талант от бога
Я гениальный фотограф. Лёгким движением мыльницы я создаю игривые и невесомые портреты вечности. Даю драгоценные советы по композиции своему сыну-студенту - каждый из них играет на солнце, как горный хрусталь. Мой инстаграм - это музей Восторга. Так я считаю. Я сижу на кровати, ем айвовое варенье и считаю именно так. И тут приходит любимая дочь Кися и говорит:
- Мам, смотри, как я умею! - и внезапно закидывает ноги куда-то за пределы разумной Вселенной, фиксируясь в небывалом положении.
- Погоди-погоди! Это надо снять! - кричит гениальный фотограф, вдохновлённый гуттаперчевым подростком, - Где мой Ойфоня? Щас мы его…
Дочь потирает лапки, как штангист перед жимом, собирается, и исполняет акробатический этюд на бис.
- Щас-щас-щас, - бормочу я.
- Мам, давай уже быстрей, у меня руки устали!
- Что-то плохо видно, давай большой свет включим.
Кися падает с высоты собственных локтей и бежит включать свет. Готовьсь, цельсь, пли!
- Мам, ну всё?
- Погоди, что-то ракурс какой-то неудачный, давай переснимем.
Дочка сжимает зубки и мужественно мутирует в засушенного богомола в третий раз. Я вскакиваю с кровати и старательно изображаю корреспондента со всех её сторон.
- Я больше не могу, голове больно, - жалуется дочь.
- Возьми подушку и не хнычь! - ради искусства мне не жалко даже собственного ребёнка.
Послушная девочка берёт диванную подушечку и выдерживает ещё 10 дублей.
- Получилось? - интересуется ребёнок с красным натруженным лицом.
- Эмммм… не совсем, - скромно отвечает мать.
Это явное замалчивание достижений, ибо на самом деле на всей этой чортовой дюжине снимков отлично видно, как ребёнок со всей дури наёбывается с кровати. Динамично, живо, в деталях. Но догадаться, что дитя таким образом танцует, совершенно невозможно. Никак.
- Слушай, - заискивает гениальный фотограф, - может, в коридор выйдем? Там как-то места побольше, есть, где развернуться таланту.
Девочка молча и пристально смотрит в глаза садисту. Но безропотно идёт в коридор и сразу, без разминки встаёт в нужную позу.
- Стой, ты рано начала! Мне надо приноровиться. Вспышка там, туда-сюда…
Ребёнок падает на пол, как скошенная травинка. Туда-сюда она уже не может. Либо туда, либо сюда. Но остановить художника на взлёте вдохновения способна только пуля, и только в голову.
- Дочь, я сейчас лягу на пол и к тебе поползу, а ты пока готовься...
- Мам, - говорит жертва папарацци, - давай так: я сейчас встану, ты ляжешь, и уже как получится, так и получится.
Один снайперский выстрел из положения лёжа, только один. Мне нужен этот снимок! Ойфоня, не подведи. Вспышка!
Кися с грохотом обрушивается, и путаясь в волосах, стремится исчезнуть из зловещего кадра.
Всё. Съёмка окончена. Все свободны. Гонорар можете получить, взяв с полки пирожок.
Со мной всё ясно. Я полный отстой, безрукое чмо и ехидна, а не мать. Не ясно только одно: как теперь жить в инстаграме, зная о себе всю эту страшную правду?
- Мам, смотри, как я умею! - и внезапно закидывает ноги куда-то за пределы разумной Вселенной, фиксируясь в небывалом положении.
- Погоди-погоди! Это надо снять! - кричит гениальный фотограф, вдохновлённый гуттаперчевым подростком, - Где мой Ойфоня? Щас мы его…
Дочь потирает лапки, как штангист перед жимом, собирается, и исполняет акробатический этюд на бис.
- Щас-щас-щас, - бормочу я.
- Мам, давай уже быстрей, у меня руки устали!
- Что-то плохо видно, давай большой свет включим.
Кися падает с высоты собственных локтей и бежит включать свет. Готовьсь, цельсь, пли!
- Мам, ну всё?
- Погоди, что-то ракурс какой-то неудачный, давай переснимем.
Дочка сжимает зубки и мужественно мутирует в засушенного богомола в третий раз. Я вскакиваю с кровати и старательно изображаю корреспондента со всех её сторон.
- Я больше не могу, голове больно, - жалуется дочь.
- Возьми подушку и не хнычь! - ради искусства мне не жалко даже собственного ребёнка.
Послушная девочка берёт диванную подушечку и выдерживает ещё 10 дублей.
- Получилось? - интересуется ребёнок с красным натруженным лицом.
- Эмммм… не совсем, - скромно отвечает мать.
Это явное замалчивание достижений, ибо на самом деле на всей этой чортовой дюжине снимков отлично видно, как ребёнок со всей дури наёбывается с кровати. Динамично, живо, в деталях. Но догадаться, что дитя таким образом танцует, совершенно невозможно. Никак.
- Слушай, - заискивает гениальный фотограф, - может, в коридор выйдем? Там как-то места побольше, есть, где развернуться таланту.
Девочка молча и пристально смотрит в глаза садисту. Но безропотно идёт в коридор и сразу, без разминки встаёт в нужную позу.
- Стой, ты рано начала! Мне надо приноровиться. Вспышка там, туда-сюда…
Ребёнок падает на пол, как скошенная травинка. Туда-сюда она уже не может. Либо туда, либо сюда. Но остановить художника на взлёте вдохновения способна только пуля, и только в голову.
- Дочь, я сейчас лягу на пол и к тебе поползу, а ты пока готовься...
- Мам, - говорит жертва папарацци, - давай так: я сейчас встану, ты ляжешь, и уже как получится, так и получится.
Один снайперский выстрел из положения лёжа, только один. Мне нужен этот снимок! Ойфоня, не подведи. Вспышка!
Кися с грохотом обрушивается, и путаясь в волосах, стремится исчезнуть из зловещего кадра.
Всё. Съёмка окончена. Все свободны. Гонорар можете получить, взяв с полки пирожок.
Со мной всё ясно. Я полный отстой, безрукое чмо и ехидна, а не мать. Не ясно только одно: как теперь жить в инстаграме, зная о себе всю эту страшную правду?