Я шел из сада с последним урожаем - несколькими шариками капусты кольраби. Ну, собственно, как последним... Весной ещё можно будет накопать топинамбура, хрена, зимой можно придти рябины, калины, облепихи пособирать, можно к чаю малиновых или смородиновых веточек нарезать - рачительный хозяин и в межсезонье найдет, чем поживиться. Ну, вот, собственно, иду я, размахивая полупустым пакетом, на трамвай. За магазином, где остановка, на лавочке сидит дедок в расстегнутой куртке, прижимая руку к груди.
- Вам плохо? Вот, возьмите нитроглицерин. Не глотать, под язык!
- Да, нет, - улыбнулся старик. - Не надо. Мне не с сердцем плохо. Душа у меня болит.
Некоторое время посидели молча. Чтобы поддержать разговор я спросил:
- Что-то я вас никогда на остановке не видел. У Вас сад здесь?
- Да. - ответил он. - Сад. Вишнёвый сад.
- А где, в "Локомотиве" или в "Калибровщике"?
- Здесь. - ответил дедок и развёл руками, как-бы показывая мне весь мир. - Полный вишнёвый сад.
- В смысле, вишнёвый?
- Ну, ты в школе Чехова изучал?
- Конечно. Я всегда любил литературу.
- Ну, вот, помнишь, было: "...Через четыре года здесь будет город - сад!...".
- Это ж Маяковский? - ответил я неуверенно.
- Ну да, - сказал дед. - Маяковский. Они, деды наши, прадеды построили нам этот город-сад: школы, фонтаны, заводы.... А, потом пришли эти... - он снова показал мне руками весь мир. - И началось к чертям собачьим всё как у Чехова. Дети, как заводы позакрывались, сдриснули в Москву, внуки, и вовсе за границей. На месте заводов и фонтанов - руины. В лучшем случае кое-где домиков навтыкали из говна и палок, типа, элитное жильё. Ага, элитное, чё... Как остатки вишнёвого сада допилят, так и их бросят...
- Ну, - попытался утешить я деда. - Не всё так плохо. - Кое что из промышленности осталось...
- Ага. - кивнул он. - Осталось. Полная квартира книг осталась. Вот, Чехова вчера перечитывал... "Вишнёвый сад"... Вишнёвый сад. Как есть, вишнёвый сад...