Практика Божьего присутствия. В письмах и беседах брата Лоуренса (1 часть)
Хорошо, когда Он дает, в высшей степени хорошо,
но не меньше Его отказ.
И беда из Его руки - благословенье под маской.
БЕСЕДЫ
Беседа первая
Обращение и предыдущая жизнь. Удовлетворение в присутствии Бога. Вера - наша обязанность. Смирение - плод бодрствования.
В первый раз я увидел брата Лоуренса третьего августа 1666 года. Он сказал мне, что Бог стал его удивительным покровителем с того момента, как он пережил обращение в восемнадцатилетнем возрасте.
Зимой, видя дерево, потерявшее листья, и думая о том, что спустя совсем немного времени листья появятся снова, а вслед за ними цветы и плоды, он получил высокое видение Промысла и Силы Божией. И знание это с тех пор никогда не покидало его души. Это видение совершенно освободило его от мира и зажгло в нем такую любовь к Богу, что он не мог сказать, увеличилась ли она в те сорок лет, что были с тех пор им прожиты.
Когда он был слугой казначея Фьюберта, то был настолько неуклюж, что ломал все, к чему прикасался. В результате он пожелал уйти в монастырь, думая, что там сможет достичь успеха в преодолении своей неловкости и исправлении ошибок, и так же принесет в жертву Богу свою жизнь со всеми ее удовольствиями. Но Бог разочаровал его в этом. Не получив никаких изменений, он должен был удовлетвориться тем, что имел.
Он говорил что…
Мы должны основывать нашу самость на переживании Божьего присутствия, общаясь с Ним непрестанно. Будет позорно оставить общение с Ним ради размышлений о пустяках и глупостях.
Мы должны питать, кормить нашу душу высокими Божьими замыслами, которые приведут нас в великую радость быть посвященными Ему.
Мы обязаны ускорить, то есть оживить, нашу веру. Печально иметь столь мало. Вместо того чтобы сделать веру руководителем своих поступков, человек развлекается непостоянными проявлениями обыкновенной преданности (поклонения). Путь Веры был духом Церкви, и этого было достаточно, чтобы привести нас к высшей степени совершенства.
Мы должны отдать себя Богу, беря во внимание как временные, так и духовные вещи, и искать наше удовольствие только в выполнении Его желаний, ведет ли Он нас путем страдания или утешения, что должно быть равноценно для души вполне преданной. Посвящение необходимо тем, кто сух (нечувствителен и неподвижен) в молитве, по которой Бог судит о нашей любви к Нему. Поэтому пришло время добрых и эффективных актов поклонения, из которых только и вырастает наше духовное продвижение.
Что же касается бедствий и беззаконий, происходящих ежедневно в мире, он был настолько далек от того, чтобы удивляться им, что, напротив, дивился, что их не больше, имея в виду преступные намерения грешников, к коим они склоны. Его частью была молитва за них. Но зная, что Бог может исправить нанесенный ими вред когда захочет, он не видел для себя проблемы в их беззакониях.
Чтобы достигнуть такой преданности, какой требует Бог, мы должны внимательно следить за всеми страстями более низкой природы, которые примешиваются к духовным вещам. При этом Бог будет просвещать относительно этих страстей (увлечений*) тех, кто действительно желает служить Ему. Если это мое намерение (я имею в виду искреннее служение Богу), то я могу приходить к нему (брату Лоуренсу) так часто, как захочу без опасения надоесть, но если нет, то я не должен навещать его более.
Беседа вторая.
Любовь - причина всего. Однажды в страхе, теперь в радости. Усердие и любовь. Простота - ключ к Божественной помощи. Работа вне как дома. Время молитвы и самоумершвления не существенны на практике. Все сомнения принесены Богу.
Говорил что…
Если кто всегда управляем любовью без эгоистичных представлений и решит сделать любовь к Богу венцом всех своих устремлений, то найдет причины быть довольным таким способом действий. Он радовался, когда мог поднять соломинку с пола из-за любви к Богу, ища только Его и ничего больше, даже не Его благословений.
Он был долго обеспокоен мнением, что должен быть проклят, и все люди в мире не могли убедить его в обратном. Он так в себе рассуждал об этом: "Я не вовлекался в религиозную жизнь, но все только из-за любви к Богу, я пытался действовать только ради Него. Независимо от того, что случилось со мной - погиб я или был спасен, я буду всегда пытаться действовать просто ради любви к Богу. У меня будет по крайней мере та польза, что до смерти я сделаю все от меня зависящее, чтобы любить Его». Это сомнение продолжалось четыре года, на протяжении которых он очень страдал.
С того времени он живет в прекрасной свободе и непрерывной радости. Вот как это было: он поместил свои грехи между собой и Богом, сказал, что не заслужил Его благословений, но Бог все еще продолжает изобильно даровать их.
Чтобы сформировать привычку непрерывно разговаривать с Богом и обращать к нему все наши действия, мы должны сначала проявить некоторое усердие. После небольших усилий мы обнаружим, что Его любовь, живущая в нас, побуждает к этому уже без затруднений.
Он ожидал, что после приятных дней, которые Бог дал ему, придет очередь боли и страданий, но не был обеспокоен этим, хорошо зная, что как он не может сделать ничего сам, то Бог не преминет дать ему силы, чтобы преодолеть их.
Когда предоставлялся случай проявить добродетель, он обращался к Богу, говоря: «Господь, я не могу сделать это без Твой помощи мне». И тогда он получал сил более, чем достаточно.
А когда у него были неудачи в исполнении обязанностей, он только признавал свое поражение, говоря Богу: «Я никогда не смогу сделать лучше, если Ты предоставишь меня самому себе и не воспрепятствуешь моему падению, не исправишь неверное». После этого он не позволял себе более беспокоиться об этом.
В великой простоте должны Мы сотрудничать с Богом, говоря Ему откровенно и явно и прося Его помощи в наших делах по мере их появления. И Бог никогда не подводил его в этом, как он мог часто испытать на собственном опыте.
Не так давно он был послан в Бургундию, чтобы закупить вина для общины. Это была очень непривлекательная для него задача, поскольку он не был предприимчив в подобных делах и к тому же хромал, и не мог плыть в лодке, а должен был везти бочки волоком. Тем не менее он не беспокоился ни об этом, ни о покупке вина. Он сказал Богу, что передает это дело Ему, и впоследствии обнаружил все прекрасно улаженным. Он был послан годом позже в Эверне по тому же самому поводу, и не мог сказать как это вообще разрешилось, но все прошло очень хорошо.
Так же и в его работе на кухне (к которой он естественно имел великое отвращение), где он приучился делать все ради любви к Богу и с всегдашней просьбой о Его благодати сделать все хорошо. И ему было легко в течении пятнадцати лет, что он служил там.
Он очень доволен той должностью, какую имеет сейчас, но столь же готов оставить ее, как и прежнюю, так как всегда доволен в любых условиях, имея возможность делать небольшие вещи ради любви к Богу.
Для него время чтения молитв не отличается от других времен: он уходил на молитву, подчиняясь руководительству своего настоятеля, но он не жаждал этого и не просил об этом, так как и самое важное дело не отклоняло его от Бога.
Он знал о своей обязанности любить Бога во всех событиях и старался следовать этому. Он не нуждался в руководителе, который советовал бы ему, но нуждался в том, кому можно исповедаться, чтобы освободиться. Он осознавал свои ошибки, но не разочаровывался из-за них. Он исповедал их Богу, но не просил о снисхождении к ним. Когда он так делал, то мирно возобновлял свою обычную практику любви и поклонения.
Что касается сомнений в разуме, он ни с кем не советовался, но зная только светом веры, что Бог есть, он довольствовался тем, что адресовывал все свои действия Ему, то есть выполнял их с желанием угодить Ему и позволял проявиться тому, что из этого получалось.
Бесполезные мысли все портят: вред происходит от них. Мы должны отклонить их сразу, как только почувствовали их непричастность к делу или к нашему спасению, и вернуться к общению с Богом.
В начале он проводил время, назначенное для молитвы, в отклонении из-за блуждающих мыслей и отступлении в них. Он никогда не мог регулировать свое посвящение в молитве теми методами, которые используют другие. Несмотря на это, в начале он сколько-то размышлял (во время молитвы), но это ушло впоследствии необъяснимым манером .
Все способы умершвления плоти и другие упражнения бесполезны для того, чтобы достигнуть союза с Богом любовью. Он хорошо исследовал это и нашел, что самый короткий путь - пойти прямо к Нему, непрерывно упражняясь в любви и делая все для Его пользы.
Мы должны видеть огромную разницу между актами подчинения и истинного желания. Первые имеют сравнительно небольшую ценность, тогда как во вторых - всё.
Нашим единственным делом должна быть любовь и восхищение в Боге.
Все возможные виды умершвления плоти, если они свободны от любви к Богу, не смогут зачеркнуть ни одного греха. Мы должны, без беспокойства, ожидать прощения наших грехов через кровь Иисуса Христа только пытаясь любить Его всем нашим сердцем. Бог, кажется, предоставил самое большое благоволение самым большим грешникам как примету Своей милости.
Величайшие страдания или наслаждения этого мира не сравнятся с тем, какие переживания обоих этих видов он испытал в мире духовном. Так он не остерегался и не боялся ничего кроме Бога, то есть возможности оскорбить Его.
Он не сомневался: ибо, - говорил он, - когда я терплю неудачу в своих обязанностях, я с готовностью признаю это, говоря: «Я так поступил и никогда не буду делать иначе, если останусь самим собой». Если я не терплю неудачу, тогда я благодарю Бога, признавая, что это исходит от Него.
Беседа третья.
Вера, действующая любовью. Дела внешние не вредят. Совершенное посвящение - верный путь.
Он сказал мне, что основным принципом духовной жизни в нем было высокое понимание и почитание Бога в вере. Этот принцип, когда он хорошо воспринял это, не давал ему заботиться поначалу ни о чем другом, кроме искреннего отвергания любой мысли, отличной от той, что он выполняет свои действий ради любви к Богу.
Когда он не думал о Боге довольно долгое время, он не беспокоился об этом, но после, признав свою нищету в Боге, он возвращался с тем большим доверием к Нему, чем более несчастным он видел себя в период своей забывчивости.
Своим доверием мы оказываем честь Господу и низводим к нам великую благодать.
Невозможно не только то, что Бог должен обмануть, но также и то, что Он должен позволять страдать душе, вполне преданной Ему и решившей вынести все ради Него.
Он так часто испытывал помощь Божественной Благодати во всех случаях, как и в том, когда должен был действовать в своем служении, и он не тревожился об этих делах заранее. Но когда приходило время действовать, он находил в Боге, как в ясном зеркале, все, что было приготовлено для него, чтобы совершить это. В последнее время он действовал таким образом, без предварительных тревог, но прежде он часто проявлял их в своих делах.
Когда внешние дела немного отклоняли его от мыслей о Боге, освежающее воспоминание приходило от Бога, наполняя Его душу, и так воспламеняло и приподнимало его, что ему было трудно сдержаться.
Он был более соединен с Богом в своих внешних делах, чем когда оставлял их для исполнения обрядов.
Он переживал порой некоторые большие страдания в теле или разуме. Худшее, что могло произойти с Ним - потеря того сознания Бога, которым он так долго обладал. Но совершенство Бога убедило его, что Он не оставит его вконец, и что Он даст ему силу перенести то зло, которое допустит в его жизнь. Поэтому он ничего не боялся и не пользовался случаем посоветоваться с другими о своем состоянии. Когда он совершал попытку сделать это, то всегда отходил еще более озадаченным. Так как он ощущал готовность отдать свою жизнь за любовь к Богу, он не чувствовал опасений. Совершенное предоставление себя Богу было верным путем к небесам, путем, на котором мы всегда имеем достаточно света, чтобы пройти.
В начале духовной жизни мы должны проявлять твердость в исполнении наших обязанностей и в отвержении прежнего образа действий, но после последуют неизреченные удовольствия. В трудностях нам необходимо обращаться за помощью к Иисусу Христу и просить Его благодати, с которой все становится легко.
Многие не продвигаются в христианской жизни, потому что придерживаются епитимий и особых упражнений, в то время как пренебрегают любовью к Богу, которая является совершенством. Это явно проявляется в их делах и является той причиной, из-за которой мы видим так мало зрелой добродетели.
Не нужно особого искусства или науки для того, чтобы идти к Богу, но только сердце, твердо решившее посвятить себя только Ему, исполнят Его волю и любить только Его.
Беседа четвертая.
Способ приближения к Богу. Сердечный отказ. Молитва и хвала предотвращают уныние. Освящение в обыкновенных делах. Молитва и присутствие Бога. Вся суть благочестия. Самооценка. Дальнейший личный опыт.
С открытым сердцем он часто рассуждал со мной о своем способе приближения к Богу, о чем отчасти уже говорилось. Он говорил, что все заключается в одном сердечном отказе от всего, что, как мы разумеем, не ведет к Богу; что мы могли бы привыкнуть к непрерывной беседе с Ним, со свободой и в простоте. Нам нужно только признать Бога глубоко существующим в нас, обращаться к Нему каждое мгновение. Мы можем просить Его о помощи в том, чтобы узнать Его волю относительно вещей, в которых сомневаемся, и в том, чтобы выполнить те, о которых ясно видим, что Он требует этого от нас, обратившись к Нему прежде, чем взяться за их исполнение, и благодаря Его после завершения дела.
В этой беседе с Богом мы также обращаемся к хвале, обожанию и любви за Его бесконечную благость и совершенство.
Не будучи разочарованными из-за наших грехов, мы должны молить о Его благодати с совершенной уверенностью, которая возлагается на бесконечные достоинства нашего Господа. Бог никогда не подводил, давая Свою благодать на совершение каждого действия. Он отчетливо понимал это и никогда не терпел неудачу, только, если его мысли не начинали блуждать в сторону от осознания Божьего присутствия, или же он забывал попросить Его помощи.
Бог всегда дает нам свет в наших сомнениях, когда мы не имеем никакого другого намерения, кроме как порадовать Его.
Наше освящение зависит не от того, чем мы занимаемся, а от того, делается ли ради Бога то, что обычно мы делаем для себя. Печально видеть, как многие люди принимают средство за цель, увлекаясь непосредственно некоторыми делами, которые они выполняют недостаточно хорошо из-за своих эгоистических или просто человеческих взглядов.
Самым превосходным методом приближения к Богу, который он нашел, было совершение наших обычных дел без какого-либо угождения людям (Гал.1:10, Еф.6:5-6) и (насколько мы способны) исключительно ради любви к Богу.
Великое заблуждение думать, что время молитвы должно отличаться от любого другого времени. Мы должны крепко держаться Бога во время наших дел так же, как и во время молитвы.
Его молитва была ничем иным, как ощущением присутствия Божьего. Его душа была в это время нечувствительна ни к чему, кроме Божественной любви. И когда предписанное время молитвы проходило, он не находил никакой разницы, потому что все еще пребывал с Богом, хваля и благословляя Его со всех своих сил, так что проводил свою жизнь в непрерывной радости. Все же он надеялся, что Бог даст ему немного пострадать, когда он будет немного сильнее.
Мы должны, раз и навсегда, от всего сердца довериться Богу и полностью отдать себя Ему, не опасаясь, что Он подведет нас.
Мы не должны утомляться в совершении малых дел ради любви к Богу, Который оценивает не величие работы, но любовь, с которой она произведена. Мы не должны озадачиваться, если, в начале, наше стремление ходить в Божьем присутствии не приведет к результату, но в конце у нас выработается привычка, которая естественно произведет эти действия в нас, без нашей заботы и к нашему чрезмерно большому восхищению.
Всей сутью благочестия являются вера, надежда и милосердие, практикуя которые мы соединяемся с Божьей волей. Все вне этого бессмысленно использовать как средства, которыми мы можем достичь совершенства, и будет поглощено верой и милосердием.
Все возможно тому, кто верит, легче для того, кто надеется, и проще тому, кто любит, и намного легче для того, кто упорно продолжает практиковать эти три благодетели.
В конце, как мы должны предположить, мы станем, в этой жизни, самыми прекрасными поклонниками Бога какими только можем быть, что, как мы надеемся, продолжится и в вечности.
Когда мы вступаем в духовное, мы рассматриваем кто мы есть и проверяем наше основание. И находим себя достойными всякого презрения и не заслуживающими имени христианина, согласно всех тех страданий и бесчисленных несчастных случаев, которые беспокоят нас и вызывают бесконечные трудности в нашем здоровье, в нашем настроении, во внешних и внутренних проявлениях нашего характера. Но прекрасны те люди, которых Бог смирил многими болями и трудностями как внешними, так и внутренними. После этого мы не удивляемся неприятностям, искушениям, противостоянию и противоречиям, приходящим от людей. Мы должны, напротив, смиряться и переносить их как очень выгодные для нашего возрастания вещи так долго, как захочет Бог.
Чем больше совершенство, к которому стремится душа, тем больше Божественной благодати.
Будучи спрашиваем одним членом общины (которому он был обязан открываться), какими средствами он достиг такого постоянного переживания Божьего присутствия, он ответил ему, что, начиная с первого своего прибытия в монастырь, он рассматривал Бога как цель всех своих мыслей и желаний, как рубеж, к которому они должны устремляться и которым должны оканчиваться.
В начале своего послушничества он провел долгие часы, предназначенные для личной молитвы, в размышлениях о Боге, чтобы убедить свой ум и запечатлеть в своем сердце идею Божественного существования более, чем набожные чувства, а также подчиниться свету веры более, чем изученным рассуждениям и тщательно продуманным размышлениям. Этим коротким и верным методом он упражнял себя в знании и любви к Богу, решив использовать предельное усилие жить в непрерывном осознании Его присутствия, и, если возможно, никогда более не забывать Его.
Когда он находился таким образом в молитве, его разум наполнялся огромным чувством великого Сущего. Он отправлялся исполнять свое послушание на кухне (поскольку был поваром общины), и там сначала осматривал фронт работ и решал, когда и как должна быть выполнена каждая вещь, и все свободное время проводил в молитве, как до, так и после работы.
Когда он начинал работу, то говорил Богу, с сыновним доверием к Нему: «О мой Бог, так как ты пребываешь со мной, и я должен теперь, повинуясь Твоим заповедям, заниматься этими внешними делами, я прошу Тебя о благодати продолжать пребывать в Твоем присутствии. С этой целью дай мне преуспеть с Твоей помощью, забери мои заботы и болезни».
По мере того, как он продвигался в своей работе, он продолжал свою близкую беседу с Создателем, прося Его благодати и доверяя Ему все свои дела.
По завершении он тщательно проверял, как исполнил свои обязанности. Если находил, что хорошо, то благодарил Бога. Если плохо - просил прощения и, не унывая, снова направлял свои мысли к Богу и продолжал упражняться в Его присутствии, как если бы никогда не отклонялся от этого. «Таким образом, - сказал он, - поднимаясь после моих падений и часто возобновляя дела веры и любви, я вошел в состояние, в котором мне было бы столь же трудно не думать о Боге, как сначала привыкнуть к этому».
Так как брат Лоуренс нашел такое преимущество в хождении с Богом, для него было естественным искренно рекомендовать это другим. Но его пример был гораздо большим стимулом, чем любые аргументы, которые он мог привести. Его большое самообладание было поучительно: сладостное и спокойное посвящение, проявляющееся в нем, не могло не затронуть наблюдающих. Было замечено, что в самой большой спешке на кухне он сохранял воспоминание и помышление о небесном. Он никогда не спешил и не бездельничал, но все делал в свое время, сохраняя непрерывное самообладание и спокойствие духа. «Время работы, - говорил он, - не отличается для меня от молитвенного времени. И в шуме и беспорядке моей кухни, в то время, когда несколько человек одновременно призывают к различным вещам, я обладаю Богом в таком великом спокойствии, как будто стою на коленях при Святом Причастии».