены в их количественном отношении друг к другу, но при этом изначальное соотношение А/В, изменяясь, приобретает форму качественно иного соотношения В/А.
Закон отрицания отрицания. А и В отрицают друг друга (там, где А, там не В, и наоборот), но это их отрицание в свою очередь отрицается изменением формы (там, где [было] А, там [стало] В, и наоборот); таким образом меняются не только отношения между А и В, но и сами занявшие другие места А и В уже совсем другие, а развитие предстаёт как бесконечная цепь отрицаний.
Однако книга Поршнева посвящена раскрытию лишь первой инверсии. Для этого автору пришлось углубиться в вопросы физиологии высшей нервной деятельности и даже совершить там важное открытие. А именно, ему удалось синтезировать учения двух великих русских физиологов - И.П. Павлова и А.А. Ухтомского, преодолев затруднения, имевшиеся до того у каждой из сторон. Синтез выразился в теории тормозной доминанты и предложенной на её основе бидоминантной модели работы центральной нервной системы. Возникшее новое понимание физиологии высшей нервной деятельности насквозь пропитано материалистической диалектикой, идеей развития через отрицание. Практической проверкой теории стала разгадка тайны «неадекватных рефлексов» (благодаря чему, среди прочего, ниспровергатели теории рефлекса лишились своего главного козыря). Так диалектическая мысль учёного нашла своё подтверждение в диалектике самой природы.
Опираясь на семиотические исследования Чарлза Морриса и Георга Клауса и критикуя их, Поршнев функционально разделил речь на информативную и инфлюативную составляющие и показал первичность инфлюации. Прежде чем речь стала передавать информацию, она уже долгое время была формой прямого неконтактного влияния на человеческое поведение. При этом низшая форма инфлюации находится ещё полностью в рамках первой сигнальной системы, не предполагая ни речи, ни вообще общения при помощи знаков. На стыке двух явлений физиологии - неадекватного рефлекса (который теперь можно смело писать без кавычек, потому что его природа объяснена и доказано, что это действительно рефлекс) и имитативного рефлекса (не так давно пережившего новый всплеск интереса в связи с открытием «зеркальных нейронов») - Поршнев открыл явление интердикции - высшей формы торможения в работе центральной нервной системы позвоночных. Интердиктивный сигнал «запрещает» рефлекс, перенаправляя его посредством ультрапарадоксальной инверсии на неадекватный рефлекс. Это позволяет некоторым видам животных, освоившим интердикцию, влиять на поведение особей, нарушая у них «нормальную» работу рефлекса. Высшая форма инфлюации - суггестия - свойственна только человеку и образует фундамент второй сигнальной системы. Так первая инверсия сводится к метаморфозу интердикции в суггестию, раскрытие которого составляет основную фабулу книги.
Переход от интердикции к суггестии лежал через стадию «интердикции интердикции», на которой, попадая под действие интердикции, животное направляло его против неё самой, «запрещало запрещать - что и было самым первым проблеском гоминизации животного» [с. 441]. И лишь преодоление этого запрета прямой прескрипцией какого-то действия посредством знака даёт суггестию - собственно внушение поведения, а вместе с ней - перспективу развития человеческому обществу.
Помещение качественного перехода от животного к человеку в рамки одного явления (инфлюации) сделало возможным его научное изучение и дало начало новому научному направлению - палеопсихологии. Одновременно Поршнев показал прекрасный пример применения диалектики прерывного и непрерывного. Кроме того, очевидно диалектичен сам переход от первой сигнальной системы ко второй - от животного к человеку. Наконец, такое раскрытие вопроса о начале человеческой истории даёт объяснение общему направлению всего её диалектического развития, которое Поршнев, вслед за Гегелем и Марксом, понимал как движение от абсолютной несвободы к абсолютной свободе [Философские науки. М., 1969, №2. С. 56-64].
В задачи этой статьи с самого начала не входил пересказ содержания книги Поршнева, автор собирался лишь дать оценку её методологическому значению. Удалось ему это или нет - судить читателям. Однако в завершение работы хотелось бы подытожить собственное мнение: оценка самая высокая. Это поистине гимн марксистской методологии.
Литература
1. Оболенская С.В. Первая попытка истории «Французского ежегодника» // Французский ежегодник 2002. М., 2002. С. 57-78.
2. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии). М.: Мысль, 1974. 487 с.
3. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии). СПб: Алетейя, 2007. 720 с.
4. Поршнев Б.Ф. Периодизация всемирно-исторического прогресса у Гегеля и Маркса. Доклад, представленный к Международному Гегелевскому конгрессу (Париж, апрель 1969) // Философские науки. М., 1969, №2. С. 56-64
5. Поршнева Е.Б. Реальность воображения (записки об отце) // Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии). СПб: Алетейя, 2007. С. 239-275.
6. Соотношение биологического и социального в человеке (Материалы к симпозиуму в г. Москве - сентябрь 1975 г.) / Всероссийское научное общество невропатологов и психиатров, Институт психологии АН СССР; Отв. ред. В. М. Банщиков, Б. Ф. Ломов. М., 1975. 856 с.