Чем дальше, тем хуже...
Вот так, приходится снова переучиваться. Только что привыкла быстро-быстро набирать текст на своем телефоне, как вернулся ко мне мой большой друг, ноутбук. Казалось бы: радуйся, ведь удобнее некуда, но как-то голова, да и руки тоже, привыкла работать в определенном направлении по ночам, когда я после двух чашек кофе, выпитых еще до полудня, лежу без сна. Очень продуктивно получается печатать посты, отвернувшись от А. на другой бок и включив ночную подсветку экрана. А теперь все, как у людей: черные буквы на широком белом поле, молниеносно возникают все новые и новые символы, порой не упевая за полетом моей скромной фантазии повторяющихся от поста к посту мыслей.
Бывает, что перечитываю старые посты, иногда годичной давности, иногда недавно наваявнные, с целью найти и исправить пропущенные ошибки или убедиться в том, что понравившийся когда-то пассаж потерял былую привлекательность, но редко, поэтому не помню в точности, как и о чем писала тогда, недели, месяы, годы назад. Но что-то подсказывает, что все крутится вокруг одних и тех же чувств, мыслей и ощущений. Скорее всего, будь я постоянным читателем собственных творений, давно бы уже воскликнула: доколе?! Сколько еще будет продолжаться это тягомотное переливание из пустого в порожнее, это обсасывание косточек давно известных истин и давно пройденного опыта, который повторяется раз за разом. Но что делать, если я ничуть не меняюсь, сколько бы раз не говорила противоположное, сколько бы с надеждой ни смотрела в будущее, давая себе зарок не поступать так, как привыкла, сколько бы ни пыталась казаться занаво рожденной, что происходило после каждой попытки распрощаться раз и навседа, попытки привлечь внимание или перезагрузиться. И неважно, где я живу, в СПб, Польше или на другом континенте, чем я питаюсь, сочными фруктами или масляными тортами, чередующимися с чипсами и макаронами. Неважно, все не важно, потому что какой я стала несколько лет назад, такой и буду в течение отпущенных мне и отсчитанных кем-то скрпулезно и педантично или, напротив, неглядя зачерпанных в пригорошню, лет, месяцев и дней.
Я не меняюсь, но некоторые черты становятся все более выраженными, а некоторые (к сожалению, это больше относится к тем, что принято называть положительными) бледнеют и становятся едва заметными. И чем ярче первые, тем больше мне хочется уйти. Уйти от людей, уйти от мировых новостей, общественной жизни, стандартных разговоров, от необходимости кем-то быть и что-то кому-то доказывать. Чем больше проходит времени, тем актуальнее для меня одиночество, которое я недооценивала и стремилась избежать, хотя оно неотступно преследовало меня всю жизнь в том или ином виде. Что такое одиночество? Наказание или дар, потребность или неизбежность?
Перед отъездом в КР А. спрашивал, смогу ли я жить в сообществе (я не люблю использовать иностранные слова, хотя английское community, переводимое именно этим словом, все-таки более емко отражает суть явления), поиск которых я осуществляла, сидя в питерской квартире, выбирая наиболее удобно расположенные, даже не представляя в тот момент, на что это может быть похоже. Я твердо ответила, что нет, потому что за плечами был опыт проживания в ообщежитии, коммунальной и арендуемой на пару квартирах, европейских хостелах, из которых убраться мне хотелось практически сразу же, как я туда попадала. В результате в КР мы имели возможность познакомиться с жизнью и существованием только одного из обозначенных скоплений людей, объединенных, как иллюстрирует их, скажем так, официальный документ, общей идеей и схожими интересами. Но, вероятно, нам попался не лучший экземпляр, потому что, если заглянуть в воспоминания двухлетней давности, перед глазами возникает похожее на клуб анонинмных алкоголиков мероприятие, в котором большая часть дня занята общением в многочисленных группах в WhatsApp со своими же сообщниками, проживающими под боком, а один день в неделю отводится на обмусоливание все тех же "насущных" проблем (в основном, это недовольство членами сообщества друг другом) уже в реальной жизни, длящееся часами и непнятно к каким результатам приводящее. Но как-то выжили, держась в стороне от интриг и разборок, наблюдая за происходящим из вне и делая свои выводы о подобном способе сосуществования.
Для меня эти так популярные здесь коммьюнити, которые многие имеющие средства и приезжающие на пмж в богатую природными красотами страну, стараются организовать, - лишь способ обзавестись бесплатной рабочей силой и создать для себя группу послушников, с улыбкой следующих написанным вожаком в лице основателя инструкциям, готовых подчиняться порой глупейшим правилам (например, собираться каждый вечер на танцы)). Для чего еще это нужно?! Курить марихуану и называть себя высокодуховными людьми, обедать за общим столом, избавив себя от необхоимости готовить (или платить за еду в ресторане), тратить время на создание сомнительных проектов? В эти сообщества, в основном, привлекаются молодые люди (мне кажется, средний возраст участников 23-27 лет), приехавшие сюда как туристы и, вдохновленные расслабленным образом жизни, так рекламируемым всеми местными, вечным летом (после привычных им минусовых температур Европы и севера Америки) и доступностью травки, и решившие остаться здесь пусть не навсегда, но на как можно боле длительный срок, тем более что визовая системя до недавнего времени (не знаю, как будет дальше) позволяла это сделать вполне безболезнено для кошелька. Вдохновленные (или одурманенные?) легкой жизнью, они воображают себя избранниками и новыми людьми, провозглашающими отказ от привычных удобств, культа денег, близость к природе и так популярную здесь "духовность" (spirituality).
Какое-то время назад А. называл этим словом наше место, создавая свой профиль на сайте workaway, говоря о том, что ищет тех, кто хотел бы изменить свой образ жизни и кому близка его идея существования на земле: гармония с природой, физическая актиность, здоровая растительная пища, выращиваемая, по возможности, в собственном саду, и творчество. Очень немногие этим кретериям соответствовали и единицы поэтому здесь задерживались, чему я каждый раз искренне радовалась. Возможно, я слишком долго уже прожила здесь в отдалении от людей, на отшибе с видом на реку, но, если говорить о каком бы то ни было сообществе, определяя личное пространство каждого из его членов, проживать они должны, как минимум, в отдельных автономных домах, чтобы можно было провести день, ни разу не столкнувшись лицом к лицу, если таковое желание отсуствтует. В нашем же случае такой способ сосуществования пока возможен лишь отчасти, что для меня совсем нежелательно. Каждый раз я с напряжением жду приезда очередного "помощника" или "помощницы", что еще менее для меня желательно, надеясь, что тот или та передумает, резко изменит свои планы и решит двинуться в противолположном от столицы направлении, где и останется на для кого-то долгие, а доля кого-то катаастрофически короткие три месяца, срок выдаваемой всем туристам визы. Каждый раз после отъезда очередного А. гоорит, что здорово быть здесь вдвоем, без посторонних. Я соглашаюсь (как может быть иначе?!), предлагая убрать, наконец, объявление с сайта, но не проходит и двух дней, как кто-нибудь изъявляет свое желание навестить нас, посмотреть, как мы живем, и помочь, не имея лишь самое отдаленное представленеи о том, как устроена жизнь здесь. И все они, как один, пишут про свое неудовлетворение существующим порядком, про желание изменить мир вокруг себя, найдя другой способ существования и про свою духовность, отчего у меня скоро разовьется рвотный рефлекс. И А. верит им: каждый второй для него - именно тот, который будет другим, который будет отличаться от прежних визитеров, слова которого звуяачат убедительно, а сам он выглядит так, что вызывает доверие и надежду. А у меня акадый раз при прослушивании их сообщений и длинных характеристик возникает ощущение, что взяты они из одного ккого-то источника, перепечатаны и заучены и передаются из рук в руки, из уст в уста. Знаю, что предвзято отношусь, но ничего не могу с собой поделать: прошлый опыт настойчиво убеждает в этом. И они приезжают. На разные сроки, с разными цлями, из разных городов. Мальчики и девочки, которые, чем дольше они намерены оставаться здесь, тем больше вызывают во мне раздрожение. Я понимаю, что придираюсь ко всему, не имея возможности просто распрощаться с ними в одночасье, вынужденная терпеть их присутствие, видеть их, слышать их голос, делить с ними обед и затрак. Это оотдельная тема - принятие пищи. Какое-то время назад я поняла, что наслаждаться едой, если это, конечно, не поход в ресторан или кафе, я предпочитаю в одиночестве. Только в этом случае я могу ощутить всю полноту вкусов, могу сервировать так, как мне нравится, и нет необходимости видеть, как едят другие, что иногда меня раздражает. Когда я одна, я могу есть то, что хочется мне, а не то, что полезно и хорошо. Могу есть и не отвлекаться на разговоры, погружаясь в процесс и расслабившись. Могу есть и смотреть дурацкие передачи, не выслушивая бесконечные комментарии некоторых. Я привыкла завтракать и обедать с А., потому что я знаю, что от него ждать, знаю его привычки, а он знает мои, но кофейную трапезу я часто совершаю в одиночестве, давая ему отдохнуть от себя и заняться только его делаими. А когда есть кто-то третий, приходится завтракать и обедать всем вместе: накрывать на стол, готовить и убирать за тремя, учитывая вкусы и потребности каждого. А когда наступает время побыть наедине с собой и насладиться чаечкй кофе, этот третий все время оказывается поблизости и настойчиво не желает уходить из кухни, где готовится волшебство: у него же тоже перекус. И мне приходится искать пути к отсутплению, что не всегда легко дается: я уважаю личное пространство другого, поэтому занимать, даже на вермя, спортивный дом, ставший на время "личным" для новоприбывших, бывший в обычное время моим любимым местом уединения в дневные часы за прекрасный вид и закрытость от посторонних, не спешу, тем более что следы пребывания там другого налицо, что не позволяет вполне расслабиться. На речку в последнее время идти не всегда удобно, потому что бывает дождливо и не сильно уютно, да и река становится общедоступной, а , открыв рот для очередного глотка, увидев пришедшего окунуться человека, желания нет. В нашем новом доме тоже особо не спрячешься, потому что работа кипит как на первом этаже, так и поблизости, а отсутствие жалюзи и ставшее открытым пространство выставляет меня на втором этаже на всеобщее обозрение, да и мне всех видно, а хочется только природе внимать... Нашла местечко на лестнице, где в солнечный день тенисто, где висит (временая) сетка от дождя, закрывающая немного от лишних глаз, где не очень удобно, но все же лучше, чем на общественной кухне.
Чем больше мне нужно уединиться, тем более я замечаю их присутствие и считаю дни до отъезда, который, мне кажется, никогда не наступит. Я должна изображать из себя вежливую и добрую хозяйку, но мои интонации говорят больше слов. Я могу приготовить, убрать и снабдить всем необходимым, требуя взамен лишь покой и тишину, лишь ощущения закрытости. Иногда я готова уйти, оставив волонтера на своем месте., но чаче это желание выливается в слезливую истерику, когда необходимость сосуществовать с нежеланным гостем доводит до ручки.
Сдаетя мне, желание быть и жить одной, желание проводить большую часть времени в компании лишь с собой усиливается с каждым годом, с каждым прожитым месяцем. Жизнь давала мне много возможностей ощутить все прелести жизни с кем-то под одной крышей, в одной квартире. в одной комнате, но каждый из этих опытов наглядно демонстрировал мою неспособность сосуществовать. Сначала мне мешал шум и нечистоплотность (общежитие), когда, прежде чем позавтракать, мне приходилось убирать со стола остатки вечернего пиршества соседей и засыпать после рабоче-учебного дня в наушниках, потому что любой рок был лучше затянувшихся разговоров. Потом мне просто стало неприятно находиться вблизи некоторых людей, когда выбешивало (прошу прощение за грубую лексику) само присутствие человека и исходящие от него флюиды, если возомжно использовать это слово в данном контексте. Тогда я старалась как можно меньше бывать дома, благо работа позволяла, бегала по утрам, лишь бы не встречаться лицом к лицу с неприятной особой в первые, самые важные часы нового дня, находила кучу поводов задержаться в центре или выйти на прогулку или просто дойти до ближайшего магазина, в котором могла провести намного больше необходимого времени. Я не могла смотреть в глаза, старалась как можно меньше говорить, потому что в каждом слове проскакивали неприятные нотки, которые трудно было не почувствовать. Кому-то покажется странным и диким, но похожее чувство возникало и после проживания в одной квартире с мамой в один из периодов уже взрослой жизни. А в подростковом возрасте, мне кажется, 90 процентов времени я пряталась в своей комнате, выходя лишь к ужину, который предпочитала делить с телевизором и для просмотра вечернего сериала, благо телевизор у нас был всего один, в маминой комнате. С папой, пока я жила в его доме, было проще: дом - не квартира, там еть своя отдельная комната, есть комната, в которую вообще никто никогда не заходит, для как раз таких моментов, есть веранда и сад, есть, куда выйти для короткой прогулки и глотка свежего, во всех смыслах, водздуха. Чем дальше, тем больше во мне эта потребность - быть одной. И если раньше я стремилась к людям, искала мужчину, пыталась обзавестись друзьями, попытки чего перестали быть привлекательными с какого-то времени, сейчас я понимаю, что идеал для меня - полное одиночество: когда ни перед кем не нужно отвечать ни за что, никому ничего не нужно объяснять, ничего доказывать, сообщать о своих планах. В любой момен можно начать что-то делать или закончить, можно куда угодно уйти, можно что угодно, самую несусветную глупость, придумать и воплотить, не чувствуя ни вины, ни стыда, ни раскаяния. Исключительно перед самой собой. Сейчас я не могу пойти в реку голышом, как привыкла это делать каждый день, потому что у нас "такая ранимая душа" живет: ходит, закутанная в балахоны, боится мужчин, потому что исторические факты говорят о том, что они вечно притисняли женщин, не есть овсянку, потому что считает, что у нее аллергия на глютен. Однако ж в первый вечер, когда я пришла, чтобы искупаться и, подождав некоторое время , пока она уйдет или хотя бы отвернется, зашла в воду, она не единым жестом не выразила свое желание отсавить меня в покое: так и продолжила сидеть в прежней позе, ни капли не смущаясь, чем автоматически определеила мое к ней отношение. НИ капли понимания. И сейчас, когда я, полная надежды не встречать ее больше никогда в своей жизни, вернулась и увидела, что она остается еще на один день, потому что не догадалась даже изучить расписание автобусов и вовремя не пересекла реку перед внезапным утренним дождем, я боюсь даже сталкиваться с ней на дорожке, потому что из меня сочится ненависть, аж самой страшно. А она как ни в чем ни бывало: ест, пьет, ходит везде... За почти две проведенные здесь недели в город она выбралась два раза всего на несколько часов, все время курсируя между рекой и "своим" домом, не обойдя даже сад. Я понимаю (не настолько я слепа), что несправедлива к приезжающим и должна держать себя в руках как более взрослая и вообще как хозяйка, но порой напряжение настолько велико, что, кажется, вот-вот взорвусь или лопну, стоит лишь коснуться острым предметом или сказать одно неверное слово. Было такое всего пару недель назад: приехала другая девушка, из Голландии, не понравившаяся А.... Предложила ей посмотреть наш рынок и, воспользоваавшись возможностью, добраться до города на машине соседа. Она не примунал воспользоваться, но потом... Я -то надеялась, что она продолжит самостоятельно изучать поселок, потратит время на кафе, воспользуется интренетом и тд, а она привязалсь ко мне, как банный лист, как раз тогда, когда я так нуждалась в покое и одиночестве после наплыва гостей. Я в кафе - она за мной, я в магазин - она за мной. В результате я, не выдержав, сказала, что пойду вперед, потому что чувствовала: еще минута в ее обществе - и взорвусь. Напряженность немного спала, но до дома мы шли в молчании, а там по моим резким действиям было понятно, что близко лучше не подходить: злая была на всех, особенно на "мужскую часть" нашего "коммьюнити". Поэтому нет, никогда, не создана я для всяких там сообществ. Если даже присутствие одного человека дольше нескольких часов на довольно большой площади вызывает во мне столько негативных эмоций, что уж говорить о нескольких "соплеменниках"? Я стараюсь прятаться в реке, спасаться работой, заедать, но случается, что и кофе не помогает, хотя пью его непростительно часто, причем крепкий и много.
Может, это наследственность дочери одиночек? Папа после развода до относительно недавнего времени один, да и продолжает, по сути, вести одиночное существование, если не брать в расчет регулярных, но редких приездов своей подргуи из другого города. Мама, так никого и не найдя, после отъезда детей также предоставлена сама себе, навещая внуков и периодически принимая их у себя в гостях. А я, впитав их прошлое и натоящие, наполнив своими личными чертами и усилив тенденцию, воплощаю или стараюсь воплотить все ту же тенденцию в жизнь, на собственном опыте постигая связанные с подобным образом жизни моменты. Наверное, я просто ищу самый простой путь: нет ничего проще быть наедине с собой, потому что каждое движение в сторону другого человека, каждая попытка приблизиться к другом увлечет с собой кучу обязательств и запретов, выполнять которые я, наверное, не смогу никогда. И чем дальше, тем сложнее сохранять хотя бы видимость спокойствия, когда количество человек вблизи превосходит одного, от когторого подчас также хочется скрыться. Чем взрослее я становлюсь, тем терпения и способности приспосабливаться меньше, зато возрастает тенденция к уединению и отгораживанию, к возведению внутренних стен, к обособлению себя от жизни других, к которой примкнуть не получилось. Общаться с людьми я могу, но год от года этого общения нужно все меньше и меньше, все быстрее я от него начинаю уставать, и все более длительные периоды мне требуются на отдых и восстановление. Итог неизбежен, вопрос лишь в том, даст ли он мне желанное удовлетворение и сделает ли довольной. Сомневаюсь, если честно.