На улицах Нью-Йорка. 1896 год.
Оригинал взят у ievon в На улицах Нью-Йорка. 1896 год.
В парикмахерской на Мичиган-авеню, где мы стриглись, один мастер был серб, другой - испанец, третий - словак, а четвертый - еврей, родившийся в Иерусалиме. Обедали мы в польском ресторане, где подавала немка. Человек, у которого мы на улице спросили дорогу, не знал английского языка. Это был грек, недавно прибывший сюда, прямо к черту в пекло, с Пелопоннесского полуострова. У него были скорбные черные глаза философа в изгнании. В кинематографе мы внезапно услышали в темноте громко произнесенную фразу: "Маня, я же тебе говорил, что на этот пикчер не надо было ходить".
- Вот, вот, мистеры, - говорил Адамс, - вы находитесь в самой настоящей Америке.
Ильф и Петров. Одноэтажная Америка.
Полисмен.
Почтальён.
Посыльный.
Велопасыльный.
Дворник.
Продавец шнурков.
Точильщик.
Иммигранты.
Органист.
Дворник.
Продавец подтяжек.
Продавец губок.
Продавец кренделей.
Коробейник.
Вывоз золы.
Двухколесный экипаж.
Чистильщики обуви.
Ньюсбой.
В парикмахерской на Мичиган-авеню, где мы стриглись, один мастер был серб, другой - испанец, третий - словак, а четвертый - еврей, родившийся в Иерусалиме. Обедали мы в польском ресторане, где подавала немка. Человек, у которого мы на улице спросили дорогу, не знал английского языка. Это был грек, недавно прибывший сюда, прямо к черту в пекло, с Пелопоннесского полуострова. У него были скорбные черные глаза философа в изгнании. В кинематографе мы внезапно услышали в темноте громко произнесенную фразу: "Маня, я же тебе говорил, что на этот пикчер не надо было ходить".
- Вот, вот, мистеры, - говорил Адамс, - вы находитесь в самой настоящей Америке.
Ильф и Петров. Одноэтажная Америка.
Полисмен.
Почтальён.
Посыльный.
Велопасыльный.
Дворник.
Продавец шнурков.
Точильщик.
Иммигранты.
Органист.
Дворник.
Продавец подтяжек.
Продавец губок.
Продавец кренделей.
Коробейник.
Вывоз золы.
Двухколесный экипаж.
Чистильщики обуви.
Ньюсбой.