О чистоте совести и моральном догматизьме
Почему я с подозрением отношусь к моралистам, любящим указывать на абсолютный моральный статус (национальных, семейных, профессиональных, т.д.) ценностей:
Начну с тезиса, хорошо знакомого гегельянцам. Свобода - это осознанная необходимость. Самый надежный источник чувства долга - это внутреннее осознание (осмысление), что так необходимо поступить в соответствии с некими внутренним чувством правильности (совести). Такое осмысление не может быть навязано извне или быть следствием неких заученных принципов или правил. Самая высокая внутренняя этика - это результат самоосознания, родившегося в процессе переосмысления жизненного опыта, со всем его неизбежным набором проб и ошибок.
В этом случае, этический поступок может иметь долгую предисторию не всегда этического поведения. К внутреннему осознанию правильности зачастую приходят в процессе набивания шишек и необратимых деяний. Хорошо правда, если ошибки не слишком серьезные, так как от последствий некоторых из них практически невозможно отвязаться. Ошибки нужны. Не слишком серьезные, чтобы не подавить своей необратимой тяжестью, но при этом достаточно серьезные, чтобы преподать урок.
Людей с абсолютно чистой совестью по определению быть не может: это либо младенцы, у которых совести как таковой еще нет. Либо умственные дегенераты, которые ее не сформировали. Чистой совести нет. Но есть совесть очищенная.
Внешние же источники долга - национальные, профессиональнве или семейные - весьма ненадежные ориентиры, если внутреннее осознание их правильности отсутствует. И вот на мой взгляд почему. Слепое следование долгу без осмысления может привести к одному из следующих результатов: неосмысленному жизненному пути или серьезному кризису этих самых ценностей.
Ценность неосмысленной жизни невелика. Как говорил Сократ: "unexamined life is not worth living." В какой-то момент наступает чувство неполноты жизни - вроде как все правильно, как у людей, но и без особых внутренних достижений. Второй вариант неосмысленного следования внешним правилам долга часто приводит к кризису ценностей этих самых внешних принципов и правил. У мужчин сие проявляется кризисом среднего возраста. У женщин - депрессиями и неврозами. И то и другое тщательно скрывается от людей, или еще хуже - от самих себя. Что приводит к еще более серьезному внутреннему расколу.
Свобода, как осознанная необходимость - это свобода самоограничения. Человек делает выбор следовать внутреннему ощущению того, что в этой ситуации нужно идти наперекор своим желаниям и поступить в соответствии с внутренним чувством долга. У человека есть выбор поступить иначе и не ограничивать свою свободу, потому что внешние правила не являются для него решающими. Человек, осмыслено нарушивший внешний закон или принцип, потому что руководствовался более высоким внутренним принципом, довольно спокойно примет неизбежные негативные последствия своего выбора. Так как в нем будет отсутствовать внутренний раскол.
Например, он может выбрать предательство родины (жены, фирмы и т.д.), потому что законы родины (поведение жены, устои фирмы) противоречат его глубоким внутренним этическим убеждениям. Можно ли оставаться «верным родине», если ею заправляют фашисты, а из соседней квартиры только что силой вытащили еврейскую семью? Человек, слепо следующий внешним установкам и правилам, может в этой ситуации и не задуматься -- а что собственно плохого в том, что уничтожают евреев, если этого требует "интерес нации?" Можно просто следовать внешним законам и установкам --- пример «Айхмана в Иерусалиме» - знаменитый аргумент Анны Аренд об абсолютной банальности зла, ставшей очевидной в ходу Нюнрбергского суда над фашистскими лидерами а также исполнителями их приказов.
Этический выбор - это выбор свободного человека, не зажатого в тиски внешних установок, убеждений или обстоятельств. Там, где люди слепо следуют правилам, этического выбора по определению не существует. А существуют функционеры «внешней морали» - т.е. по большому счету те же самые "Айхманы". Наверное, поэтому они так и опасны - хорошие семьянины и законопослушные граждане, слепо следующие внешним установкам долга. Догматики, никогда не сомневающиеся в своей правоте.