Александр Македонский. "Древние греки" пытаются спасти Дария.
Я уже неоднократно упоминал о том, что "древних греков" в войске Дария, царя Персидской азиатско - европейской империи было как минимум не меньше, чем у Александра, причем, это был не сброд разного рода бродяг и разбойников, а мощное, дисциплинированное войско, преданное Дарию. Кстати, в последние часы жизни царя, когда его ближайшие сподвижники Бесс и Набарзан подняли против Дария мятеж, именно "древние греки", как наиболее преданные царю пытаются его спасти. Вот что пишет Руф:
"...1. Начальник же греков Патрон приказал своим надеть на себя оружие, которое до того везли в обозе, и быть готовыми исполнить его приказания. 2. Сам он следовал за колесницей [109] царя, ожидая случая для беседы с ним, ибо предвидел измену Бесса. Но Бесс, опасаясь этого, не отступал от колесницы не как спутник царя, но как соглядатай. 3. Итак, Патрон долго медлил, часто отвлекаемый от беседы, и, колеблясь между чувством долга и .страхом, не спускал глаз с царя. 4. Тот наконец обернулся к нему и послал евнуха Бубака, ближе всех ехавшего за его колесницей, спросить, не хочет ли он что-либо сказать. Патрон ответил, что действительно хочет говорить с ним, но без свидетелей. 5. Царь приказал ему подойти поближе и без переводчика, так как сам знал неплохо по-гречески, и тот сказал: «О царь, из 50 тысяч греков нас осталось немного, и мы делим с тобой любую судьбу; мы так же верны тебе в теперешнем твоем положении, как и прежде, когда оно было блестящим; какие бы ты ни выбрал земли, мы пойдем туда, как на родину и к домашним очагам. Твое счастье и несчастье тесно связали нас с тобой. 6. Умоляю тебя во .имя нашей нерушимой верности, поставь свой шатер в нашем лагере, позволь нам быть твоими телохранителями. Мы потеряли Грецию, нет у нас никакой Бактрии, вся наша надежда на тебя; о если бы можно было положиться и на других! Больше сказать я не могу. Я, чужеземец, не просил бы доверить мне твою охрану, если бы был уверен, что другие ее хорошо выполнят».
7. Бесс хоть и не знал по-гречески, но, мучимый совестью, предполагал, что Патрон сделал, конечно, на него донос, а когда греческий переводчик передал ему разговор, то все сомнения его исчезли. 8. Дарий же, судя по его лицу, совсем не испугавшись, стал спрашивать Патрона о причине такого совета. Тот, считая, что больше нельзя скрывать, сказал ему: «Бесс и Набарзан, пользуясь твоим несчастием, строят козни против твоей жизни. 9. Сегодняшний день будет последним для твоих убийц или для тебя». И Патрон заслужил великую славу за спасение царя. 10. Пусть смеются все, кто убежден, что дела человеческие проходят и сменяются случайно; я склонен верить, что каждый выполняет свой порядок дел по непреложному порядку, на основании связи скрытых причин и согласно предвечно установленному закону. 11. Дарий, конечно, ответил ему, что, хотя [110] преданность греков ему хорошо известна, он никогда не отступится от своих единомышленников. Ему труднее осудить кого-нибудь, чем самому быть обманутым. Что бы ему ни предназначила судьба, он предпочитает испытывать ее среди своих и не станет перебежчиком. Если его воины не хотят сохранить ему жизнь, то он и так умирает слишком поздно. 12. Патрон, отчаявшись в спасении царя, вернулся к тем, которыми командовал,. готовый по своей преданности на все. ..."
Квинт Курций Руф. "История Александра Македонского". глава 11
Кстати, парой страниц ранее Руф пишет о том, что Александр отпустил своих греков домой, потому, что не был в них уверен, хотя в его войске к тому времени было полно войск разных национальностей, в том числе, бактрийцев и персов. То есть. даже по сравнению с бывшими врагами македонские "древние греки" были в большинстве случаев, мягко говоря, ненадежными людьми. Почему сейчас войско Александра называется "греко-македонским", совершенно не понятно.
"...1. Начальник же греков Патрон приказал своим надеть на себя оружие, которое до того везли в обозе, и быть готовыми исполнить его приказания. 2. Сам он следовал за колесницей [109] царя, ожидая случая для беседы с ним, ибо предвидел измену Бесса. Но Бесс, опасаясь этого, не отступал от колесницы не как спутник царя, но как соглядатай. 3. Итак, Патрон долго медлил, часто отвлекаемый от беседы, и, колеблясь между чувством долга и .страхом, не спускал глаз с царя. 4. Тот наконец обернулся к нему и послал евнуха Бубака, ближе всех ехавшего за его колесницей, спросить, не хочет ли он что-либо сказать. Патрон ответил, что действительно хочет говорить с ним, но без свидетелей. 5. Царь приказал ему подойти поближе и без переводчика, так как сам знал неплохо по-гречески, и тот сказал: «О царь, из 50 тысяч греков нас осталось немного, и мы делим с тобой любую судьбу; мы так же верны тебе в теперешнем твоем положении, как и прежде, когда оно было блестящим; какие бы ты ни выбрал земли, мы пойдем туда, как на родину и к домашним очагам. Твое счастье и несчастье тесно связали нас с тобой. 6. Умоляю тебя во .имя нашей нерушимой верности, поставь свой шатер в нашем лагере, позволь нам быть твоими телохранителями. Мы потеряли Грецию, нет у нас никакой Бактрии, вся наша надежда на тебя; о если бы можно было положиться и на других! Больше сказать я не могу. Я, чужеземец, не просил бы доверить мне твою охрану, если бы был уверен, что другие ее хорошо выполнят».
7. Бесс хоть и не знал по-гречески, но, мучимый совестью, предполагал, что Патрон сделал, конечно, на него донос, а когда греческий переводчик передал ему разговор, то все сомнения его исчезли. 8. Дарий же, судя по его лицу, совсем не испугавшись, стал спрашивать Патрона о причине такого совета. Тот, считая, что больше нельзя скрывать, сказал ему: «Бесс и Набарзан, пользуясь твоим несчастием, строят козни против твоей жизни. 9. Сегодняшний день будет последним для твоих убийц или для тебя». И Патрон заслужил великую славу за спасение царя. 10. Пусть смеются все, кто убежден, что дела человеческие проходят и сменяются случайно; я склонен верить, что каждый выполняет свой порядок дел по непреложному порядку, на основании связи скрытых причин и согласно предвечно установленному закону. 11. Дарий, конечно, ответил ему, что, хотя [110] преданность греков ему хорошо известна, он никогда не отступится от своих единомышленников. Ему труднее осудить кого-нибудь, чем самому быть обманутым. Что бы ему ни предназначила судьба, он предпочитает испытывать ее среди своих и не станет перебежчиком. Если его воины не хотят сохранить ему жизнь, то он и так умирает слишком поздно. 12. Патрон, отчаявшись в спасении царя, вернулся к тем, которыми командовал,. готовый по своей преданности на все. ..."
Квинт Курций Руф. "История Александра Македонского". глава 11
Кстати, парой страниц ранее Руф пишет о том, что Александр отпустил своих греков домой, потому, что не был в них уверен, хотя в его войске к тому времени было полно войск разных национальностей, в том числе, бактрийцев и персов. То есть. даже по сравнению с бывшими врагами македонские "древние греки" были в большинстве случаев, мягко говоря, ненадежными людьми. Почему сейчас войско Александра называется "греко-македонским", совершенно не понятно.