Картинки и не картинки от Ринки
А давайте внесём в мои посты немного (совсем чуть-чуть) разнообразия. Сегодня будет не очередная иллюстрация к "Последнему фею", а начало сказки (или фэнтези, или ещё чего-то), с которой я вожусь вот уже (считаю на пальцах) десять месяцев. Хочется же узнать мнение не только Лены-самы, но и менее предвзятых людей. Ну так как, "песши есчо" или "выпей йаду"? :)
Пролог
Одну простую сказку,
А может, мелодраму,
А может, приключенье
Хочу вам рассказать.
Комедию местами
И детектив немного,
Но в целом затрудняюсь
Конкретный жанр назвать.
Почти Э. Успенский
Если бы я рассказывала эту историю как волшебную сказку, то начала бы так:
«В некогда царстве, а ныне федеральном государстве, в полуверсте от деревеньки, название которой вам ни о чём не скажет, в домике рядом с дремучим лесом, на берегу спокойной реки жили-были две девочки. У одной волосы были цвета спелой пшеницы, а глаза васильковые. У другой волосы были цвета горького шоколада, а глаза ореховые. И звали тех девочек…»
Вот на этом месте сказка буксует и дальше не идёт. Потому что у настоящих сказочных героинь имена всегда красивые. Алёнушка, Настенька, Василиса, Рапунцель, Белоснежка, Златовласка, Дюймовочка. Будь героиня сказки хоть нищей сиротой, над которой не измывается только ленивый, имя у неё всё равно окажется замечательное. Даже самое известное обидное прозвище сказочной девушки звучит ласково - Золушка.
Беляночка и Розочка - очень мило. Оля и Яло - тоже неплохо. И вполне обыденные Эльза и Анна подойдут для сказки. Но…
Но, как ни крути, сказочных девочек не могут звать Санька Бешеная и Генка Чокнутая.
Вот если бы это были какие-нибудь Санька Бешеный и Генка Чокнутый, то они могли бы стать героями сборника рассказов о мальчишках-сорванцах, романа о бандитских разборках или цикла детективов.
Впрочем, дело не только в именах. Всё остальное тоже мало соответствует сказочным канонам. Да, мы живём в полукилометре от села, рядом с лесом, на берегу реки. Но не в маленьком пасторальном домике с черепичной крышей, расписными ставнями на окнах и ухоженным цветником, а в детском то ли приюте, то ли интернате. Спальни у нас на втором этаже, а на первом - школьные классы и столовая. В классах учатся все: и мы, и командировочные, и сельские дети. Сельские прибегают только на уроки, а живут у себя, дома. Командировочными называем тех, кого оставляют в интернате на время. Одних на несколько дней, других на весь учебный год. Но всё равно у них есть свои дома, а в домах - родители. Мы же - коренные обитатели приюта. И нам идти из этого дома некуда.
Нет, я не жалуюсь. У нас очень хорошо, особенно летом. Можно купаться в реке, бегать в лес по ягоды или грибы, помогать взрослым в огороде. Можно даже отпроситься с мальчишками в ночное. Да, летом славно. Впрочем, и в холодное время года мы не бедствуем. Батареи всегда горячие, стены крепкие, оконные рамы надёжные, так что никакому морозу, ветру, снегу или дождю до нас не добраться. В столовой кормят просто, но вкусно и сытно, одежда у нас добротная, обувь непромокаемая… Так что социальный роман про несчастных сироток тоже не получается.
Учимся мы вместе, поэтому все сельские и приютские друг друга знают. Я читала про городские побоища между ребятами разных районов или школ. Но у нас народ мирный. Если у мальчишек кулаки и чешутся, то они мутузят друг дружку вдалеке от интерната. Во всяком случае, за свои семнадцать лет я не видела ни одной серьёзной драки. Прости-прощай, повесть о беспросветных буднях подростков.
А, не обращайте внимания! Просто я очень люблю читать, вот и задумалась: на какую книгу была бы похожа наша история. Наша - это моя и Саньки. Да-да, мы и есть те странные девочки, которых из-за неблагозвучных имён не возьмут в сказку. Я - Генка, а Санька - моя лучшая и, по большому счёту, единственная подруга.
Похоже, без объяснений не обойтись. Санька - это Саша, Александра. А Генка, конечно же, не Геннадий, а Евгения, Женя. Учителя и воспитатели сто раз нам говорили, что мы используем неправильное уменьшительно-ласкательное имя. Мы же сто раз им отвечали, что знаем, но тут особый случай.
Я дружу с Санькой, сколько себя помню. И она говорит то же самое. Но нянечка Анна Викторовна утверждает, что мы познакомились года в четыре. Когда мы с Санькой болеем (а болеем мы обычно вместе, за компанию) и нянечка сидит с нами, проверяя градусники, отпаивая молоком с мёдом и следя, чтобы две больные от нечего делать не устроили драку подушками… в такие вечера мы частенько просим её:
- Няня Аня, расскажи, как мы познакомились.
Это была наша любимая история. В особенности потому, что и Анна Викторовна тоже с удовольствием её вспоминала. Но каждый раз она для начала напускает на себя строгий вид и ждёт, когда мы начнём её уговаривать. А мы и рады стараться:
- Няня Аня, ну пожа-алуйста!
- Расскажи, а мы всё-всё сделаем, что только попросишь!
Нянечка хитро улыбается:
- Даже дадите вам горло бальзамом намазать?
Мы кривимся. Едучий и вонючий прогревающий бальзам мы ненавидим, но ради истории готовы и на такую жертву. Довольная нянечка щедро мажет нам шеи и вдобавок повязывает на них колючие шарфы, мы щуримся и морщимся от запаха. Но сразу забываем о бальзаме и шарфах, слушая Нашу Первую Историю.
У няни Ани талант рассказчицы. Наверное, так же завораживала Сашу Пушкина своим голосом и манерой исполнения Арина Родионовна. Анна Викторовна рассказывает, а мы словно наяву видим двух девочек на игровой площадке во дворе приюта. Та, что похожа на ангелочка с золотистыми кудряшками, подходит к той, которая сосредоточенно лепит куличи в песочнице.
- Пи-ивет, - говорит ангелочек.
Вторая девочка поднимает голову, пристально и серьёзно смотрит на незнакомку. Обе ещё по-младенчески щекастые, у обеих большие глаза, только у одной голубые, а у другой - карие. Обе одеты в стандартные приютские платьица для прогулок, одна в синее, другая в красное.
- П’ивет, - выдержав мхатовскую паузу, соглашается кареглазая.
- А как тебя жовут? - не отстаёт ангелочек.
- Геня, - подумав, сообщает кареглазая.
- Не Геня, а Женя, - поправляет сидящая рядом на скамейке няня Аня.
- Геня, - кивает ангелочек, игнорируя взрослую тётю. - А я Саса. Или Су-уа. Или Саня.
- Какая ещё Саня?! - поражается нянечка. - Это только мальчиков так зовут. Ты у нас Саша, Сашенька.
- Саня, - кивает Геня.
Девочки улыбаются друг другу, ангелочек присаживается на бортик песочницы.
- А жнаес, - громким заговорщическим шёпотом говорит она, - какая у меня фамиия? Коолёва!
Геня хлопает глазами и в восхищении выдыхает:
- К’уто!
- А у тебя какая?
Кареглазая оборачивается к няне, в её глазах мольба.
- Князева, - выручает та. - Саша Королёва и Женя Князева.
Поразмыслив, Саня выносит свой вердикт:
- Тоже хоосая фамиия, Геня.
- Саша, ты же умеешь произносить звук «ж», - сердится няня. - Почему говоришь Геня, а не Женя?
Саня смотрит на неё с сочувствием, мол, взрослый человек, а простых вещей не понимает.
- Геня говои-ит, сто она Геня. Когда Геня скажет, сто она Женя, я тоже буду жвать её Женя.
Всякий раз история заканчивается тем, что мы смеёмся до слёз и даём друг другу пять:
- П’ивет, Саня!
- Пи-ивет, Геня!
- Что, Санька, - веселюсь я, - по-твоему выходит, что я до сих пор «ж» не выговариваю?
- Даже не знаю, - наигранно задумывается моя подружка, - Ну-ка, попробуй сказать «жжжжжжж».
Я пытаюсь, но фыркаю и захожусь в новом приступе хохота.
Няня Аня улыбаясь смотрит на нас, но произносит почему-то с лёгкой грустью в голосе:
- Саня, Геня… Кто ж знал, что вот так и получается крепкая дружба на всё детство…
- Почему на всё детство? - удивляюсь я.
- На всю жизнь! - уверенно добавляет Санька.
- О, посмотрите, который час! - спохватывается Анна Викторовна. - Вам уже положено девятый сон видеть, а вы ещё к первому не притронулись. Спокойной ночи, девочки.
***
Теперь уже никто не скажет, чем маленькая Женя заинтересовала маленькую Сашу настолько, что та отвлеклась от своих дел и пошла знакомиться. Других детей в приюте хватало, и мы вполне могли бы годами жить бок о бок, зная друг друга только по имени, а в общении ограничиться пожеланием доброго утра. Тем более, что характерами мы отличаемся не меньше, чем внешностью.
Санька - ангелочек только на первый взгляд. Даже терпеливая Анна Викторовна нет-нет да скажет: «Признавайся, Александра, на самом деле ты бесёнок в парике?!» Санька в ответ дёргает себя за светлые локоны: «Так и есть, няня Аня, но за годы работы под прикрытием парик намертво приклеился к моим рогам».
Она - непоседа, ей скучно в четырёх стенах. Зимой бегает на лыжах, летом целыми днями пропадает в лесу. В приютском чулане рядами стоят банки с земляничным и малиновым вареньем. Санькины. Нет, Санька не из тех, кто может часами собирать ягоды, но она разыскивает в лесу самые урожайные поляны и приводит туда остальных приютских. Впрочем, на пару горсточек черники или лещины у неё терпения хватает, поэтому ягоды и орехи на столе в нашей комнате не переводятся до самого октября.
Лет с тринадцати Санька увлеклась охотой и рыбалкой. Настолько, что сама смастерила лук и удочку, и с тех пор регулярно притаскивала на приютскую кухню то дикую утку, то окуня.
Мне это Санькино хобби не нравилась. Подруга демонстративно фыркала и посмеивалась над моим пацифизмом, называла пустоголовой кисейной барышней, которая падает в обморок от вида крови. Но вскоре принесла мне тушку куропатки:
- Вот, полюбуйся!
Подавив отвращение, я осмотрела птицу.
- Ты где-то нашла дохлую?
- А вот и нет! - и Санька гордо показала мне короткий дротик. - Моё изобретение. Радуйся, птичка погибла быстро и без мучений. Только не вздумай уколоть этой иголкой палец.
Да, при всей своей легкомысленности Санька росла не только метким стрелком, но и гениальным химиком. Она разыскивала в лесу ядовитые растения и экспериментировала, смешивая их сок или отвар в разных пропорциях. С этим её увлечением, кстати, и связано прозвище.
Однажды Санька вернулась из леса раньше обычного. Юная охотница бежала так, словно за ней гнались волки. Она влетела в дом, захлопнула за собой дверь и для верности прижалась к ней спиной. В следующую секунду дверь содрогнулась под градом яростных ударов.
- Кто там? - встревожились взрослые. - Хулиган? Маньяк?! Медведь?!!
Девочка помотала головой, окинула сбежавшихся на шум обитателей приюта перепуганным взглядом и призналась:
- Заяц…
Оказывается, она что-то перемудрила с новым составом для смазывания дротиков, и мирно щипавший травку зверёк вместо того, чтобы упасть замертво, вдруг озверел, зарычал и помчался на растерявшуюся охотницу как бык на тореадора.
- Ту-ту-тут м-м-мне бы и к-к-конец, - заикаясь, рассказывала Санька, когда няня Аня отпаивала её валерьянкой в медпункте, - ес-с-сли бы он на к-к-кабана не отвлёкс-кс-кся.
- Там что, и кабан был? - опешила я.
- Ага. Я ещ-щ-щё засомнев-в-валась, не подстрелить ли к-к-кабана. Но реш-ш-шила, что до до-до-дома не до-до-дотащ-щ-щу.
По словам Саньки, пока заяц гонял, пинал и кусал крайне удивлённого кабанчика, она вышла из ступора и - дай бог ноги. Даже зная правдивость моей подруги, я бы ей не поверила. Охотничьи байки, понятное дело. Но когда мы выглянули из окна нашей комнаты, заяц по-прежнему пытался выломать дверь.
Весь вечер и всю ночь приют был в осаде. Дворовый пёс Шарик спасался на вершине поленницы, кошки тоже попрятались. Заяц то бегал вокруг здания, ища лазейку, то принимался рыть подкоп, а один раз даже подскочил и врезался в стекло кухонного окна, до полусмерти напугав уборщицу. К счастью, окно выдержало. К несчастью, заяц тоже. До самого утра мы слышали его рычание. Приютские малыши перешёптывались:
- Что с этим зайчиком? Почему он такой злой?
- Он не злой. Просто взбесился.
- Почему взбесился?
- Из-за Саньки Королёвой.
- Она его покусала?
Утром действие яда закончилось, заяц напоследок сгрыз три кочана капусты в огороде и безнаказанно удрал в лес. А к Саньке с тех пор прицепилась кличка - Бешеная.
***
Случайно или закономерно, но почти в то же самое время прозвищем обзавелась и я. Хотя, чаще всего, веду себя тише воды ниже травы… по сравнению с моей подружкой.
Лес и речку я тоже люблю, но не до Санькиного фанатизма. И если уж выдастся свободный часок, провожу его с книгой. Вы когда-нибудь читали ночью, под одеялом, с фонариком? А на ветке дерева? А на крыше? А в углу, куда вас поставили за то, что вы без разрешения забрались на крышу?
Все мои личные книги уже читаны-перечитаны, поэтому в приютскую библиотеку я заглядываю почти каждый день. Желание почитать что-нибудь интересное (или полезное, или страшное, или весёлое) может посетить меня в любое время дня и ночи. Днём - понятно. А что делать ночью, если нужной книжки под рукой нет?
Когда наша библиотекарь Лариса Иннокентьевна застала меня утром в читальном зале, она очень рассердилась. И чего вопить, спрашивается? Подумаешь, спала на подшивках старых газет, укрывшись её шалью и в обнимку с недочитанной книжкой. Но тётю Ларису так задело моё самоуправство, что она в тот же день выпросила у дворника навесной замок и вечером заперла библиотеку. Я пожала плечами и… стала вести себя осторожнее.
Пока Санька мастерила свой первый самострел для дротиков, я готовила свою первую отмычку для библиотечного замка. Выглядела она - как вспомню, так вздрогну. Но главное - замок открыла без проблем!
Я сделала выводы, и теперь, когда приходила в библиотеку ночью, не трогала ничего, кроме понравившейся книги. Да и её отсутствие замаскировывала, расставляя остальные тома на полке чуть свободнее, чтобы исчезла прореха. Я всегда запоминала место, откуда взяла книжку, и, прочитав, ставила её обратно. Лариса Иннокентьевна ни о чём не догадывалась.
Осмелев и уверовав в собственное могущество, я нашла новую цель - стеклянный шкаф с книгами для взрослых. Увы, замок в шкафу оказался не сложнее, чем навесной. Книги тоже не оправдали моих надежд: скучные, местами непонятные, почти без картинок. И я вернулась к общедоступной литературе.
Вероятно, мои тайные прогулки в библиотеку никто никогда и не заметил бы. Или, может быть, однажды я столкнулась бы в коридоре с кем-нибудь из взрослых. Но по воле рока всё закончилось так, как закончилось.
Это была рядовая, ничем не примечательная ночь, пока тишину спящего интерната не разрезал громкий визг. Дежурная - воспитательница дошкольной группы - мирно дремавшая в кресле вахтёра, вздрогнула, распахнула глаза и увидела, что прямо на неё мчится девочка-подросток в клетчатой пижаме.
- Демон!!! - завопила девочка, вцепившись в ошарашенную дежурную. - Демон в библиотеке!
Возможно, если б на вахте этой ночью сидела Анна Викторовна, всё бы обошлось. Нянечка усадила бы меня в кресло, напоила чаем и успокоила. Но эта воспитательница была ещё молоденькая, неопытная, поэтому испугалась не меньше девочки и подняла на уши чуть ли не весь приют. Не нарочно, разумеется. Просто, пока она бегала будить директора, завуча, главного воспитателя и прочее начальство, а я продолжала оглашать коридор безудержными рыданиями, из спален высыпали и другие взрослые, не говоря уже о детях. Когда до меня добрались Нина Святославовна и Анна Викторовна, вокруг успела образоваться внушительная толпа.
- Евгения, объяснись, - требовала директор.
- Женечка, что случилось? - выспрашивала няня.
Но я ревела в голос и не могла толком ничего сказать. Меня трясло от пережитого ужаса.
- Генка! - отодвинув директора и нянечку, ко мне подскочила Санька. - Так это ты тут голосишь?! Ну, рассказывай.
Я попыталась, но из моего воя и всхлипываний никто не понял и слова. Кроме Саньки.
- Демон. В библиотеке. С круглыми горящими глазами. Жёлто-зелёными.
Толпа притихла. Не от страха, нет. От удивления. Демон? В библиотеке?!
Во-первых, демонов в приюте отродясь не бывало. Старшие пугали младших привидениями и домовыми, но до демонов никто не додумывался. Во-вторых, если уж демон завёлся, то почему выбрал для себя самое неподходящее место? Не чулан, не подвал, не чердак, не столетний буфет со скрипучими дверцами. На худой конец, мог бы поселиться под кроватью. Но библиотека… Наша библиотека - это две светлые комнаты с окнами на юг. В читальном зале шесть столов со стульями, а на абонементе пять книжных стеллажей. Где тут демону прятаться? В столе у Ларисы Иннокентьевны? В шкафу с книгами для взрослых?
Так или примерно так думали окружающие и смотрели на меня всё с большим подозрением. Общее мнение высказал один из малышей:
- Чокнулась…
Санька окинула умника взглядом из серии «Я тебя запомнила» и предложила:
- А давайте сходим и проверим. Может быть, демон до сих пор там сидит.
Тут Нина Святославовна вспомнила, кто здесь главный:
- Проверим, не сомневайся. Но всех остальных прошу разойтись. Живо в постель! Стоят тут босиком на голом полу, простуды дожидаются!
Дети с неохотой, но всё же вернулись в свои комнаты. В коридоре остались только мы с Санькой, няня Аня с директором, дежурная воспитательница, библиотекарь да ещё несколько взрослых, страдающих повышенным любопытством.
Я уже не знала, чего бояться больше: того, что демон в самом деле отыщется, или того, что его признают плодом моего богатого воображения. Но я же его видела! Собственными глазами видела!
Сначала всё шло как обычно. Открыв замок, я отыскала нужную полку, поставила на место сборник рассказов Эдгара По, пробежалась пальцами по соседним корешкам, выбирая что-нибудь лёгкое и жизнерадостное, в противовес жутким историям американского мистика. И уже потянулась за «Гордостью и предубеждением», когда почувствовала, что на меня смотрят. Повернула голову и окаменела. Глаза. Нечеловеческие, круглые, жёлто-зелёные и светящиеся в темноте.
Демон моргнул. Я завизжала (а ведь думала, что не умею), выронила фонарик и кинулась прочь. Бежала не разбирая дороги, напугала дежурную, перебудила весь приют… Если демон мне лишь почудился, тогда… я только сейчас начала понимать всю тяжесть последствий. Отчитают за ночные прогулки и взлом библиотеки - это ещё полбеды. А вот то, что теперь надо мной будут смеяться все, от дошколят до учителей…
- Ммможет не нннужно? - удалось сказать мне.
- Смелее, Князева, - неверно истолковала мою нерешительность Нина Святославовна. - Нас много, никакой демон не посмеет тебя тронуть.
Делать нечего, пришлось идти.
- А есссли он ссс…
- Спрятался? Найдём.
- А есссли он ушшш…
- Ушёл? Тогда посмотрим, не осталось ли от него каких-нибудь следов.
Директор была на удивление серьёзна. То ли хотела меня морально поддержать, то ли опасалась, что в библиотеку и вправду кто-то пробрался снаружи.
Искать демона не пришлось. Едва нянечка дотянулась до выключателя и зажгла свет, как он вышел нам навстречу, приветственно задрав хвост, и спросил:
- Мяу?
Тут всё и разъяснилось. Непонятным остался только один вопрос: увязалась ли приютская кошка за мной или её ещё с вечера забыли в библиотеке. Вероятно, она забралась на одну из полупустых полок стеллажа, улеглась там и с интересом наблюдала за моими манипуляциями. А потом в её глазах случайно отразился свет моего фонарика…
На следующий день было два серьёзных разговора. Один - в кабинете директора, когда мне сделали выговор, отобрали отмычку и в наказание велели целую неделю помогать мыть посуду на кухне. Второй - на линейке, посвящённой этому инциденту, когда Санька попросила слова и заявила: тот, кто в подобной ситуации повёл бы себя храбрее, чем Генка, пусть первый начинает ржать, а если таковых нет, так и нечего хихикать по углам. Может быть, кто-то и думал, что уж он бы не струсил и против настоящего демона. Но связываться с моей подругой никому не улыбалось, поэтому приютские, командировочные и даже сельские (жутко жалеющие, что их тут ночью не было) благоразумно промолчали.
Однако прозвище Чокнутая всё же появилось.
***
- Вот и не верь после этого в гороскопы, - проворчала Анна Викторовна.
Мы втроём мыли тарелки. Я - отрабатывая наказание, Санька - помогая мне, а няня Аня - просто потому, что любит возиться на кухне.
- Гороскопы? - переспросила я, чтобы поддержать беседу.
- Ну да. Вы же обе родились в год кота или кролика.
- Так кота или кролика? - усмехнулась Санька.
- В одних гороскопах говорят, что кота, в других - кролика, - терпеливо объяснила нянечка. - Часто на настенных календарях их вместе изображают. Кот и кролик даже в чём-то похожи.
- Похожи?! - изумились мы.
- А что, нет? Размером почти одинаковые. Прыгают. И… - Анна Викторовна задумалась. - Похожи, в общем.
- Ничуть не похожи! - с горячностью, достойной лучшего применения, возразила я. - Кот - хищник, а кролик - травоядный. Кролик живёт в норе, кот никаких нор не роет.
- У кролика уши длинные, хвост короткий, - подхватила моя подруга, - а у кота наоборот.
- Зато оба пушистые, большеглазые и милые, - продолжала гнуть свою линию няня Аня. - А что касается различий… так вы, девочки мои, тоже разные, однако котов и кроликов к вам обеим тянет.
- Вот уж враки! - Санька отложила недомытую тарелку. - У меня был не кролик, а заяц!
- Враки-враки! - поддакнула я. - У меня был не кот, а кошка!
Анна Викторовна рассмеялась:
- Котокролы вы мои упрямые! - но тут же посерьёзнела и добавила: - Вы хоть понимаете, что по вам обеим тюрьма плачет?
- Это ещё почему? - удивились такому переходу мы.
- Потому что, не будь вы детьми, обеих вполне можно было бы посадить. Тебя, - няня ткнула мокрым пальцем в Санькин нос, - за браконьерство, а тебя, - палец оставил и на моём носу каплю, - за домушничество.
- Эй, - возмутилась я, - ничего подобного! Я не воровала. Только брала на время.
- Да разве это браконьерство - одну рыбку в день поймать?! - хорошо, что у Саньки в этот момент не было в руках тарелки, иначе без фарфоровых осколков разговор бы не обошёлся.
Нянечка пожала плечами:
- На время или насовсем, одну рыбку или десять - не важно. Важно, что без разрешения. Поразмыслите об этом на досуге.
Мы пообещали, что поразмыслим, и тут же переключились на куда более интересную тему: кто же из нас двоих кролик, а кто - кот. Почему-то обеим хотелось быть котом, а не кроликом.
- Саня, ты у нас беленькая, я тёмная. Вот и будь белым кроликом из сказки про Алису. А я буду ведьмовским чёрным котом.
- Это тем кроликом, который вечно куда-то опаздывал? Нет, что-то не хочется.
- Зато, если побежать за таким кроликом, то попадёшь в волшебный мир.
- Я сказала - нет. Генка, ты ведь у нас и мухи не обидишь, а кот - хищник. Так что будь хорошим мирным зайчиком, а уж кошкой буду я.
- Между прочим, про зайчика - твоя история, а про кошку - как раз моя.
Анна Викторовна лишь глаза закатывала. Когда мы совсем разошлись, она попыталась нас примирить:
- Успокойтесь, будьте обе кошками.
Но мы отвергли этот вариант. Раз уж знак двойственный, то нельзя отказываться от одной из составляющих.
- Котокрол круче, чем просто два кота, - выдала Санька.
- Кстати, а как правильно, котокрол или кролокот? - задумалась я.
- Антрекот! Антрекот из вас обеих сделаю, если не прекратите глупости болтать!
Мы послушно притихли. Но потом частенько устраивали пикировки на тему, кто же из нас кот, а кто - кролик.
Обещание поразмыслить над своим поведением мы сдержали. Каждая по-своему.
Я потратила два часа на уговоры, и Лариса Иннокентьевна отдала-таки мне второй ключ от навесного замка в обмен на то, что я буду брать ночью книги только под денежный залог, а в свободное от учёбы время выполнять мелкие поручения. Условия оказались взаимовыгодными. Мне не стоило никакого труда каждую ночь оставлять на библиотечном столе одну и ту же денежную купюру, завёрнутую в листок бумаги с названием книги. А Лариса Иннокентьевна стала экономить время, потому что теперь было кого послать в учительскую за новой ручкой, усадить подшивать свежие номера газет или попросить подмести пол после набега первоклашек.
Санька же выгребла половину денег из нашей общей копилки - обувной коробки с надписью «На телевизор», оделась как на праздник и с утра ушла в село. Вернулась только вечером, уставшая, голодная, но донельзя гордая собой. Сразу отправилась в кабинет к директору и без лишних слов припечатала к столу сложенную вчетверо бумажку. Это было «Разрешение на добычу охотничьих ресурсов», а именно, на утку, куропатку и рябчика. Как, у кого и каким образом тринадцатилетняя девчонка раздобыла этот документ, она объяснять не стала. Но, осмотрев все печати и подписи, Нина Святославовна признала - Разрешение подлинное, выписано на имя Александры Королёвой и даже со штемпелем об уплаченных взносах всё в порядке, не подкопаешься.
- А рыбу на удочку, мне сказали, можно ловить и без разрешения, так что никакой я не браконьер, - победно заключила Санька.
Так и закончилась эта история про озверевшего зайца и демоническую кошку. Санька продолжала экспериментировать с ядами для дротиков и усовершенствовать самострел, но на зайцев и более крупных зверей больше никогда не охотилась. Я из спортивного интереса придумывала новые отмычки для самых сложных приютских замков, и, приходя в библиотеку ночью, первым делом всегда проверяла, не притаилась ли где-нибудь кошка. Когда директор потеряла ключ от сейфа, а я открыла его за десять минут, Нина Святославовна только головой покачала и отмычку не потребовала. Хвалить за успехи на столь неоднозначном поприще меня, конечно, никто не стал, но едва где-нибудь ломался замок или застревал в скважине ключ, сразу звали Чокнутую. Саньке тоже время от времени намекали, что не дело такой милой девочке шастать по лесу, но добытую птицу и рыбу наши повара всегда принимали, а через год торжественно выдали Бешеной небольшую сумму «на продление Разрешения».
***
Вот только не думайте, что мы с Санькой - все из себя такие неординарные личности. Во многом мы - самые обыкновенные девчонки. На стенах в нашей комнате наклеены вырезанные из журналов фотографии кинозвёзд и любимых музыкальных групп. На подоконнике живёт кактус Вася, который, говорят, должен очень красиво цвести, но мы ещё ни разу не видели у него ни цветочка, зато колется он больно и регулярно. На тумбочке стоит маленький пузатый телевизор (да, мы всё-таки накопили денег и купили подержанный). Я люблю смотреть научно-популярные фильмы о древних цивилизациях, Санька - долгоиграющие сериалы про любовь и сюжеты о том, как устроена та или иная вещь, а юмористические передачи нравятся нам обеим. Мобильного телефона, правда, ни у одной из нас нет, но кому звонить, если все знакомые под боком?
Как большинство нормальных школьников, мы не любим делать уроки: я по химии, Санька по русскому языку. «Муть, - вздыхаем мы, каждая над своим заданием. - Где здесь логика?» А потом долго пытаемся объяснить: «У тебя-то как раз всё просто и понятно, а вот у меня…» На занятиях тоже подсказываем друг другу, иногда даже списываем. Но в целом успеваемость у обеих неплохая.
Среди остальных мы не выделяемся. Не потому, что похожи на всех, а потому, что такие же ни на кого не похожие. В нашем приюте-интернате ребята очень разные, как будто собирали со всех уголков страны, а то и за её пределами. Есть смуглые брюнеты, есть светлокожие и белобрысые, рыжих тоже хватает. И тихони, и электровеники, и лодыри, и мастера на все руки, и послушные, и любители качать права. Талантливы всяк на свой манер. Один занимается спортом, второй конструирует авиамодели, третья придумывает и шьёт замысловатые наряды к спектаклям, четвёртая в этих спектаклях играет так, что залюбуешься, пятый рисует, шестая танцует, седьмой выпиливает лобзиком, восьмая дрессирует пауков, девятому доверяют испечь праздничный пирог к Новому году, десятый умеет гипнотизировать… Как со всеми нами Нина Святославовна справляется, ума не приложу.
Кого среди нас нет, так это хулиганов, драчунов, сквернословов, двоечников. Иногда, конечно, приезжает какой-нибудь командировочный из другого города, начинает смеяться над нашими порядками, царапает нехорошие надписи на парте, бьёт стёкла. Но проходит несколько дней - и всю его злость как рукой сняло. Он по-прежнему царапает, но уже вырезая узоры на будущей доске для резки хлеба, а на перемене читает книжку о том, как самому сделать витраж. Помню, был в старших классах один парень, показывал малышне вроде нас с Санькой три напёрстка, пытался играть со сверстниками в карты на деньги, в одиночестве курил на заднем крыльце дома. Продержался долго, месяц. Потом увлёкся карточными фокусами, научился глотать огонь как настоящий факир и стал гвоздём программы на каждом праздничном концерте.
Да, как рукой сняло… Эта неведомая рука, преобразующая плохие привычки в полезные увлечения, оберегала наш маленький уголок мира от сильных социальных потрясений и житейских бурь, словно на берегу реки у леса расположился не обычный то ли приют, то ли интернат, а какой-то детский заповедник. Возможно, поэтому взрослых так удивило и огорчило появление у меня и Саньки настолько странных, почти криминальных хобби.
«Сказка, - скажете вы. - Не существует таких приютов-интернатов!» И я бы с вами согласилась. Как-никак книжки читаю, телевизор смотрю, реальную жизнь вижу. Но, во-первых, я в таком вот «несуществующем» интернате прожила целых семнадцать лет. А во-вторых, я уже говорила выше, что не бывает сказок, в которых главных героинь звали бы Санька Бешеная и Генка Чокнутая.
P.S.:
Так как Лене-саме в последние недели было очень и очень некогда, я успела-таки нарисовать и заготовку к очередному рисунку для "Последнего фея" Светланы Багдериной. Знакомьтесь - плоскодонт первый и единственный, версия до того, как его увидела Светлана и внесла небольшие поправки (зачёркнуто) предложения по улучшению.
Пролог
Одну простую сказку,
А может, мелодраму,
А может, приключенье
Хочу вам рассказать.
Комедию местами
И детектив немного,
Но в целом затрудняюсь
Конкретный жанр назвать.
Почти Э. Успенский
Если бы я рассказывала эту историю как волшебную сказку, то начала бы так:
«В некогда царстве, а ныне федеральном государстве, в полуверсте от деревеньки, название которой вам ни о чём не скажет, в домике рядом с дремучим лесом, на берегу спокойной реки жили-были две девочки. У одной волосы были цвета спелой пшеницы, а глаза васильковые. У другой волосы были цвета горького шоколада, а глаза ореховые. И звали тех девочек…»
Вот на этом месте сказка буксует и дальше не идёт. Потому что у настоящих сказочных героинь имена всегда красивые. Алёнушка, Настенька, Василиса, Рапунцель, Белоснежка, Златовласка, Дюймовочка. Будь героиня сказки хоть нищей сиротой, над которой не измывается только ленивый, имя у неё всё равно окажется замечательное. Даже самое известное обидное прозвище сказочной девушки звучит ласково - Золушка.
Беляночка и Розочка - очень мило. Оля и Яло - тоже неплохо. И вполне обыденные Эльза и Анна подойдут для сказки. Но…
Но, как ни крути, сказочных девочек не могут звать Санька Бешеная и Генка Чокнутая.
Вот если бы это были какие-нибудь Санька Бешеный и Генка Чокнутый, то они могли бы стать героями сборника рассказов о мальчишках-сорванцах, романа о бандитских разборках или цикла детективов.
Впрочем, дело не только в именах. Всё остальное тоже мало соответствует сказочным канонам. Да, мы живём в полукилометре от села, рядом с лесом, на берегу реки. Но не в маленьком пасторальном домике с черепичной крышей, расписными ставнями на окнах и ухоженным цветником, а в детском то ли приюте, то ли интернате. Спальни у нас на втором этаже, а на первом - школьные классы и столовая. В классах учатся все: и мы, и командировочные, и сельские дети. Сельские прибегают только на уроки, а живут у себя, дома. Командировочными называем тех, кого оставляют в интернате на время. Одних на несколько дней, других на весь учебный год. Но всё равно у них есть свои дома, а в домах - родители. Мы же - коренные обитатели приюта. И нам идти из этого дома некуда.
Нет, я не жалуюсь. У нас очень хорошо, особенно летом. Можно купаться в реке, бегать в лес по ягоды или грибы, помогать взрослым в огороде. Можно даже отпроситься с мальчишками в ночное. Да, летом славно. Впрочем, и в холодное время года мы не бедствуем. Батареи всегда горячие, стены крепкие, оконные рамы надёжные, так что никакому морозу, ветру, снегу или дождю до нас не добраться. В столовой кормят просто, но вкусно и сытно, одежда у нас добротная, обувь непромокаемая… Так что социальный роман про несчастных сироток тоже не получается.
Учимся мы вместе, поэтому все сельские и приютские друг друга знают. Я читала про городские побоища между ребятами разных районов или школ. Но у нас народ мирный. Если у мальчишек кулаки и чешутся, то они мутузят друг дружку вдалеке от интерната. Во всяком случае, за свои семнадцать лет я не видела ни одной серьёзной драки. Прости-прощай, повесть о беспросветных буднях подростков.
А, не обращайте внимания! Просто я очень люблю читать, вот и задумалась: на какую книгу была бы похожа наша история. Наша - это моя и Саньки. Да-да, мы и есть те странные девочки, которых из-за неблагозвучных имён не возьмут в сказку. Я - Генка, а Санька - моя лучшая и, по большому счёту, единственная подруга.
Похоже, без объяснений не обойтись. Санька - это Саша, Александра. А Генка, конечно же, не Геннадий, а Евгения, Женя. Учителя и воспитатели сто раз нам говорили, что мы используем неправильное уменьшительно-ласкательное имя. Мы же сто раз им отвечали, что знаем, но тут особый случай.
Я дружу с Санькой, сколько себя помню. И она говорит то же самое. Но нянечка Анна Викторовна утверждает, что мы познакомились года в четыре. Когда мы с Санькой болеем (а болеем мы обычно вместе, за компанию) и нянечка сидит с нами, проверяя градусники, отпаивая молоком с мёдом и следя, чтобы две больные от нечего делать не устроили драку подушками… в такие вечера мы частенько просим её:
- Няня Аня, расскажи, как мы познакомились.
Это была наша любимая история. В особенности потому, что и Анна Викторовна тоже с удовольствием её вспоминала. Но каждый раз она для начала напускает на себя строгий вид и ждёт, когда мы начнём её уговаривать. А мы и рады стараться:
- Няня Аня, ну пожа-алуйста!
- Расскажи, а мы всё-всё сделаем, что только попросишь!
Нянечка хитро улыбается:
- Даже дадите вам горло бальзамом намазать?
Мы кривимся. Едучий и вонючий прогревающий бальзам мы ненавидим, но ради истории готовы и на такую жертву. Довольная нянечка щедро мажет нам шеи и вдобавок повязывает на них колючие шарфы, мы щуримся и морщимся от запаха. Но сразу забываем о бальзаме и шарфах, слушая Нашу Первую Историю.
У няни Ани талант рассказчицы. Наверное, так же завораживала Сашу Пушкина своим голосом и манерой исполнения Арина Родионовна. Анна Викторовна рассказывает, а мы словно наяву видим двух девочек на игровой площадке во дворе приюта. Та, что похожа на ангелочка с золотистыми кудряшками, подходит к той, которая сосредоточенно лепит куличи в песочнице.
- Пи-ивет, - говорит ангелочек.
Вторая девочка поднимает голову, пристально и серьёзно смотрит на незнакомку. Обе ещё по-младенчески щекастые, у обеих большие глаза, только у одной голубые, а у другой - карие. Обе одеты в стандартные приютские платьица для прогулок, одна в синее, другая в красное.
- П’ивет, - выдержав мхатовскую паузу, соглашается кареглазая.
- А как тебя жовут? - не отстаёт ангелочек.
- Геня, - подумав, сообщает кареглазая.
- Не Геня, а Женя, - поправляет сидящая рядом на скамейке няня Аня.
- Геня, - кивает ангелочек, игнорируя взрослую тётю. - А я Саса. Или Су-уа. Или Саня.
- Какая ещё Саня?! - поражается нянечка. - Это только мальчиков так зовут. Ты у нас Саша, Сашенька.
- Саня, - кивает Геня.
Девочки улыбаются друг другу, ангелочек присаживается на бортик песочницы.
- А жнаес, - громким заговорщическим шёпотом говорит она, - какая у меня фамиия? Коолёва!
Геня хлопает глазами и в восхищении выдыхает:
- К’уто!
- А у тебя какая?
Кареглазая оборачивается к няне, в её глазах мольба.
- Князева, - выручает та. - Саша Королёва и Женя Князева.
Поразмыслив, Саня выносит свой вердикт:
- Тоже хоосая фамиия, Геня.
- Саша, ты же умеешь произносить звук «ж», - сердится няня. - Почему говоришь Геня, а не Женя?
Саня смотрит на неё с сочувствием, мол, взрослый человек, а простых вещей не понимает.
- Геня говои-ит, сто она Геня. Когда Геня скажет, сто она Женя, я тоже буду жвать её Женя.
Всякий раз история заканчивается тем, что мы смеёмся до слёз и даём друг другу пять:
- П’ивет, Саня!
- Пи-ивет, Геня!
- Что, Санька, - веселюсь я, - по-твоему выходит, что я до сих пор «ж» не выговариваю?
- Даже не знаю, - наигранно задумывается моя подружка, - Ну-ка, попробуй сказать «жжжжжжж».
Я пытаюсь, но фыркаю и захожусь в новом приступе хохота.
Няня Аня улыбаясь смотрит на нас, но произносит почему-то с лёгкой грустью в голосе:
- Саня, Геня… Кто ж знал, что вот так и получается крепкая дружба на всё детство…
- Почему на всё детство? - удивляюсь я.
- На всю жизнь! - уверенно добавляет Санька.
- О, посмотрите, который час! - спохватывается Анна Викторовна. - Вам уже положено девятый сон видеть, а вы ещё к первому не притронулись. Спокойной ночи, девочки.
***
Теперь уже никто не скажет, чем маленькая Женя заинтересовала маленькую Сашу настолько, что та отвлеклась от своих дел и пошла знакомиться. Других детей в приюте хватало, и мы вполне могли бы годами жить бок о бок, зная друг друга только по имени, а в общении ограничиться пожеланием доброго утра. Тем более, что характерами мы отличаемся не меньше, чем внешностью.
Санька - ангелочек только на первый взгляд. Даже терпеливая Анна Викторовна нет-нет да скажет: «Признавайся, Александра, на самом деле ты бесёнок в парике?!» Санька в ответ дёргает себя за светлые локоны: «Так и есть, няня Аня, но за годы работы под прикрытием парик намертво приклеился к моим рогам».
Она - непоседа, ей скучно в четырёх стенах. Зимой бегает на лыжах, летом целыми днями пропадает в лесу. В приютском чулане рядами стоят банки с земляничным и малиновым вареньем. Санькины. Нет, Санька не из тех, кто может часами собирать ягоды, но она разыскивает в лесу самые урожайные поляны и приводит туда остальных приютских. Впрочем, на пару горсточек черники или лещины у неё терпения хватает, поэтому ягоды и орехи на столе в нашей комнате не переводятся до самого октября.
Лет с тринадцати Санька увлеклась охотой и рыбалкой. Настолько, что сама смастерила лук и удочку, и с тех пор регулярно притаскивала на приютскую кухню то дикую утку, то окуня.
Мне это Санькино хобби не нравилась. Подруга демонстративно фыркала и посмеивалась над моим пацифизмом, называла пустоголовой кисейной барышней, которая падает в обморок от вида крови. Но вскоре принесла мне тушку куропатки:
- Вот, полюбуйся!
Подавив отвращение, я осмотрела птицу.
- Ты где-то нашла дохлую?
- А вот и нет! - и Санька гордо показала мне короткий дротик. - Моё изобретение. Радуйся, птичка погибла быстро и без мучений. Только не вздумай уколоть этой иголкой палец.
Да, при всей своей легкомысленности Санька росла не только метким стрелком, но и гениальным химиком. Она разыскивала в лесу ядовитые растения и экспериментировала, смешивая их сок или отвар в разных пропорциях. С этим её увлечением, кстати, и связано прозвище.
Однажды Санька вернулась из леса раньше обычного. Юная охотница бежала так, словно за ней гнались волки. Она влетела в дом, захлопнула за собой дверь и для верности прижалась к ней спиной. В следующую секунду дверь содрогнулась под градом яростных ударов.
- Кто там? - встревожились взрослые. - Хулиган? Маньяк?! Медведь?!!
Девочка помотала головой, окинула сбежавшихся на шум обитателей приюта перепуганным взглядом и призналась:
- Заяц…
Оказывается, она что-то перемудрила с новым составом для смазывания дротиков, и мирно щипавший травку зверёк вместо того, чтобы упасть замертво, вдруг озверел, зарычал и помчался на растерявшуюся охотницу как бык на тореадора.
- Ту-ту-тут м-м-мне бы и к-к-конец, - заикаясь, рассказывала Санька, когда няня Аня отпаивала её валерьянкой в медпункте, - ес-с-сли бы он на к-к-кабана не отвлёкс-кс-кся.
- Там что, и кабан был? - опешила я.
- Ага. Я ещ-щ-щё засомнев-в-валась, не подстрелить ли к-к-кабана. Но реш-ш-шила, что до до-до-дома не до-до-дотащ-щ-щу.
По словам Саньки, пока заяц гонял, пинал и кусал крайне удивлённого кабанчика, она вышла из ступора и - дай бог ноги. Даже зная правдивость моей подруги, я бы ей не поверила. Охотничьи байки, понятное дело. Но когда мы выглянули из окна нашей комнаты, заяц по-прежнему пытался выломать дверь.
Весь вечер и всю ночь приют был в осаде. Дворовый пёс Шарик спасался на вершине поленницы, кошки тоже попрятались. Заяц то бегал вокруг здания, ища лазейку, то принимался рыть подкоп, а один раз даже подскочил и врезался в стекло кухонного окна, до полусмерти напугав уборщицу. К счастью, окно выдержало. К несчастью, заяц тоже. До самого утра мы слышали его рычание. Приютские малыши перешёптывались:
- Что с этим зайчиком? Почему он такой злой?
- Он не злой. Просто взбесился.
- Почему взбесился?
- Из-за Саньки Королёвой.
- Она его покусала?
Утром действие яда закончилось, заяц напоследок сгрыз три кочана капусты в огороде и безнаказанно удрал в лес. А к Саньке с тех пор прицепилась кличка - Бешеная.
***
Случайно или закономерно, но почти в то же самое время прозвищем обзавелась и я. Хотя, чаще всего, веду себя тише воды ниже травы… по сравнению с моей подружкой.
Лес и речку я тоже люблю, но не до Санькиного фанатизма. И если уж выдастся свободный часок, провожу его с книгой. Вы когда-нибудь читали ночью, под одеялом, с фонариком? А на ветке дерева? А на крыше? А в углу, куда вас поставили за то, что вы без разрешения забрались на крышу?
Все мои личные книги уже читаны-перечитаны, поэтому в приютскую библиотеку я заглядываю почти каждый день. Желание почитать что-нибудь интересное (или полезное, или страшное, или весёлое) может посетить меня в любое время дня и ночи. Днём - понятно. А что делать ночью, если нужной книжки под рукой нет?
Когда наша библиотекарь Лариса Иннокентьевна застала меня утром в читальном зале, она очень рассердилась. И чего вопить, спрашивается? Подумаешь, спала на подшивках старых газет, укрывшись её шалью и в обнимку с недочитанной книжкой. Но тётю Ларису так задело моё самоуправство, что она в тот же день выпросила у дворника навесной замок и вечером заперла библиотеку. Я пожала плечами и… стала вести себя осторожнее.
Пока Санька мастерила свой первый самострел для дротиков, я готовила свою первую отмычку для библиотечного замка. Выглядела она - как вспомню, так вздрогну. Но главное - замок открыла без проблем!
Я сделала выводы, и теперь, когда приходила в библиотеку ночью, не трогала ничего, кроме понравившейся книги. Да и её отсутствие замаскировывала, расставляя остальные тома на полке чуть свободнее, чтобы исчезла прореха. Я всегда запоминала место, откуда взяла книжку, и, прочитав, ставила её обратно. Лариса Иннокентьевна ни о чём не догадывалась.
Осмелев и уверовав в собственное могущество, я нашла новую цель - стеклянный шкаф с книгами для взрослых. Увы, замок в шкафу оказался не сложнее, чем навесной. Книги тоже не оправдали моих надежд: скучные, местами непонятные, почти без картинок. И я вернулась к общедоступной литературе.
Вероятно, мои тайные прогулки в библиотеку никто никогда и не заметил бы. Или, может быть, однажды я столкнулась бы в коридоре с кем-нибудь из взрослых. Но по воле рока всё закончилось так, как закончилось.
Это была рядовая, ничем не примечательная ночь, пока тишину спящего интерната не разрезал громкий визг. Дежурная - воспитательница дошкольной группы - мирно дремавшая в кресле вахтёра, вздрогнула, распахнула глаза и увидела, что прямо на неё мчится девочка-подросток в клетчатой пижаме.
- Демон!!! - завопила девочка, вцепившись в ошарашенную дежурную. - Демон в библиотеке!
Возможно, если б на вахте этой ночью сидела Анна Викторовна, всё бы обошлось. Нянечка усадила бы меня в кресло, напоила чаем и успокоила. Но эта воспитательница была ещё молоденькая, неопытная, поэтому испугалась не меньше девочки и подняла на уши чуть ли не весь приют. Не нарочно, разумеется. Просто, пока она бегала будить директора, завуча, главного воспитателя и прочее начальство, а я продолжала оглашать коридор безудержными рыданиями, из спален высыпали и другие взрослые, не говоря уже о детях. Когда до меня добрались Нина Святославовна и Анна Викторовна, вокруг успела образоваться внушительная толпа.
- Евгения, объяснись, - требовала директор.
- Женечка, что случилось? - выспрашивала няня.
Но я ревела в голос и не могла толком ничего сказать. Меня трясло от пережитого ужаса.
- Генка! - отодвинув директора и нянечку, ко мне подскочила Санька. - Так это ты тут голосишь?! Ну, рассказывай.
Я попыталась, но из моего воя и всхлипываний никто не понял и слова. Кроме Саньки.
- Демон. В библиотеке. С круглыми горящими глазами. Жёлто-зелёными.
Толпа притихла. Не от страха, нет. От удивления. Демон? В библиотеке?!
Во-первых, демонов в приюте отродясь не бывало. Старшие пугали младших привидениями и домовыми, но до демонов никто не додумывался. Во-вторых, если уж демон завёлся, то почему выбрал для себя самое неподходящее место? Не чулан, не подвал, не чердак, не столетний буфет со скрипучими дверцами. На худой конец, мог бы поселиться под кроватью. Но библиотека… Наша библиотека - это две светлые комнаты с окнами на юг. В читальном зале шесть столов со стульями, а на абонементе пять книжных стеллажей. Где тут демону прятаться? В столе у Ларисы Иннокентьевны? В шкафу с книгами для взрослых?
Так или примерно так думали окружающие и смотрели на меня всё с большим подозрением. Общее мнение высказал один из малышей:
- Чокнулась…
Санька окинула умника взглядом из серии «Я тебя запомнила» и предложила:
- А давайте сходим и проверим. Может быть, демон до сих пор там сидит.
Тут Нина Святославовна вспомнила, кто здесь главный:
- Проверим, не сомневайся. Но всех остальных прошу разойтись. Живо в постель! Стоят тут босиком на голом полу, простуды дожидаются!
Дети с неохотой, но всё же вернулись в свои комнаты. В коридоре остались только мы с Санькой, няня Аня с директором, дежурная воспитательница, библиотекарь да ещё несколько взрослых, страдающих повышенным любопытством.
Я уже не знала, чего бояться больше: того, что демон в самом деле отыщется, или того, что его признают плодом моего богатого воображения. Но я же его видела! Собственными глазами видела!
Сначала всё шло как обычно. Открыв замок, я отыскала нужную полку, поставила на место сборник рассказов Эдгара По, пробежалась пальцами по соседним корешкам, выбирая что-нибудь лёгкое и жизнерадостное, в противовес жутким историям американского мистика. И уже потянулась за «Гордостью и предубеждением», когда почувствовала, что на меня смотрят. Повернула голову и окаменела. Глаза. Нечеловеческие, круглые, жёлто-зелёные и светящиеся в темноте.
Демон моргнул. Я завизжала (а ведь думала, что не умею), выронила фонарик и кинулась прочь. Бежала не разбирая дороги, напугала дежурную, перебудила весь приют… Если демон мне лишь почудился, тогда… я только сейчас начала понимать всю тяжесть последствий. Отчитают за ночные прогулки и взлом библиотеки - это ещё полбеды. А вот то, что теперь надо мной будут смеяться все, от дошколят до учителей…
- Ммможет не нннужно? - удалось сказать мне.
- Смелее, Князева, - неверно истолковала мою нерешительность Нина Святославовна. - Нас много, никакой демон не посмеет тебя тронуть.
Делать нечего, пришлось идти.
- А есссли он ссс…
- Спрятался? Найдём.
- А есссли он ушшш…
- Ушёл? Тогда посмотрим, не осталось ли от него каких-нибудь следов.
Директор была на удивление серьёзна. То ли хотела меня морально поддержать, то ли опасалась, что в библиотеку и вправду кто-то пробрался снаружи.
Искать демона не пришлось. Едва нянечка дотянулась до выключателя и зажгла свет, как он вышел нам навстречу, приветственно задрав хвост, и спросил:
- Мяу?
Тут всё и разъяснилось. Непонятным остался только один вопрос: увязалась ли приютская кошка за мной или её ещё с вечера забыли в библиотеке. Вероятно, она забралась на одну из полупустых полок стеллажа, улеглась там и с интересом наблюдала за моими манипуляциями. А потом в её глазах случайно отразился свет моего фонарика…
На следующий день было два серьёзных разговора. Один - в кабинете директора, когда мне сделали выговор, отобрали отмычку и в наказание велели целую неделю помогать мыть посуду на кухне. Второй - на линейке, посвящённой этому инциденту, когда Санька попросила слова и заявила: тот, кто в подобной ситуации повёл бы себя храбрее, чем Генка, пусть первый начинает ржать, а если таковых нет, так и нечего хихикать по углам. Может быть, кто-то и думал, что уж он бы не струсил и против настоящего демона. Но связываться с моей подругой никому не улыбалось, поэтому приютские, командировочные и даже сельские (жутко жалеющие, что их тут ночью не было) благоразумно промолчали.
Однако прозвище Чокнутая всё же появилось.
***
- Вот и не верь после этого в гороскопы, - проворчала Анна Викторовна.
Мы втроём мыли тарелки. Я - отрабатывая наказание, Санька - помогая мне, а няня Аня - просто потому, что любит возиться на кухне.
- Гороскопы? - переспросила я, чтобы поддержать беседу.
- Ну да. Вы же обе родились в год кота или кролика.
- Так кота или кролика? - усмехнулась Санька.
- В одних гороскопах говорят, что кота, в других - кролика, - терпеливо объяснила нянечка. - Часто на настенных календарях их вместе изображают. Кот и кролик даже в чём-то похожи.
- Похожи?! - изумились мы.
- А что, нет? Размером почти одинаковые. Прыгают. И… - Анна Викторовна задумалась. - Похожи, в общем.
- Ничуть не похожи! - с горячностью, достойной лучшего применения, возразила я. - Кот - хищник, а кролик - травоядный. Кролик живёт в норе, кот никаких нор не роет.
- У кролика уши длинные, хвост короткий, - подхватила моя подруга, - а у кота наоборот.
- Зато оба пушистые, большеглазые и милые, - продолжала гнуть свою линию няня Аня. - А что касается различий… так вы, девочки мои, тоже разные, однако котов и кроликов к вам обеим тянет.
- Вот уж враки! - Санька отложила недомытую тарелку. - У меня был не кролик, а заяц!
- Враки-враки! - поддакнула я. - У меня был не кот, а кошка!
Анна Викторовна рассмеялась:
- Котокролы вы мои упрямые! - но тут же посерьёзнела и добавила: - Вы хоть понимаете, что по вам обеим тюрьма плачет?
- Это ещё почему? - удивились такому переходу мы.
- Потому что, не будь вы детьми, обеих вполне можно было бы посадить. Тебя, - няня ткнула мокрым пальцем в Санькин нос, - за браконьерство, а тебя, - палец оставил и на моём носу каплю, - за домушничество.
- Эй, - возмутилась я, - ничего подобного! Я не воровала. Только брала на время.
- Да разве это браконьерство - одну рыбку в день поймать?! - хорошо, что у Саньки в этот момент не было в руках тарелки, иначе без фарфоровых осколков разговор бы не обошёлся.
Нянечка пожала плечами:
- На время или насовсем, одну рыбку или десять - не важно. Важно, что без разрешения. Поразмыслите об этом на досуге.
Мы пообещали, что поразмыслим, и тут же переключились на куда более интересную тему: кто же из нас двоих кролик, а кто - кот. Почему-то обеим хотелось быть котом, а не кроликом.
- Саня, ты у нас беленькая, я тёмная. Вот и будь белым кроликом из сказки про Алису. А я буду ведьмовским чёрным котом.
- Это тем кроликом, который вечно куда-то опаздывал? Нет, что-то не хочется.
- Зато, если побежать за таким кроликом, то попадёшь в волшебный мир.
- Я сказала - нет. Генка, ты ведь у нас и мухи не обидишь, а кот - хищник. Так что будь хорошим мирным зайчиком, а уж кошкой буду я.
- Между прочим, про зайчика - твоя история, а про кошку - как раз моя.
Анна Викторовна лишь глаза закатывала. Когда мы совсем разошлись, она попыталась нас примирить:
- Успокойтесь, будьте обе кошками.
Но мы отвергли этот вариант. Раз уж знак двойственный, то нельзя отказываться от одной из составляющих.
- Котокрол круче, чем просто два кота, - выдала Санька.
- Кстати, а как правильно, котокрол или кролокот? - задумалась я.
- Антрекот! Антрекот из вас обеих сделаю, если не прекратите глупости болтать!
Мы послушно притихли. Но потом частенько устраивали пикировки на тему, кто же из нас кот, а кто - кролик.
Обещание поразмыслить над своим поведением мы сдержали. Каждая по-своему.
Я потратила два часа на уговоры, и Лариса Иннокентьевна отдала-таки мне второй ключ от навесного замка в обмен на то, что я буду брать ночью книги только под денежный залог, а в свободное от учёбы время выполнять мелкие поручения. Условия оказались взаимовыгодными. Мне не стоило никакого труда каждую ночь оставлять на библиотечном столе одну и ту же денежную купюру, завёрнутую в листок бумаги с названием книги. А Лариса Иннокентьевна стала экономить время, потому что теперь было кого послать в учительскую за новой ручкой, усадить подшивать свежие номера газет или попросить подмести пол после набега первоклашек.
Санька же выгребла половину денег из нашей общей копилки - обувной коробки с надписью «На телевизор», оделась как на праздник и с утра ушла в село. Вернулась только вечером, уставшая, голодная, но донельзя гордая собой. Сразу отправилась в кабинет к директору и без лишних слов припечатала к столу сложенную вчетверо бумажку. Это было «Разрешение на добычу охотничьих ресурсов», а именно, на утку, куропатку и рябчика. Как, у кого и каким образом тринадцатилетняя девчонка раздобыла этот документ, она объяснять не стала. Но, осмотрев все печати и подписи, Нина Святославовна признала - Разрешение подлинное, выписано на имя Александры Королёвой и даже со штемпелем об уплаченных взносах всё в порядке, не подкопаешься.
- А рыбу на удочку, мне сказали, можно ловить и без разрешения, так что никакой я не браконьер, - победно заключила Санька.
Так и закончилась эта история про озверевшего зайца и демоническую кошку. Санька продолжала экспериментировать с ядами для дротиков и усовершенствовать самострел, но на зайцев и более крупных зверей больше никогда не охотилась. Я из спортивного интереса придумывала новые отмычки для самых сложных приютских замков, и, приходя в библиотеку ночью, первым делом всегда проверяла, не притаилась ли где-нибудь кошка. Когда директор потеряла ключ от сейфа, а я открыла его за десять минут, Нина Святославовна только головой покачала и отмычку не потребовала. Хвалить за успехи на столь неоднозначном поприще меня, конечно, никто не стал, но едва где-нибудь ломался замок или застревал в скважине ключ, сразу звали Чокнутую. Саньке тоже время от времени намекали, что не дело такой милой девочке шастать по лесу, но добытую птицу и рыбу наши повара всегда принимали, а через год торжественно выдали Бешеной небольшую сумму «на продление Разрешения».
***
Вот только не думайте, что мы с Санькой - все из себя такие неординарные личности. Во многом мы - самые обыкновенные девчонки. На стенах в нашей комнате наклеены вырезанные из журналов фотографии кинозвёзд и любимых музыкальных групп. На подоконнике живёт кактус Вася, который, говорят, должен очень красиво цвести, но мы ещё ни разу не видели у него ни цветочка, зато колется он больно и регулярно. На тумбочке стоит маленький пузатый телевизор (да, мы всё-таки накопили денег и купили подержанный). Я люблю смотреть научно-популярные фильмы о древних цивилизациях, Санька - долгоиграющие сериалы про любовь и сюжеты о том, как устроена та или иная вещь, а юмористические передачи нравятся нам обеим. Мобильного телефона, правда, ни у одной из нас нет, но кому звонить, если все знакомые под боком?
Как большинство нормальных школьников, мы не любим делать уроки: я по химии, Санька по русскому языку. «Муть, - вздыхаем мы, каждая над своим заданием. - Где здесь логика?» А потом долго пытаемся объяснить: «У тебя-то как раз всё просто и понятно, а вот у меня…» На занятиях тоже подсказываем друг другу, иногда даже списываем. Но в целом успеваемость у обеих неплохая.
Среди остальных мы не выделяемся. Не потому, что похожи на всех, а потому, что такие же ни на кого не похожие. В нашем приюте-интернате ребята очень разные, как будто собирали со всех уголков страны, а то и за её пределами. Есть смуглые брюнеты, есть светлокожие и белобрысые, рыжих тоже хватает. И тихони, и электровеники, и лодыри, и мастера на все руки, и послушные, и любители качать права. Талантливы всяк на свой манер. Один занимается спортом, второй конструирует авиамодели, третья придумывает и шьёт замысловатые наряды к спектаклям, четвёртая в этих спектаклях играет так, что залюбуешься, пятый рисует, шестая танцует, седьмой выпиливает лобзиком, восьмая дрессирует пауков, девятому доверяют испечь праздничный пирог к Новому году, десятый умеет гипнотизировать… Как со всеми нами Нина Святославовна справляется, ума не приложу.
Кого среди нас нет, так это хулиганов, драчунов, сквернословов, двоечников. Иногда, конечно, приезжает какой-нибудь командировочный из другого города, начинает смеяться над нашими порядками, царапает нехорошие надписи на парте, бьёт стёкла. Но проходит несколько дней - и всю его злость как рукой сняло. Он по-прежнему царапает, но уже вырезая узоры на будущей доске для резки хлеба, а на перемене читает книжку о том, как самому сделать витраж. Помню, был в старших классах один парень, показывал малышне вроде нас с Санькой три напёрстка, пытался играть со сверстниками в карты на деньги, в одиночестве курил на заднем крыльце дома. Продержался долго, месяц. Потом увлёкся карточными фокусами, научился глотать огонь как настоящий факир и стал гвоздём программы на каждом праздничном концерте.
Да, как рукой сняло… Эта неведомая рука, преобразующая плохие привычки в полезные увлечения, оберегала наш маленький уголок мира от сильных социальных потрясений и житейских бурь, словно на берегу реки у леса расположился не обычный то ли приют, то ли интернат, а какой-то детский заповедник. Возможно, поэтому взрослых так удивило и огорчило появление у меня и Саньки настолько странных, почти криминальных хобби.
«Сказка, - скажете вы. - Не существует таких приютов-интернатов!» И я бы с вами согласилась. Как-никак книжки читаю, телевизор смотрю, реальную жизнь вижу. Но, во-первых, я в таком вот «несуществующем» интернате прожила целых семнадцать лет. А во-вторых, я уже говорила выше, что не бывает сказок, в которых главных героинь звали бы Санька Бешеная и Генка Чокнутая.
P.S.:
Так как Лене-саме в последние недели было очень и очень некогда, я успела-таки нарисовать и заготовку к очередному рисунку для "Последнего фея" Светланы Багдериной. Знакомьтесь - плоскодонт первый и единственный, версия до того, как его увидела Светлана и внесла небольшие поправки (зачёркнуто) предложения по улучшению.